Владимир Колычев - Кодекс честного вора

– Я тебе сейчас пасть порву, падла! – заорал он, обращая свой гнев ко всем арестантам.

Никто и пикнуть не посмел. А жирный благополучно лишился чувств от болевого шока. Сергил с брезгливостью оттолкнул его от себя, поднял с пола упавшую скатку и отнес ее к шконке в блатном углу. Там и освободил для себя место, расположился. И Рода к себе подозвал.

У окна под работающим «ящиком» стоял плотного сложения парень в камуфляжной куртке. Узкий лоб, вытянутое лицо, но челюсть широкая, тяжелая; поджарый торс, длинные сильные руки, мощные кулаки. Судя по всему, он сам был воякой, но за своих не подписался. И непохоже, чтобы он испугался, видимо, парень просто не хотел нарываться на неприятности. Все правильно, в тюрьме каждый за себя.

– Ты кто такой? – бросив матрас на оголенную койку, резко и зло спросил Сергил.

– Бертолет я. Фамилия Бертолетов.

– Статья?

– Ну, сто пятая…

– Надолго закроют, – скороговоркой произнес Сергил.

Он с опаской смотрел на вояк, которые уже собирались в кучу в районе параши, поглядывая на него. Шушукаются между собой, планы строят, реванш взять хотят. Сергил не мог им этого позволить, поэтому спешил. Род уже рядом, у него просто нет иных вариантов, как держать воровскую сторону. Пацан он, как оказалось, атомный, настоящая находка, но для свиты одного его мало.

– Ну, «десятку» обещают.

– В зону пойдешь, а там тебя из-за этих козлов «опустят». Или даже раньше…

– А я чо? Я не при делах! – насупился Бертолет.

– Монета на ребро легла, тут или с ворами, или против, без вариантов. Ты со мной?

– Ну, с тобой…

– Так это, и я мог бы с вами… – К Бертолету подошел среднего роста, неказистой внешности паренек с коротким, подрубленным снизу носом. На щеке, на лбу и на подбородке – сплошные шрамы.

– Ты откуда такой меченый? – с интересом посмотрел на него Сергил.

– Так это, в драке порезали…

– В одной драке?

– Да нет, в разных… – Пацан сунул пальцы в рукав и выудил оттуда заточку, наспех сделанную из стальной ложки. – «Шкет» моя «кликуха», меня за кражу закрыли…

Сергил кивнул. Сейчас ему любая масть в цвет, а воровская тем более. Статья у Шкета уважаемая, но воровским ходом он вряд ли проникся. Будь пацан реально блатным, он бы сразу подписался за Сергила, не дожидаясь, когда тот войдет в силу…

Разберется он, со всеми здесь разберется. И на понятия, кого надо, поставит, но сначала нужно застолбить за собой власть. Впрочем, это будет нетрудно. Вояки вдруг сдулись, остыли. Поняли, что Сергил перетянул камеру на себя, теперь он в центре, а им ничего не остается, как просить у него прощения. Если так, то зря надеются, Сергил не умеет прощать. Видимость он может создать, чисто для того, чтобы усыпить бдительность соперника, а когда настанет удобный момент, обязательно нанесет удар…

И с Есаулом настал удобный момент. Так все хорошо было, Бузыка повелся на развод, пошел у Сергила на поводу, даже сам вызвался «замочить» Артема… Не надо было брать его на дело. Других пацанов нужно было взять, а Бузыка мог бы заняться Есаулом. Глядишь, и довел бы дело до логического конца. Но нет, Сергил поверил в его фартовость, спустил на Тартакова, на этом и погорел. Подвел его Бузыка: не ту машину к дому подогнал, потому и навалились менты.

Бузыку тоже «закрыли», надо бы связаться с ним, пусть исправляет свой «косяк», пусть заявит, что Тартаков заказал ему Сергила, пусть скажет правду… Только вряд ли Бузыка пойдет на это. «Мокрых» дел на нем нет, менты, возможно, и не знают, что он киллер, а раз так, то светиться он не станет даже под страхом смерти. И сдавать его никак нельзя, Есаул обязательно ухватится за это.

Более того, Есаул наверняка возьмет Бузыку в оборот и узнает, как Сергил настраивал Митю против него. Тогда у него будут развязаны руки. Если, конечно, Есаул действительно собирался следовать букве мирного договора, к которому подвел их Давид. Может, он не собирался прощать Сергила. Может, только ждал удобного момента, чтобы отомстить. Если так, то этот момент наступил. Есаул – уважаемый вор, и тюрьма для него такой же дом, как и для Сергила. Возможно, он уже мутит воду…

Сергил озлобленно глянул на Григорьева, который усердно рассматривал ногти на своих руках. Что, если этот вояка действовал по наущению Есаула?.. Хотя вряд ли, Есаул не подставляет, не разводит на всякого рода «мульках», если он предъявит, то по реальному делу… А он предъявит. Обязательно предъявит. Значит, нужно быть к этому готовым…

Пышные пшеничного цвета волосы, длинная, узкая в талии спина, стройные, с красивыми икрами ноги. Девушка вскинула голову, закрыла обнаженную грудь руками, сделала движение на разворот… Сейчас она повернется к Мите, и он увидит ее прекрасное лицо.

Развернулась. И развела руки. Грудь у нее плоская, волосатая, а лицо – просто ужас, мало того, что уродливое, еще и мужское.

– Чего лежишь? Поднимайся!

Над ним стоял Алхаз, «смотрящий» по хате. Митя простонал, поднимаясь со шконки. Он еще не понимал, зачем его подняли среди ночи, его больше беспокоил облом, который с ним приключился. Если бы Алхаз его не разбудил, блондинка показала бы ему свое лицо и обнажила бы настоящую женскую грудь. Но красотка уже далеко, ее не достать, а Митя здесь, в тюремной камере, дверь в которую почему-то открыта.

– Пошли! – Алхаз подтолкнул его к ней, они вышли в продол и перекочевали в соседнюю камеру, которая была на ремонте. Голые шконки заляпаны побелкой, пол тоже в краске. За дубком с важным видом сидели два кавказца в спортивных костюмах. Они пытались произвести впечатление, разглядывая Митю из-под нахмуренных бровей, и ему действительно стало не по себе, даже мурашки побежали по спине, когда надзиратель закрыл за ним дверь. Два грузина спереди, один сзади, и непонятно, чего ему ждать от этой встречи. Может, это Есаул заслал к нему воров на расправу. Алхаз точно воровской, да и эти двое той же масти.

– Ты чего такой дикий? – с насмешкой спросил грузный кавказец с тонким носом. Он перебирал пальцами четки, разглядывая Митю.

– Не бойся, не обидим, – усмехнулся второй.

Этот был, напротив, худощавый, поджарый, зато нос у него чересчур широкий.

– Если правильно вести себя будешь, не обидим, – добавил тонконосый.

– А что за дела? – Митя расправил плечи. В конце концов, он не какой-то там фуфлыжник. Он, может, и не вор, но братва в камере его уважает. И еще он под покровительством самого Сергила.

– Мы слышали, ты Есаула завалить хотел, – осуждающе качая головой, сказал широконосый.

Воры не представлялись, и Митя мог только догадываться, с кем имеет дело. И вряд ли на него вышла мелкая сошка. Эти двое свободно путешествовали по тюрьме, они запросто попали в закрытую камеру, да еще и Алхаз «шестерит» на них. С этими «буграми» нужно держать ухо востро.