Татьяна Степанова - Улыбка химеры

— Ну уж извините — нет! — пылко воскликнула Басманюк.

— Как? А разве это не чисто шулерский прием — запудрить лоху мозги, втолкнуть его в крупную игру, взвинтить умело ставки и обобрать его до нитки? Как это говорят — бедным сделать? Ну, пусть Таураге проворачивал это не в компании вокзальных шулеров, но ведь сговор-то все равно же был. Об этом во время игры и крупье знал, и вы, пит-босс. Все, кроме несчастного доверчивого клиента.

— Ну, уж и не такие они несчастные. Мы насильно никого к себе не тянем, — ответила Жанна Марковна. — И ничего противозаконного Таураге не делал. Подобные игроки есть во всех казино. И у нас, и за границей. Я и в Монте-Карло была, и в Бадене... Да, соглашусь, они существуют для того, чтобы привлечь клиента к игре, чтобы в нужный момент ее обстроить, ввести в происходящее некую долю риска, азарта. Но, простите, в этом и суть азартной игры на деньги. Тут уж как кому повезет. Таураге всегда действовал в интересах казино. И никогда, за это я ручаюсь, не предпринимал в отношении наших клиентов нечестных приемов. То, что он был искусный игрок, — это уже другое.

— Ну да, зачем ему карты внаглую передергивать под столом? Он же не свои деньги каждый вечер проигрывал, выигрывал. Ну а что вы подразумеваете тогда под нечестными приемами, интересно?

— Когда тебе карты сдают и вместо козырного туза у тебя на руках вдруг святой Павлик [1]окажется, — усмехнулась Басманюк. — Шесть тузов в одной колоде.

— И в казино ваше подобная скользкая публика не проникает?

— Мы за этим строго следим.

— А крупье у вас... Там, кажется, какие-то правила особые для них, я слышал — им запрещено спорить с клиентами, вступать с ними в сговор и даже просто общаться вне работы, да?

— Естественно. Крупье мы в основном подбираем женщин. Я считаю, что это самый оптимальный вариант. Они внимательны, собранны, точны. У них лучшие математические способности. Потом, женщины симпатичны и более терпеливы. Иногда, знаете, попадется этакий глот [2]. Видит, что проигрывает, и начинает скандалить, придираться. Крупье-мужчина, я сколько раз наблюдала, не вытерпит, сорвется. А у девочек моих нервы всегда в порядке.

— А если вам, как управляющему, вдруг станет известно, что одна из ваших девочек... крупье... вне работы поддерживает весьма тесные контакты с постоянным посетителем казино? Каковы будут ваши действия?

— Ну, я доложу Валерию Викторовичу и буду настаивать на увольнении сотрудницы. Это категорически запрещено правилами и, кстати, общими правилами казино. И это совершенно правильно, потому что...

— А если вдруг Валерий Викторович Салютов узнает, что и его пит-босс находится в таком вот щекотливом положении? — тихо, очень тихо спросил Никита. — Что будет тогда?

Басманюк напряглась, подалась вперед.

— Я вас не понимаю. — Голос ее моментально сел, как тогда по телефону, словно она простудилась.

— А я вам охотно объясню, Жанна Марковна. Но сначала был бы признателен, если бы вы сами ответили на два моих вопроса. Вы помните вечер, когда произошло первое убийство?

— Конечно... я работала... была моя смена...

— В тот вечер вы заходили в мужской туалет в вестибюле около половины девятого?

— Зачем мне было посещать мужской туалет?

— А разве за несколько дней до убийства у вас не произошла ссора личного плана с посетителем казино неким Легионером? — вкрадчиво и весьма нелогично ответил вопросом на вопрос Никита.

Жанна Марковна выдержала его взгляд. Нервно, тревожно, испуганно, но выдержала. Не опустила глаз.

— Это уже третий вопрос, — хрипло сказала она.

— Будет и пятый, и десятый. А как же? Идет расследование двух убийств. — Колосов поднялся. — Полным ходом идет, и нам тоже кое-что известно.

Итак, я повторяю: вы заходили в мужской туалет в половине девятого в тот вечер? — Нет!

— У нас есть показания свидетеля, видевшего вас.

— Какого еще свидетеля? Что за ложь? Я туда не заходи... Ну, возможно, я туда и заглянула — в курительную. Там же курительная комната, а у меня кончились сигареты... Вы же видите, я и минуты не могу без них... Хотела стрельнуть у кого-нибудь из мужчин.

— Как же вы выдерживаете без курения весь рабочий день, точнее, ночь в зале? Игроки курят, а персоналу это, по-моему, строжайше запрещено? Ах, Жанна Марковна, дорогая моя, быстро придуманная ложь доверия не внушает. Особенно в деле о двух убийствах. Итак, в туалет вы заходили. Вы это признаете, я в этом уверен, и об этом точно знает еще один свидетель, с которым вы непременно скоро встретитесь на очной ставке. Итак, вы туда заглянули около половины девятого вечера плюс-минус пять минут, так? Заглянули... ладно, пусть пока будет по-вашему — в поисках сигарет. И что? Тетерина вы за стойкой видели?

— Нет, не видела. Его не было в курительной. Честное слово, его там не было! — Жанна Марковна прижала к оранжевому свитеру стиснутые кулачки. Никита обратил внимание на обилие золотых колец на ее пальцах. — Его не было, и никого в курительной вообще не было. Ни души.

— Ни души? Значит, Легионера вы там так и не застали, хотя с ног сбились, ища его в казино, даже в туалет заглянули, узнав, что он вместе с Филиппом Салютовым приехал в «Мак»?

Жанна Марковна выпрямилась.

— Вы бредите, милейший, — холодно отчеканила она, — это не допрос, это какая-то провокация!

— Провокация, что я в курсе ваших отношений с этим человеком? Кстати, а как его настоящая фамилия?

Жанна Марковна демонстративно отвернулась.

— Или вы заявите, что не знаете фамилию этого человека, с которым живете, который в течение месяцев проживал в вашей квартире, делил с вами постель, кров, стол?

— Вы бредите, — повторила Басманюк. — Чтобы раз и навсегда исчерпать эту чудовищно провокационную тему, я отвечу: я знаю этого человека как близкого друга сына Валерия Викторовича. В казино эти молодые люди приезжали несколько раз и всегда вместе. И в казино человек, о котором вы задаете мне столь возмутительные и оскорбительные вопросы, всем известен только по прозвищу Легионер.

— Дурацкое имя, — хмыкнул Колосов. — Детсад полнейший, навроде Виннету. Очень жаль, что вы не хотите говорить правду.

— Я понятия не имею, какая правда вам нужна! Откуда... Да с чего вы взяли, что я и он...

— Легионер?

— Прекратите! — Жанна Марковна наконец сорвалась на крик. — Да что это, в конце концов, такое?

— Это официальный допрос, уважаемая, точнее, пока прелюдия к нему. — Колосов медленно полез в стол, достал бланк, важно, многозначительно расправил его на столе. — Быть может, надо было начать сразу с официального предупреждения об уголовной ответственности за дачу ложных показаний?

— Предупреждайте о чем хотите, — со злостью ответила Басманюк.