Александр Ли - Правосудие бандитского квартала

Наконец в поле моего зрения попадается хрупкая девушка. Она именно миниатюрная, а не коротышка. Все ее тело абсолютно пропорционально. Она с трудом бы дотянулась ладонью до моей макушки. А еще она слегка близорука. Это мило. У близоруких женщин всегда немного беззащитный взгляд. Мужчины любят такие глаза. Ведь секс – это, по большому счету, насилие мужчины над женщиной.

Она идет к кассам. В мыслях я уже называю ее Белоснежкой, ее красота просто игрушечная. Я должен опередить ее. Расплачиваюсь и покидаю торговый зал. Покупок у моей Белоснежки много. Наверняка она приехала на машине. Если нет, то ей крупно повезло, а мне – нет.

Сегодня явно не ее день. Она катит корзину к стоянке. Что ж, это ее судьба. На стоянке девушек красть легче простого. Повсюду машины, они загораживают обзор.

Белоснежка подкатывает корзину к своему миниатюрному, как и она сама, ситикару, принимается перегружать покупки. Она все укладывает в багажный отсек бережно и аккуратно, словно ей это может понадобиться в дальнейшем. Я не мешаю. Мне нужна пустая корзинка. И вот последний пакет перегружен в машину.

– Простите… – Я подхожу к девушке.

Она вздрагивает и поворачивает голову на звук моего голоса, улыбается.

– Простите, но вы напугали меня, – говорит она. – Чем могу помочь?

Чем? Просто не кричать. Это, конечно же, я не произношу вслух, а мысленно. Балончик брызгает ей в лицо. Я придерживаю оседающую Белоснежку и усаживаю ее, легкую, как перышко, в корзинку. Крис тут же притормаживает рядом. Он хороший водитель, я им доволен. Не теряя времени даром, перегружаем ее в бусик и уезжаем.

К вечеру в нашем салоне уже набирается пять девчонок. Вполне достаточно, чтобы возвращаться с «охоты». Билл не забыл еще побрызгать им под нос из балончика. В дороге важно, чтобы в машине царило спокойствие. Однажды Билл забыл об этом. Очнувшаяся девица набросилась на него сзади. Вцепилась длиннющими ногтями в шею. Билл чуть не врезался в другую машину. Когда Крис оторвал девицу, то под ее ногтями было полфунта окровавленных лохмотьев кожи с жесткими волосами. После этого случая Биллу не приходится напоминать о мерах безопасности.

Когда мы проезжаем мимо Мэдисон Холла, я внезапно кричу:

– Стоп!

Крис послушно жмет на тормоза прямо посередине улицы. Билл, который следует за нами на неприметном «Форде», чуть не врезается нам в задний бампер.

– Что случилось, босс? – озабоченно спрашивает Крис.

Нам нетерпеливо сигналят сзади и начинают объезжать.

– Не мешай, – отмахиваюсь от него я. – Стой на месте и включи «аварийку».

«Аварийка» щелкает, мигают лампочки на приборной панели. Я сосредоточенно смотрю в окно. В сгущающихся сумерках ярко горит фасад Мэдисон Холла. На нем подсвечен огромный плакат – прекрасная девушка в концертном платье. Она сжимает ногами виолончель и держит у струн смычок. Надпись гласит, что виолончелистка Александра дает сегодня большой концерт.

Классическая музыка – не для меня. На такие концерты ходят те, кто желает подчеркнуть свою исключительность, мол, я выше других. Но дело не в ней, в классической музыке. Я мыслю категориями своего бизнеса. У меня в голове вспыхивает картинка. Яркая и реальная, она является чуть подкорректированным вариантом концертного плаката.

Та самая девушка, только обнаженная, сидя сжимает виолончель ногами. Колени ее при этом широко разведены, но то, что между ними, прикрыто инструментом. Она, сперва медленно, а потом ускоряясь, водит смычком по струнам. Звучит небесная музыка. Она играет на краю бассейна, подсвеченного изнутри. А в воде плавают клиенты борделя с проститутками. Заказать виолончелистку для себя будет очень дорого. Ведь она одна такая. Но ничего, толстосумы любят сорить деньгами, чтобы потом хвалиться знакомым, что у них в руках побывал эксклюзивный товар.

