Саша Южный - Побег из Вечности

– Они думали, что будет, когда я выйду?

Парижер оторвал глаза от пола и взглянул на Железо:

– А кто сказал, что ты бы вышел?

Железо встал с корточек, глубоко вздохнул и, сунув руки в карманы, уставился в темное окно, по которому били дождевые капли. Я наблюдал за ним. О чем он думал, мне было совершенно непонятно. О чем бы думал я, произойди со мной такое?

– Наверное, тошно в такую погоду умирать, а, Парижер? – неожиданно произнес Железо и, помедлив, добавил: – Помнишь, пять лет назад я предлагал вам вложить деньги в производство? Убеждал, как это выгодно. Никто из вас и копейки не дал. Вам и так хорошо было. А я все, что имел, в эту фабрику вложил, в долги влез. И теперь ты предъявляешь претензии, что я с вами не делюсь? Прав ли ты?

Парижер промолчал.

– Где найти этих недоносков? – спросил Железо.

– Это не секрет. У них ночной клуб в районе Варшавской, – заговорил Парижер. – Дорогое заведение. Стриптиз, консумация. Стефан с Каримом там как прописанные. В отдельном кабинете. Но со стволом туда идти бесполезно. Люди Карима на входе всех обыскивают.

Я слушал Парижера и гадал, убьет ли его Железо или нет. Стефана с Каримом так наверняка. И, похоже, мне тоже придется в этом участвовать.

Замолчав, Парижер ловил глазами каждое движение Железо. Он еще на что-то надеялся. Железо взвел курок.

– Руки развяжи, – попросил Парижер. – Затекли, сил нет.

Саня принес с кухни нож и перерезал веревку. Парижер принялся массировать предплечья.

– Ну, отошли? – спросил через некоторое время Железо.

– Отошли, – ответил Парижер.

Я отвернулся к окну. Выстрел гулко прозвучал в просторной гостиной. Я повернул голову. Парижер с простреленным виском лежал на боку. Железо вложил ему в руки пистолет, затем подобрал с пола веревку.

– Пошли? – буднично обратился он ко мне.

Я кивнул. Мы спустились вниз и сели в «навигатор».

– Ты авто когда-нибудь угонял? – спросил Железо.

– Нет, – ответил я, пытаясь понять, что он задумал.

– Сможешь?

– Смотря какую.

– «Жигули»?

– Смогу.

– А если они милицейские?

Я медленно повернул голову и посмотрел на Железо. Он усмехнулся и тронул машину.

Шел четвертый час утра. Москва спала. От прошедшего дождя блестел асфальт проспектов, и в нем холодным светом отражались мигающие на перекрестках светофоры.

– Зачем нам милицейская машина? – спросил я.

– Я передумал, – произнес Железо.

Я с облегчением вздохнул.

– Нужна не только машина, но и милицейская форма, а потому придется захватить милицейский моторизованный пост.

Я улыбнулся этой шутке, но в следующий момент с ужасом понял, что Железо совсем не шутит.

– А как ты думаешь проникнуть в клуб к Кариму? – поймав мой взгляд, спросил Железо.

Все-таки он был определенно безумен. Всадник Без Головы! Теперь я очень хорошо понимал, почему он получил такое прозвище. Как иначе можно было назвать этого психа?

Я несколько мгновений смотрел ему в глаза, пытаясь понять, что скрывает их радужная голубая оболочка. Какая реальность, так отличающаяся от нашей, где живу я и остальные, прячется за ней?

– Напасть на милицейский пост?! – произнес я. – Но это же… это же…

– Да, именно то, что ты думаешь, Бензин! Это табу! А знаешь, если бы волки не боялись прыгать через красные флажки, они оставались бы живыми. Тебе просто непривычно. У тебя стадное мышление. Но когда ты нарушаешь табу, то вырастаешь над собой. Из мальчика, который стоял с рожком в руке на заправке и мечтал о должности менеджера, московской прописке, квартире и дорогой тачке, ты становишься свободной птицей, которая с высоты своего полета «делает» на голову любому, кто остался внизу. И на их ценности заодно. Поскольку из того, что осталось там, под тобой, ценна только Любовь. Остальное без сожаления можно покрыть толстым слоем дерьма. – Железо хлопнул меня по плечу. – Ну, Бензин, разве не стоит ради этого напасть на милицейский пост?

