Саша Южный - Побег из Вечности

– Вдвоем? – спросил я, чувствуя под ложечкой легкий холодок.

Я отлично помнил, как Железо сказал, что серьезные дела надо делать самому. Это надежней. «Им кажется, что если кого-то нанял или заставил это сделать, то ты прикрыт и не убийца. Но ты и есть убийца и вовсе не прикрыт, а просто отстранен от самого акта преступления, что не делает ситуацию безопасней».

– Вдвоем, – ответил Железо.

Я обреченно посмотрел туда, куда только что смотрел он, – вдоль проспекта, который, словно гигантская дыра, всасывал в себя поток машин. Я не хотел ехать с Железо, потому что прекрасно сознавал – будут трупы. Врагов Железо уничтожал. Но я не мог отказаться. Никто тогда на заправке не тащил меня силой в «навигатор». Я сделал это добровольно.

– Ну что задумался, Бензин?! – Рука Железо хлопнула меня по спине.

Я вздрогнул и, оторвав взгляд от дальней перспективы, перевел его на Железо.

– Так…

Это был старый дом сталинской постройки. Мы стояли в его дворе, вклинив «ауди» в ряд других машин. В третьем часу ночи к дому подъехал красный внедорожник «Ниссан-Мурано».

– Это он! – произнес Саня.

Я выскользнул из «ауди» и неспешной походкой направился к подъезду. Позади и чуть левей хлопнула дверца машины и коротко мяукнула сигнализация, затем послышался звук шагов. Он приближался – человек шел быстро и догонял меня. Когда шаги зазвучали совсем рядом, я резко повернулся. Мы встретились глазами. Я узнал одного из подручных Железо, Парижера. Его взгляд, упершийся в меня, был жестким и пренебрежительным. Так смотрят на дерьмо. Я, не отводя глаз, изо всех сил ударил его рукой в пах. И взгляд сразу поменялся. Он словно ушел куда-то в глубь сознания, и на смену ему явилось совсем иное выражение. Парижер упал на колени, а его рот застыл в немом крике. Я вдруг поймал себя на том, что мне это нравится – вот таким способом, без лишних слов, сбивать спесь с подобного рода типов.

От машины к нам уже приближался Железо. Черт, в этом есть свой кайф, подумал я. Может, ради этого и стоит жить, как Всадник Без Головы, чтобы безо всяких реверансов и долгих движений: обличений с трибун, выявления мотивов и прочего – двинуть ублюдка в одно место, чтобы он затих у твоих ног.

Парижер по-прежнему стоял передо мной на коленях, широко раскрыв рот и пытаясь вдохнуть. Но его правая рука хоть и медленно, но все-таки ползла под полу куртки. Я пнул его ботинком в ухо и опять поймал себя на том, что это доставляет мне удовольствие. Совсем другого рода, нежели садистское, – что-то вроде удовлетворения от восстановленной справедливости и равновесия. Ни один человек не имеет права смотреть на другого человека так, как этот тип. Ублюдков с подобными взглядами я насмотрелся.

Парижер свалился на асфальт. Я нагнулся и обшарил его. Рука нащупала за поясом увесистый пистолет. С подоспевшим Железо мы втащили тело в подъезд и бросили на пол. Прошло секунд тридцать, прежде чем Парижер пришел в себя. Его взгляд был мутным. Увидев моего патрона, он произнес:

– Железо?! – и с трудом поднялся.

Лифт поднял нас на девятый этаж, мы вышли на площадку. Железо посмотрел на Парижера и кивнул на дверь, она была единственной на этаже. Парижер подошел к ней. Мы следовали за ним. Едва он повернул ключ в замке, как Железо коротко, без замаха, ударил его пистолетом по челюсти. Парижер пошатнулся, а затем стал падать, распахивая дверь лицом.

Квартира, роскошно раскинувшись на весь этаж, была огромной. Но, кажется, уже не нужной владельцу. Мы протащили его мордой по темно-красному дорогому паркету через прихожую и просторную гостиную. Затем завели руки за спину и привязали их к верху батареи. Парижер оказался словно на дыбе. Железо принес с кухни кастрюлю с водой и вылил ему на голову. Это помогло. Наша жертва пришла в себя.

Железо не торопился. Он подошел к блюду, висевшему на стенке:

– Занятная штука.

– Серебро с позолотой. Шестнадцатый век. Бешеные деньги отвалил, – произнес Парижер, моргая мокрыми глазами и внимательно следя за движениями Железо.

– Да? – обернулся Железо. – Ты смотри!

Он перешел к большой помпезной картине, висевшей в нише, внимательно присмотрелся к даме, изображенной на ней, и произнес:

– А картинка-то дерьмо! Надули тебя!

Парижер раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но Железо опередил его:

– Тебе чего не жилось-то, Парижер?

Парижер потупил взгляд. Железо снял со стены блюдо.

– Шестнадцатый век?

Затем, размахнувшись, огрел им Парижера по голове. По квартире волной прошел глухой звон.

– Смотри-ка, ни вмятины, – удивился Железо, осмотрев блюдо. – Так за что ты меня подставил?

Парижер потряс головой и произнес:

– Фабрика! Два года назад, когда китайцев из-за нее постреляли, ты говорил, что она принадлежит не тебе. Ты, дескать, лишь охраняешь этот бизнес. А, оказывается, ты совладелец. И не десять процентов имеешь, а все пятьдесят.

– Так-так, – Железо присел перед Парижером на корточки. – Кажется, я начинаю понимать. А тебе разве этого мало? – Железо обвел руками квартиру. – Или уже Москва не устраивает? Ты, наверное, хотел бы находиться в обществе благородных людей в смокингах, слушать джаз, курить толстые сигары? Может, ты хочешь качества, изысканности? Так этого нет в Москве. Есть шикарные машины, роскошные дома, дорогая жратва и бабы. Но качества жизни в этом нет, есть только престиж. Разницу ощущаешь? – Железо внимательно посмотрел в глаза Парижеру. – Нет, не ощущаешь. Как был быдлом, так им и остался. Только раньше бутербродами с вареной колбасой давился, а теперь по утрам кофе из серебряного кофейника пьешь. И не просто так пьешь, а со значением. Блаженствуешь от этого. Очуметь какой барин стал! Ты помнишь, каким ко мне пришел? Вспомни, с чего начинал.

Парижер молчал.

– Ладно, – вздохнул Железо. – Откуда узнал?

Парижер продолжал молчать.

Железо нехорошо улыбнулся:

– Ты же знаешь меня и что я могу с тобой сделать.

– Знаю, – не стал возражать Парижер.

– Так говори, пока я в равновесии. Ты захотел от меня избавиться и завладеть фабрикой? У тебя совсем голова прохудилась? Сколько бы ты ее удержать смог? Пару месяцев?

– Про фабрику мне Стефан с Кареном сказали, – произнес Парижер.

У Железо удивленно поднялись брови:

– А они при чем? Это же не наши люди. У тебя с ними даже шапочного знакомства не было.

– Они долю предложили. Им был нужен человек, чтобы эти пять миллионов всучить. Человек, которому бы ты доверял. Я отказался, но, когда Карен сказал, какие ты деньги мимо общего котла проносишь, согласился.

– А не проще было меня пристрелить? – спросил Железо.

– Какая польза с тебя мертвого? У Стефана с Кареном, кроме информации, что фабрика твоя, ничего не было. Как бы они ее заполучили? Вот решили тебя посадить, а потом обменять твою свободу на фабрику.