Евгений Сухов - Шнифер

– Где Принцесса? – жестко вопросил он.

Впервые за последние пару минут Разгуляй оторвался от созерцания лепнины на потолке, и его взгляд переместился на Геннадия Геннадьевича.

– А зачем она тебе? – на выдохе произнес он.

– Умника из себя строишь? – Мелихов нацелил дуло пистолета в грудь лежащего на полу шнифера. – Издеваешься надо мной, да? Это моя девушка, и я желаю знать...

– Я так не думаю.

– Что? – Мелихов опешил.

– Я не думаю, что она – твоя девушка. – Разгуляй предпринял попытку пошевелиться, но боль в простреленных коленных чашечках, казалось, пронзила все его тело. Ни о каких движениях не могло быть и речи. – Лена сама сделала свой выбор. И это нужно уважать.

– Ах, вот оно как! – Лицо Геннадия Геннадьевича перекосилось в гневной гримасе. – Для кого-то она уже даже Лена... Интересно! Только мне, знаешь ли, наплевать, кто и какой там выбор сделал. Я хочу вернуть ее. Хотя бы для того, чтобы услышать все, что ты сейчас сказал, козел, из ее уст. Лично.

– Не получится, – Разгуляй покачал головой. – Ты можешь убить меня, порезать на куски... Можешь даже сожрать меня живьем. Но это ничего не даст. С Леной ты больше не увидишься. И, кстати, для справки. Это еще спорный вопрос, кто из нас козел.

Разгуляй открыто улыбнулся. Демонстрировать, с какой болью ему приходится бороться в настоящий момент, он не собирался.

Мелихов выдержал небольшую паузу.

– Почти все верно, – лежащий на спусковом крючке указательный палец побелел от напряжения. – Почти... Только ты не учел одного фактора. Я могу сделать с тобой все, что угодно, а потом все равно найду Принцессу. Но ты при этом успеешь пройти все семь кругов ада. Хочешь такое испытание? Или закончишь выпендриваться и поговорим нормально? Решай.

– Опусти пушку! – холодно прозвучало за спиной Мелихова.

Геннадий Геннадьевич осторожно повернул голову и тут же увидел точно нацеленный ему в глаз черный зрачок пистолета. Губы Кента были плотно сомкнуты, и его ледяной решительный взгляд не сулил авторитету ничего хорошего. Разгуляй ухмыльнулся.

– Ну! Чего ты ждешь? Опускай ствол, я сказал.

– Не так быстро, ублюдок.

За плечом Кента появилась крупногабаритная фигура Лабуха, и браток ткнул дулом пистолета в затылок впереди стоящего человека. Однако и его торжество не продлилось и пары секунд. Пит мягко, по-кошачьи скользнул в помещение и остановился за спиной Лабуха. Холодный металл коснулся позвоночника.

– Бросай свою пукалку, сука! – прошипел Пит.

– А ну, отойди от него!

На пороге кабинета возникла еще одна широкоплечая фигура братка. Вновь прибывший целился в Пита из скорострельного пистолета. Лабух обернулся на голос соратника.

– Ты, как всегда, вовремя, Ганс, – самодовольно произнес он.

– Надеюсь, я тоже не опоздал? – Подполковник Чертышный, встав в дверном проеме, приставил дуло своего «макара» к крепкой бугристой шее Ганса. – Всем бросить оружие, ребята. Любую попытку сопротивления я буду расценивать как прямое неподчинение властям.

В помещении повисла напряженная пауза. Ни одно оружие так и не опустилось дулом вниз. Собравшиеся молча смотрели в глаза друг другу. Пальцы покоились на спусковых крючках пистолетов.

– Пат, господа, – прозвучал глухой голос Разгуляя в гробовой тишине. – Бух, и мы все покойники. Забавно получается. Как думаешь, Мелихов? Этого ты не предвидел?

Ноздри Геннадия Геннадьевича свирепо раздулись.

– Я сказал, оружие на пол! – жестко произнес Чертышный.

– Да пошел ты!

– Бросай пушку, козел!

– Убью, сука! Ну!

– Ты че, оглох, бля?

Короткие хлесткие реплики каждого из присутствующих в комнате слились в единый гомон. Напряжение нарастало, готовое в любую секунду взорвать пространство. Глаза мужчин полыхали яростью, смешанной с отчаянной решимостью. Разгуляй слегка повернул голову и заметил, как пальцы Громилы, все это время лежащего на пороге мелиховского кабинета без движения, сомкнулись на рукоятке пистолета. Тяжело дыша, он приподнял руку и нацелил ствол в живот Чертышного.

– Нет! – выпалил Разгуляй, но было поздно.

Громила спустил курок. Выстрел оборвал все окрики сразу, словно отсек их холодной сталью ножа. Громила ткнулся лицом вниз, и по его телу побежали предсмертные судороги. Но выстрел уже запустил цепную реакцию...

Жгучая боль в правом подреберье заставила Чертышного рефлекторно надавить на курок. Уже заваливаясь на бок, подполковник видел, как выпущенная из его «макарова» пуля навылет пробила Гансу сонную артерию... В двух шагах от братка замертво рухнул на пол Пит. Стекла его очков разлетелись вдребезги... Изломился пополам Лабух, разбрызгивая вокруг себя ошметки костного мозга, перемешанного с кровью... Плавно осел на пол Кент с развороченным выстрелом черепом... Мелихова отбросило назад на полметра, и он, словно бык на бойне, заливая кровью пол своего кабинета, забился в агонии... За секунду до этого пуля, выпущенная Геннадием Геннадьевичем, ударила Разгуляя в грудь. Холод сковал мышцы шнифера. Глаза его закатились...

Минуты три в кабинете Мелихова на фоне полной тишины был слышен только равномерный ход больших настенных часов и редкие удары о кафельный пол кровавых капель, срывавшихся с воротника рубашки неподвижно лежащего Пита...

Чертышный приподнялся на локтях, а затем, покачиваясь, вытянулся во весь рост. Бросил короткий взгляд на правое подреберье. В животе зияло черное пулевое отверстие с желтоватым ободком, но крови не было. Печень!.. Подполковник знал, что такое ранение не смертельно, но только в том случае, если он успеет получить медицинскую помощь в течение ближайших пяти-шести часов.

Постояв секунду на одном месте и справившись с волной накатившего головокружения, Чертышный прошелся по комнате. Осмотрелся. Шесть человек из семи были мертвы. Видно невооруженным глазом. Подполковнику даже не нужно было склоняться над телами, чтобы удостовериться в этом факте. Грудь Разгуляя была обильна залита кровью, глаза закрыты, но он все еще дышал. Чертышный тронул его за плечо. Веки шнифера дрогнули, а потом он с трудом открыл глаза.

– Надо уходить, – спокойно произнес Чертышный, убирая «макаров» в наплечную кобуру. – С минуты на минуту здесь будет наряд, – он посмотрел на настенные часы. – Я помогу тебе выбраться, парень.

– Ничего не выйдет... – Разгуляй тяжело разлепил разбитые губы. – Я не знаю, кто вы такой и почему пытаетесь помочь мне, но вам лучше оставить все как есть. Бросьте меня... И уходите... Один.

– Хватайся, – Чертышный протянул Разгуляю руку.

– Я не смогу...

– Сможешь! Давай.

Их пальцы переплелись, и подполковник осторожно потянул шнифера на себя. Ноги с простреленными коленями волочились безжизненными культями. Чертышный присел и принял Разгуляя на плечо. Обагренный кровью плащ прилип к рубашке подполковника. Шнифер закашлялся.