Я вздохнул и покосился на Железо. Все-таки этот тип в душе был поэт. Как ни крути. Он не писал рифм у, но говорил как лирик.

– Потом напомни, я тебя с человеком сведу. Пройдешь техминимум по угону машин, – сказал Железо.

По пути мы куда-то заехали: дом стоял с краю жилого массива. Железо остановил машину и сказал:

– Подожди здесь, – и вошел в подъезд.

Пост удалось отыскать в узком проезде между глухой стеной супермаркета и бетонным забором. Оставив машину за углом, мы направились к нему. Проезд был темным. Слабый свет, что падал из-за угла супермаркета, не разгонял мрака.

– Чем тебя смущают милиционеры? – говорил на ходу Железо. – Те же граждане, только более беспечные, поскольку не ожидают, что на них посмеет кто-то напасть. Они же в форме! Это всего лишь еще одна условность, не более. Но они думают, что на них броня.

«Жигули» с надписью «Милиция» светлым пятном маячили впереди. Они казались давно и безнадежно спящими.

– Ты справа, я слева, – шепнул мне Железо, и мы разделились.

Когда до «жигулей» оставалось всего несколько метров, я замедлил шаг. «Может, там никого?» – пришла в голову мысль. Уж больно безжизненный вид имела машина. Чуть позже, находясь у ее передних дверей, я заметил за стеклами салона неясный силуэт. «Что, если нас заметили и ждут и, стоит только открыть дверцу…» – проплыла в голове еще одна мысль.

Одной рукой сжимая пистолет, я второй медленно потянул ручку дверцы на себя, ожидая чего угодно – выстрела, окрика. Но то, что случилось в следующий момент, превзошло самые смелые фантазии – милиционер выпал из салона, как мешок с картошкой. Глухо звякнул об асфальт его автомат, который я тут же отшвырнул ногой в сторону. «Мертвый!» – мелькнуло у меня в сознании, но в следующий момент милиционер пошевелился. Я стволом пистолета прижал его голову к асфальту:

– Замри, если жить хочешь!

– Бензин? – раздалось с той стороны машины.

– Все в порядке, – отозвался я и сказал милиционеру: – Раздевайся.

Через несколько минут мы уже ехали по Москве в сторону Варшавской. Я впереди в «жигулях» в форме лейтенанта милиции, с двумя связанными милиционерами в багажнике. Саня за мной на своем «навигаторе». В штатском. Сержанту, в отличие от лейтенанта, оставшегося в одних трусах, повезло – оказался мал ростом, и его форма Железо не подошла.

В кармане зазвонил телефон. Я поднес трубку к уху.

– Это я, – произнес голос Железо. – Как только минуешь метро, на первом же перекрестке свернешь направо. Проедешь до светофора и свернешь налево. Там встанешь и подождешь меня.

Дом был двухэтажным. Над дверью тускло мерцала лампочка, освещая надпись: «Жокей-клуб». Мы стояли метрах в пятидесяти от него.

– Подъедешь через несколько минут после того, как я войду, – говорил Железо, передавая мне обе своих беретты и ключ от «навигатора». – Карен дерьмо, интриган. Барыга, что с него взять. Когда-то торговал на Рижском рынке фруктами, потом кому-то задолжал. Чтобы деньги не отдавать, ушел в банду, земляки приняли. Трус, но за ним стояла реальная сила. Благодаря этому и встал на ноги. Стефан – албанец. Настоящий головорез. Прошел всю югославскую заваруху. Но за ним никого. Они случайно познакомились в мечети. Карен быстро сообразил, что в Стефане есть все, чего нет у него, и пригласил к себе. Через несколько минут, не позже, – еще раз напомнил Железо. – Убивать меня им резона нет, но в плен взять попробуют. Это на всякий случай, – он достал из кармана гранату, протянул мне, подмигнул и двинулся к клубу.