Татьяна Степанова - Улыбка химеры

— Ну и что дальше? — спросил он. — А вы, собственно, кто? Я там в казино вас видел. Но вы не следователь. Этот сразу представился, долбил меня на допросе часа три. Кулаком еще на меня стучал, паразит.

Говорил он с легким и приятным кавказским акцентом. Никита разглядывал его с интересом: парень видный, красивый, высокий, крепкий как дуб. Темноволосый, смуглый. В общем с виду — парень первый сорт, несмотря на отросшую щетину и помятый костюм. Ему вспомнилось, с каким пренебрежением рассказывал про этого Алигарха Геннадий Обухов, видимо, затаивший на Газарова зло за неудавшуюся вербовку. Вспомнил, что и Китаев его не очень-то жаловал. Вспомнил перекошенное от гнева лицо Витаса Таураге, когда тот обознался, явно приняв Колосова за...

— Ну что ж, давайте знакомиться, Георгий Делиевич. Я Колосов — начальник отдела убийств. По какому делу я работаю, вы, наверное, уже догадались. С вами я начну знакомиться прямо по анкете, если не возражаете. Где в Москве проживаете?

— У меня паспорт ваши изъяли, там прописка, — ответил Газаров.

— Мы проверили, та квартира вами продана полтора года назад. Где сейчас обитаете?

— Ну, в съемной.

— Случайно не на улице Мытной, дом 14, квартира 7?

— Случайно там.

— Один?

— С женой. — Газаров выпустил круглое аккуратное колечко дыма.

— Ваша жена, если не ошибаюсь, Эгле Таураге — сестра Витаса Таураге?

— Да.

— А в паспорте вашем штампа загса нет.

— Кому штамп нужен? Мы муж и жена, у нас гражданский брак.

— Понятно, — Колосов кивнул. — Чем на жизнь зарабатываете?

— Так, всем понемножку. Бизнесом.

— "Красный мак" часто посещаете?

— Иногда.

— Ваша жена там работает?

— Никогда не работала там и работать не будет.

— Ясно, — Колосов снова покладисто кивнул. — Значит, вы просто иногда приезжаете туда с ней скоротать вечер, развлечься. Играете?

— А как же. Зачем иначе ездить?

— Удачно?

— Когда как.

— Пятого января вечером, когда был убит служащий казино Тетерин, вы в «Красном маке» были?

— Был.

— Один или вместе с Эгле Таураге?

— Один. — Газаров кашлянул.

Никита помолчал. Так, первая ложь есть. Он ясно помнил их на видеопленке вдвоем в игорном зале: девушка, кажется, уговаривала его остановиться, бросить игру, а он и слушать не хотел.

— Вы знали покойного Тетерина? — спросил он Газарова.

— Знал. Сан Саныча все постоянные клиенты знали.

— Вечером пятого января вы его видели?

— Хотите спросить, посещал ли я сортир? Посещал. А вот на старика — верите, внимания не обратил — был он там за своей стойкой, нет ли... Знаете, как по телику долбят: когда диарея не дает жить...

— Диарея штука коварная, — посочувствовал Никита. — В народе говорят — медвежья болезнь. От страха обычно приключается.

— От какого страха?

— Ну, от разного. Грохнул, например, дедка из пистолета. У того — мозги веером. Ну, тут сразу и пожалуйста — нервишки, страх содеянного, ужас расплаты, — перечислил Колосов, загибая пальцы. — Так прохватит диарея — всю ночь с унитаза не слезешь.

— Что вы хотите этим сказать? Что это я убил Тетерина?

— Вы же сами диарею помянули, Георгий Делиевич. Я просто хочу понять причину вашего недуга в тот вечер.

— Послушай, ты... Ты что, издеваешься тут надо мной? — Газаров сверкнул черными, как южная ночь, глазами. (Никите почудилось даже — еще секунда, и рука фигуранта стиснет призрачную рукоятку фамильного дедовского кинжала.) — Издеваешься? Унизить меня хочешь?

— Да ничего я не хочу, — Колосов печально вздохнул. — Разговора у нас дельного не получается. Болтовня пустая.

— Что ты ко мне с этим дедом прицепился? Ты подумай — для чего мне его кончать?

Никита коварно молчал. А сам думал: эх, Алигарх, может, ты и не знаешь, а может, и прикидываешься, что не знаешь — мотив-то в этом деле вроде на поверхности лежит...

— Ну хорошо, а в гостиной наверху возле трупа Витаса Таураге как вы оказались? — спросил он. — Совершенно случайно?

— Конечно! Я выстрел услышал. Так грохнуло — у меня аж уши заложило. Вбежал в гостиную — этот на полу, пистолет рядом валяется, в комнате, как в пороховом погребе, запашок. Я хотел на помощь звать, думал, этот кретин застрелился. А тут салютовские махновцы стали сразу мне руки выворачивать.

— Где вы находились, когда услышали выстрел?

— В зимнем саду, — ответил Газаров быстро.

— И никого не видели — в коридоре, на лестнице, когда в гостиную вбежали?

— Никого, только... ну, его.

— Труп, да? И вы подумали, что Витас застрелился?

— Ну да, сначала. Пистолет-то его на ковре лежал, я его сразу узнал.

— Вы раньше видели у него этот пистолет?

— Было дело однажды, — ответил Газаров мрачно.

— При каких же обстоятельствах?

— Ну, чего скрывать, все равно все сплетни вам доложат. Поссорились мы с ним. Ну, до драки, до мордобоя. Я думал, честно, а он... Пушку, короче, он достал.

— Угу, вот даже как. Ну, а по какой причине, по-вашему, Таураге вдруг мог застрелиться?

— Ну, я тогда подумал — может, проигрался крупно, может, к Салютову-папе в долги влез. Да мало ли причин мужику пулю выбрать? Может, женщина ему изменила?

— Но Таураге не застрелился. Кстати, то же самое сначала подумали о Тетерине. Любопытно, да? А Таураге убили: сначала стукнули по голове бронзовой статуэткой, а потом выстрелили в него из его же пистолета.

Газаров посмотрел на Колосова. Хмыкнул недоверчиво.

— Почему такая канитель, а?

— Вот я и пытаюсь в этом разобраться, Георгий Делиевич.

— Меня-то за что посадили?

— Ну, пока еще не посадили, задержали. На вас показания есть охранников, заставших вас возле трупа.

— Да я же русским языком тебе объясняю...

— Следователю ваши объяснения, видимо, убедительными не показались. А мне... я еще не решил. А что вы делали там, наверху?

— Ничего. Отдохнуть хотел, мозги проветрить. Поднялся в зимний сад, посидеть хотел в тишине.

— От чего отдохнуть-то? Вы же недавно только приехали в казино с женой. Кстати, а где она была? В зале? Там, кажется, игра крупная начиналась. Что же вы не включились?

— Компания была не моя.

— Может быть, вы кого-то искали наверху? — спросил Никита.

— Никого я не искал.

— А может быть, все-таки искали? Например, Ви-таса Таураге?

— На кой черт он мне сдался?

— Значит, у вас были плохие, очень плохие отношения с потерпевшим, — констатировал Никита печально. — Судя по вашему непримиримому тону — ой какие скверные.

— Да вы меня не правильно поняли...

— А может быть, вы искали наверху не потерпевшего, а кого-то другого? — Колосов посмотрел на Газарова с надеждой. — Может... Эгле, вашу жену?

Газаров побледнел.

— Слушай, ты, — сказал он хрипло, — ты на что это намекаешь?

— Может, вы подозревали, что она любовница Салютова?