Николай Леонов - Шакалы. Роман

— А вы его знали?

— Я знал, тебе знать не следует, — твердо сказал Гуров. — Закончишь, приезжай в гостиницу. Да, и забронируй нам места на самолет. Только теперь не четыре билета, а пять.

В номере гостиницы Станислав, сидя за письменным столом, накручивал телефонный диск, пытался соединиться с Москвой, тихо матерился. Гуров плескался под душем, изредка выглядывал из-за неплотно прикрытой двери.

— Да позову я тебя, не боись, — раздраженно буркнул Станислав.

Наконец он услышал продолжительные гудки и недовольный голос Орлова:

— Слушаю вас, слушаю! Что вы пробиваетесь, словно сквозь встречный огонь неприятеля!

— Здравия желаю, господин генерал! — радостно закричал Крячко.

— Не ори, Станислав, слышу тебя хорошо.

— Как погода в Москве? — Крячко сбавил тон, махнул рукой Гурову. — У нас полный порядок, гроза прошла стороной, тишь, гладь, божья благодать.

— У тебя всегда благодать. — Орлов пытался говорить строго, но было слышно, как генерал облегченно вздохнул.

Обмотав бедра полотенцем, Гуров вышел из душа, взял телефонную трубку:

— Здравствуй, Петр. Сейчас тот редкий случай, когда Станислав говорит правду.

— Здравствуй, Лев Иванович, — неизвестно почему Орлов назвал друга по имени-отчеству. — Всякое в жизни случается, порой и Станислав говорит правду, видимо, ничего другого сочинить не успел.

Гуров держал трубку так, чтобы склонившийся над столом Крячко мог слышать голос генерала.

— Обидеть подчиненного просто! — крикнул Станислав и с обиженным видом отошел от стола.

— У нас небольшое происшествие, — сказал Гуров. — Произошла утечка газа, наш общий знакомый закурил…

— Неужто погиб? Да, неприятно. — Стараясь сдержать облегченный смешок, Орлов неопределенно хмыкнул. — Ты, надеюсь, понимаешь, что труп опознать нельзя?

— Надейся, Петр. Мы твои ученики, не из Тунгуски приехали. Постараемся сегодня вылететь, подробности при встрече.

— Жду, тут Верочка суетится, кланяться велит.

— Поцелуй ее за меня. До свидания!

— Пока, сыщик!

Гуров положил трубку. Коротко постучав, в номер вошли Григорий Котов и Валентин Нестеренко.

— Лев Иванович, парень спит, с ним медсестра. Мы вызвали частного врача, пришлось заплатить долларами.

— Старая власть вернется, будешь платить рублями, — сказал Крячко, — только никто к тебе мгновенно не прилетит.

Котов смотрел на спину и шею Гурова оторопело, тронул кончиками пальцев сине-желтые подтеки.

— Лев Иванович, вас крепко задело.

Гуров спохватился, что стоит посреди номера голым, затянул плотнее полотенце, ушел в ванную комнату.

— Гриша, ты вроде умный, а свежий синяк от давнишнего не отличаешь, — ехидно заметил Станислав, снял трубку и снова начал крутить диск. — Не знаю, кто как, а я лично жрать хочу.

— А я обет нарушу, приму стакан, — сказал Нестеренко.

— Господин полковник, мы пойдем в ресторацию, столик закажем. — Котов дернул напарника за рукав, кивнул на дверь.

— Валяйте, — согласился Станислав, заговорил в трубку: — Добрый день, Мария, некто Крячко беспокоит.

— Здравствуйте. — Женщина сделала короткую паузу, спросила тихо: — Он жив?

Станислав переложил трубку в левую руку, широко перекрестился.

— Бог с вами, Маша! Они живы, здоровы, просили соединить, я выполняю.

— Он не может сам набрать номер?

— Они все могут, Маша! — весело закричал Станислав. — Однако начальники, и положение обязывает.

Гуров выскочил из ванной, отнял у друга трубку:

— Здравствуй, Маша! Прости моего друга, он ошибся в выборе профессии. Ему следовало клоуном…

— Не оправдывайся, сыщик, — перебила Мария. — Просто Станислав понимает, что надо позвонить, а ты — нет!

— Извини. — Гуров подыскивал нужные слова, и возникла пауза.

— Я все про тебя знаю. — Мария вздохнула. — Ты думаешь только о себе.

— Грешен. Прошу, переезжай ко мне, квартира освободилась.

— И меня не убьют, не похитят? — Мария выругалась по-мужски грубо, бессмысленно. — О такой жизни я мечтала всю жизнь.

— Маша, прошу. — Гуров оглянулся, но Станислава в номере не было. — Я прилечу сегодня и сразу приеду домой.

— Хорошо. Жду. Целую. — Мария положила трубку.

Розыскники сидели в ресторане гостиницы, видно, подполковник Попов переговорил с мэтром, обслуживали их безукоризненно. Кроме Станислава, никто не видел, как Гуров зашвырнул через забор взрывчатку, снятую с Игоря Смирнова. Всем было интересно знать, что же конкретно произошло, но Котов и Нестеренко помалкивали, следуя принципу — старшим вопросов не задают. Попов стеснялся, полагая, что полковник-важняк главка скажет только то, что считает нужным.

Гуров расклад отлично понимал, знал, молчать неэтично, все розыскники вместе пахали, сейчас не имеет значения, кто сделал больше. Понимать-то сыщик понимал, но говорить отчаянно не хотелось. Он тянул время, подливая в рюмки коллег, сам практически не пил.

— Я должен был догадаться раньше, — произнес Крячко.

— Конечно, — обрадовался Гуров.

— Лев Иванович, это я не о себе. — Станислав прижал ладони к груди. — Вижу, вы мучаетесь, не знаете, как начать, и я сконструировал для вас первую фразу.

— Ты знаешь… — Гуров проглотил матерные слова.

— Знаю, Лев Иванович, знаю, вы продолжайте. Значит, вы должны были догадаться раньше…

— Должен был, — обреченно произнес Гуров. — Задумано не больно хитро. Контуженный в Чечне, и мать погибла, и наркотики… Я вспомнил о терактах, когда фанатики взрывали себя вместе с жертвой. Но там религия, вера в загробную жизнь. Я не мог сообразить, что парня можно использовать втемную, превратить в снаряд, средство доставки взрывчатки к месту назначения. Союз солдатских матерей использован с фантазией, покойник был человек способный, даже талантливый. Использовать инвалида бойни в Чечне, отыскать подходящего, соответственно обработать парня — дело архисложное.

Оперативники молчали, старались не смотреть на Гурова и друг на друга, словно в происшедшей трагедии была и их вина. Не сдержался подполковник Попов, спросил:

— Разве убийца и палач может быть человеком талантливым?

— Удивляешь, Юрий Васильевич. — Голос Гурова оживился, сыщик обрадовался, что можно уклониться от конкретного дела. — А ты считаешь, что Октябрьский переворот, все кровавые дела в России, затем и в мире организовали бездари?

— Импотенты и мелкие интриганы составляют большинство в Думе, — вставил Крячко. — Ты не отвлекайся, Лев Иванович.

— Ты не прав, Станислав. — Гуров наконец выпил рюмку. — Импотенты сидят на кухнях, обсуждают и критикуют. Если человек пробрался в Думу, он человек действия, другое дело…

— Извини, командир, — перебил Станислав. — Ты не догадывался, однако в решающий момент замысел разгадал.