Николай Леонов - Плата за жизнь

— Могли, — согласился Гуров. — Только выдернули две страницы, а вставили одну, нумерацию в открытую поменяли, что, как нам известно, случается. Обождем, спросим… Пока кофе свари, отодвинь засовы.

Крячко кофе варить не стал, заказал Верочке по телефону.

Секретарша, расставляя чашки и тарелку с бутербродами, неодобрительно заявила:

— Петр Николаевич велели не беспокоить, иначе я бы давно принесла.

— Верунчик, ты наша надежда и оплот. — Крячко не мог проглотить кусок, хлебнул кофе и обжегся.

В это время в дверь постучали, Гуров впустил оперативников, которые утром принесли дела, Верочка ушла, засовы задвинули.

— Присаживайтесь, господа, в ногах правды нет. Роман, который был явно за старшего, усмехнулся:

— Лев Иванович, легко ты в господина превратился. Хотя, по правде сказать, всегда был не ментовских кровей.

— Не обижай моего шефа. Роман, — откликнулся Крячко. — Они и на пол сплюнуть могут не хуже вашего, и слова разные знают отлично, а уж подраться, так вам обоим сто очков форы. Они все умеют, только не любят.

— Да все я про Гурова знаю, — миролюбиво ответил Роман. — Много по делам нацепляли? Справку пришлешь генералу или нам в руки доверите?

— Во-первых, Рома, все о Гурове ни я, ни даже он сам не знает. Дело ваше в нормальном милицейском порядке, никакой справки составлять не будем, мы люди занятые.

Гуров пил кофе, курил, словно разговор шел о постороннем.

— Так мы можем забирать секретную макулатуру домой?

— Обязательно, — копируя своего друга, ответил Крячко. — Кажись, у Льва Ивановича один вопрос пустячный.

— Да? — Роман насторожился. Ему была прекрасно знакома манера матерых оперов задавать ерундовые вопросы перед отправкой в камеру.

— Данное дело кто ведет? — Гуров отодвинул папку. Роман все понял, обреченно кивнул.

— Мое дело.

Гуров открыл папку в месте, где она была заложена шариковой ручкой.

— Где десятая и одиннадцатая страницы? Оперативник не испугался, длинно сплюнул, разразился витиеватой матерщиной, несколько успокоившись, заговорил:

— Упреждал я этого козла в золотых погонах, что дела не на инспекторскую проверку несем и нечего опытным сыскарям лапшу навешивать. А он: мол, выполняй, что приказываю.

— Так я же не сужу тебя. Рома, — миролюбиво сказал Гуров, — лишь спрашиваю, где страницы, а коли уничтожили, что в них было?

— Вы сначала докажите, какие страницы были и пропали, — впервые заговорил второй оперативник. — Докажите, потом вопросы задавайте…

— А тогда какие вопросы? — удивился Крячко. — Я не расслышал при знакомстве, вы кем, собственно, будете?

— Я старший офицер милиции…

— Обыкновенный придурок. — Роман вздохнул. — Генеральский прихвостень из канцелярии.

— Что придурок — видно. — Крячко кивнул. — Ваше удостоверение, пожалуйста.

— Да подавись. — Опер швырнул на стол удостоверение.

— Лишнее, что ли? — Крячко взял удостоверение и прочитал: — Подполковник милиции Кокин Семен Семенович, состоял на службе…

— Как это — состоял? — Кокин привстал, но Роман дернул его за штаны, усадил на место.

— Лев Иванович, извини дурака, весь спрос с меня.

— Кокин, либо ты будешь молчать, либо я тебя выставлю за дверь мотаться по коридорам, так как ксиву я тебе не верну, — сказал Крячко, убирая удостоверение Кокина в стол. — Понял?

— Розыскник, мать твою, на ровном месте раскололся! Не боись, я генералу доложу, он тебя за мотню к потолку подвесит.

— Мы зря теряем время, — взглянув на часы, сказал спокойно Гуров. — Давай, Рома, повествуй. Ты же не заставишь меня знакомиться со следственным делом в прокуратуре? Выдернуть листочки из него вам не удалось, не так ли?

Роман взглянул на Кокина, вздохнул.