Александра просто создана самой природой для борделя. Те пять девчонок, которых мы везем с собой, тоже хороши. Но они не штучный товар, таких много.

– Я возьму ее, – говорю я.

– Кого? – не догоняет Крис.

– Ее. Богиню.

– Скрипачку? – недоумевает Крис.

– Виолончелистку, – поправляю я. – Она будет жемчужиной в короне.

Крис не употребляет высокопарных слов. Но желание босса для него закон. Затея ему явно не нравится, но он не смеет спорить со мной. Он просто не увидел еще в мыслях ту картинку, которую узрел я. Вот в чем разница между нами.

Я понимаю его сомнения. Одно дело – умыкнуть одинокую любительницу здорового образа жизни в парке или велосипедистку, а совсем другое – похитить виолончелистку в день ее выступления перед публикой. У нее могут оказаться высокие покровители, охрана. Но игра стоит свеч. Я же потомственный «охотник».

– Сворачивай к Мэдисон Холлу, – командую я.

Крис подчиняется. А что ему остается делать?

Биллу тоже не нравится мое предложение, он даже осмеливается перечить мне.

– Слабаки, – говорю им. – Я тогда все сделаю сам. Вы будете на подхвате. Большего вы не стоите.

– Я просто опасаюсь за вас, босс, – пытается придать своей трусости оттенок благородства Билл.

– Можешь врать кому угодно, но только никогда не ври самому себе. Так меня учил отец.

Я смериваю Билла презрительным взглядом и вхожу в здание. В холле полутемно. Кассир за стеклянной перегородкой сосредоточенно считает деньги, складывая их в аккуратные пачки. Он поднимает на меня глаза.

– Могу я купить билет? – спрашиваю.

– Но концерт скоро закончится, сэр, – теряется кассир.

– Я не спрашиваю у тебя, закончится или не закончится. Я спрашиваю, могу ли я купить билет? – в моем голосе слышатся железные нотки.

– Разумеется, можете. Я просто хотел вам подсказать.

– Покупаю самый дорогой билет.

Это жест с моей стороны. Так я поступаю, когда хочу откупиться от судьбы. Потраться впустую, и тебе вернется, так любил говаривать мой покойный папашка. У входа меня останавливает служительница зала – пожилая женщина в старомодных очках. Из нее в молодости получилась бы неплохая проститутка, она до сих пор стройна, и со спины ее можно принять за девушку, но никто вовремя ею не занялся.

– Простите, сэр. Но войти сюда вы не сможете. Идет концерт.

– Но у меня куплен билет, – возражаю я.

– Единственное, что я могу для вас сделать, это провести на балкон.

Что ж, я согласен и на это. Мне нужно увидеть потенциальную добычу собственными глазами. Подкорректировать портрет на плакате можно до полной неузнаваемости. Вот поэтому никогда не доверяйте в борделях красочным каталогам с фотографиями проституток. Можете обмануться. Все, за что платите деньги, стоит прежде хорошенько осмотреть и ощупать.

Служительница зала, подсвечивая себе фонариком, ведет меня на балкон. Я даю ей щедрые чаевые, надеясь вновь откупиться от судьбы, призвать на свою сторону удачу. Есть несколько свободных мест в первых рядах, но я предпочитаю стоять. Так лучше видно. Я же пришел не столько слушать, сколько смотреть. Но и музыка меня зачаровывает. Не знаю, что за мелодию она играет. Меня не учили в детстве музыке. Но это удивительное звучание. Голос виолончели чуть низковат, он грудной, женский, томный. Именно так должен звучать голос дорогой проститутки. Он обязан манить, обещать райское блаженство на земле. Александра играет. Но она играет не только на инструменте, она играет и своим телом. Ее утонченные пальцы способны ласкать. Ее губы чувственны, глаза полуприкрыты. Она делает все не напоказ, а словно для себя. Для нее, кажется, не существует зала и публики. А ее формы! Это тоже чудо.