— Ну, как есть…

— Не отвлекайся, больному не поможешь. — Гуров закурил, угостил сигаретой Романа, подвинул пепельницу.

— Спасибо, — Роман жадно затянулся, открыл папку с делом, разложил фотографии и начал пояснять: — Значит, вот подъезд. Из этого окна его застрелили, туда он упал замертво. А вот здесь, в стене дома, рядом с входной дверью, на высоте сто семьдесят один сантиметр я нашел пистолетную пулю девятого калибра. Откуда взялась пуля и когда, может, прошлым годом — неизвестно.

— Что говорят баллистики, вид оружия, свежесть? Они многое могут — наука. Расстояние, с которого был произведен выстрел?

— Начальство решило, что нам одной пули, которую выпустили из винтовки, вполне достаточно. А эта, неизвестно откуда прилетевшая, вроде бы лишняя. Она и в опись не попала, значит, и экспертизу не прошла.

— Цела? — Гуров заметил, как Кокин взглянул на сигареты и облизнул губы, но закурить не предложил.

Роман достал из кармана маленький мешочек, вытряхнул из него кусочек свинца.

— Полагаю, что стреляли из «ПМ».

— Ширина улицы? — Гуров взял пулю.

— От подъезда до дома напротив сорок один метр.

— Какого роста убитый?

— Сто восемьдесят. Если стреляли в него, то в голову, одновременно. Пуля из подвала попала точно в сердце, расстояние шесть метров, а вторая пуля опоздала.

— А что прокуратура? — спросил Гуров.

— Лев Иванович, — Роман развел руками, — и в прокуратуре работают люди, никто лишнего на свою шею не ищет.

— Это точно, даже обязательно. — Гуров допил холодный кофе. — А кто в домах напротив живет? Гостевал кто, какие чердаки?

— Я просил участкового походить, проверить. Он не проверил, и я сам не пошел. Я один виноват.

— Я распоряжусь, тебе на пару дней МУР несколько человек выделит. Дело это пока оставляю, генералу твоему позвонят, он будет тихий. Ну а в дальнейшем он тебя, конечно, сожрет, тебе из твоего управления надо уходить. Спасибо. Возможно, ты нам очень помог.

Когда оперативники упаковали три дела в металлические чемоданы, оставив одно на столе Гурова, и ушли, Крячко спросил:

— И какие мысли? Ну, первое дело ясно — попытаться установить, откуда стреляли? Второе — как человек в это место пришел, как ушел? Кто его видел, если видел? И почему стрелка было два, причем один очень простой, а второй шибко хитрый?

— Ответы на первые вопросы будешь искать с операми района и МУРа. На последний вопрос существует лишь один ответ, если в принципе наша версия верна и было два исполнителя. — Гуров замолчал, закурил сигарету. — Ты, Станислав, не ругайся. Возможно, я несу бред.

Крячко согласно кивнул, устроился поудобнее. У него не было вариантов, ему интересно было взглянуть, что сыщик может высосать из пальца.

— Заказчик дал задание настоящему киллеру. Не знает его ни лично, ни опосредованно. Связь односторонняя, то есть киллер может связаться с заказчиком, вернее, с его посредником, а обратной связи нет. Истинный хозяин, то есть человек, кровно заинтересованный в смерти, скорой смерти Олега Даниловича Белоуса, торопится. Возможно, его подгоняют обстоятельства. Он торопит своего подчиненного. И что человек делает, когда ему сказали: «месяц», а связи нет? Признаться хозяину? Разумно, но разумные решения принимают в последнюю очередь. И посредник решает нанять второго убийцу. Найти настоящего киллера трудно, поэтому он нанимает обычного бандита, что поплоше, подешевле, зато побыстрее… Белоуса убивает второй наемник. После смерти банкира ему звонят, интересуются, когда можно будет получить деньги. Думаю, заказчик пытается изобразить возмущение. Происходит следующий короткий разговор: «Разве вам не звонили?» — «Звонили, но, видите ли, обстоятельства…» Но договорить посреднику, думаю, не дали, объяснили, что он не картошку покупает и вообще непонятно, о чем разговор, и, коли он возобновится, то оратору придется иметь дело с человеком, который звонил. Так, полагаю, все и было, — сказал Гуров, хотел закурить, но вместо этого взял пепельницу, встряхнул.