Владлен Щербаков - Анархист

- Смерть врага – вот свобода.

- А я ведь тебя не признал сразу!

Третья порция виски вызвала мощный всплеск эндорфинов, Артем смотрел на Махно и видел прошлое. Замечательную молодость, когда горели сердца (и не только сердца), а тестостерон шпарил как камчатский гейзер.

- Ты не только не постарел, наоборот даже как …

- Как пацан. – сощурился Махно, морщинки паутиной пошли вокруг глаз. - Маленькая собака… - Брось, я не то хотел сказать. Понятно, что тебе пришлось перенести, но ты и не постарел как мы. Не на зоне, а будто на курорте был. В заморозке! Как у Брэда Питта в невероятной истории. - Какого Брэда?

- Да, брат, тебе много надо узнать. Но ты быстро все схватишь, жизнь сейчас если не веселей, зато стабильней, как наши бонзы говорят.

Артем направил пульт на телевизор, полуголых певиц сменил новостной канал.

- Эти рожи я узнаю. – тонкие ноздри Махно раздулись. – Вот эти суки точно не меняются.

- Я же говорю, ты влет все схватишь!

На экране депутаты отстаивали право облагодетельствовать народ своей многомудростью.

Друзья выпили еще, сходили в бассейн. Артем налил виски себе и Сергею, плеснул водки Махно.

- Вадим, что-то мало ешь! На столе все самое лучшее – икра, колбаса, заливное. Без ГМО и всякой химии! Я даже сигареты у проверенных людей покупаю – настоящий Кэмэл, не цыганский.

- Отвык.

- Вспомнишь, привыкнешь, за уши, как говорится… - осоловелые глаза Артема с любовью смотрели на друга.

- Давай выпьем, батько!

Друзья чокнулись, Артем опрокинул бокал, одним глотком пустил по пищеводу 100 грамм «Джим Бина». Вытер ладонью губы, которые тут же расплылись в улыбке.

- Знаешь, Вадим, вот она, - Артем двинул рукой над столом, - наша анархия! Вот не зависим ни я, ни Серега от государства! Мы на себя работаем, зарабатываем на хлеб, масло и вино, и плевать мне на всех этих чиновников, депутатов и прочих педагогов.

- Так ты у нас независимый бизнесмен, анархист-барыга? – усмехнулся Махно, подхватывая вилкой кусок холодной говядины. - Работяг нанял, Серж вон у тебя в водителях. Ментам, налоговой отстегнул, спишь спокойно. Хорошая анархия. Для тебя.

- Ты не прав! – сдвинул брови Артем. – Работники у меня именно зарабатывают, я плачу не как государство, а за труд! Ко мне в штат очередь, если хочешь знать! Менты не суются, налоги воспринимаю как данность. Когда взятки сую, «подарки», мать их,- как неприятную данность! А куда деваться! Да, и сплю спокойно, Вадим! Я, как вспомню, каким мы дураками были, смех разбирает!

Смеяться Артему как раз не хотелось, наоборот, в глазах потемнело, кровь прилила к лицу.

- Народное образование под названием «Справедливость» хотели построить! Самоуправление!

Махно медленно жевал и смотрел в глаза товарища, пальцы теребили вилку.

- Да народу плевать на справедливость! И управлять он не желает! Народ хочет быть управляемым – сытым, веселым и чтобы думать поменьше. Народ привык, что за него дядя думает! А мы, глупцы, на революцию надеялись!

Вилка в руках Махно со звоном лишилась двух средних зубцов.

- Глупцы?!

Мелькнула рука, сверкнув, вилка воткнулась в стол, два зуба нержавеющей стали впились в мореный дуб.

- Значит, я за глупость 19 лет отмотал? – Махно встал, не разжимая кулака.

- Значит, я 19 лет – половину жизни – полным лохом жил, по-твоему?

Махно говорил тихо, сквозь зубы, почти не двигая губами. Глаза полыхали синим огнем, Артем даже отшатнулся как от струи огнемета.

- Вы чего, мужики! – Сергей тоже поднялся, глуповато-радостное выражение лица исчезло.

- Остынь, Вадим! Артем совсем о другом хотел сказать! Он все эти годы и тебя и мать поддерживал! И работяги у него как за пазухой! И я не водитель у него совсем.

Дубин почувствовал, атмосфера разрядилась, как после хорошего ливня.

- Мы сразу договорились, - Закончил Сергей, - работать каждый отдельно, чтобы дружба оставалась дружбой, а табачок врозь.

- Курить вы стали много. – усмехнулся Махно.

Он сел, поднял голову на Артема:

- За пазухой? А как там наш четвертый анархист, который за эту самую пазуху убежал? Он не пожелал встретить старого друга?

- Мы даже не знаем, где Игорь сейчас. Я ему звонил – одно время он, как нормальный человек еще пользовался телефоном, а сейчас «абонент отсутствует…» Так что, - Артем развел руками, - может, и пожелал бы, да мы все тебя на полгода позже ждали!

- Ладно, он в своем положении, может, еще больший анархист, чем мы. – Махно вздохнул и неожиданно улыбнулся:

- Хорош о грустном, братва! Товарищ Артем, где обещанные куртизанки, которые Де Ниро не снились! А подать их для воспитательной беседы!

- Есть, товарищ Махно! Сейчас пощупаем комиссарские тела! – Артем взял со стола китайский мобильник на три сим-карты. Родные и близкие; работа; отдых, друзья.

Заранее отобранные Артемом проститутки походили на старшекурсниц гуманитарного вуза. Ими, возможно, и являлись. Улыбчивые барышни вели себя раскованно, но без вульгарщины. Девушки сами сообразили себе коктейли, смотрели музыкальный канал, смялись тихо, даже интеллигентно. Артем подобрал невысоких девушек, которая поменьше, около 160, как раз для Махно.

- Алина.- улыбнулась девушка Алексею, скрестила ножки и присела. Книксен в мини-юбке. Голубые глаза, длинные прямые волосы, упругая грудь, узкая талия, бархатная кожа. Артем знал, кого подобрать.

Алина продолжала улыбаться Махно, но тот превратился в льдину и не торопился оттаивать. Доронин понял – растерялся друг. Сколько времени прошло, сколько испытал – шрамы, как веревки под кожей, а все такой же. «С проститутками тоже самое что онанизм, только дороже. Как можно этим делом заниматься, ничего не чувствуя по отношению к женщине? Получается просто кусок теплого мяса, обтянутый кожей». Так Вадим говорил двадцать лет назад, обязательно ему хоть чуть-чуть, но надо было очередное женское тело полюбить. Сам Сергей Сергеевич пока тоже не домогался до тела своей «комиссарши».

- Я, Вадюха, не ходок. Это Артем у нас метросексуал - здоровое питание, спортзал. Он с женой развелся давно, нет, детей содержит, конечно. Пятый десяток, а его на молоденьких тянет..

Артем уединился со своей «студенткой» уже во второй раз, Махно поглядывал на Алину, а Сергей заплетающимся языком повторял:

- Как же я рад тебя видеть, Вадюха! Сколько времени прошло!

- Время – штука субъективная. Очень много времени прошло. – под тонкой кожей заходили желваки.

- Ты, Вадим, и правда не постарел совсем. Нет, масса не та, конечно! Зато больше тридцати тебе не дашь! Если бы не седина еще. Но ее закрасить можно – никаких проблем! Химия сейчас такая – бабы намажутся, если фигуристая, не поймешь двадцать ей или пятьдесят!

Махно скривил лицо, на Сергея нахлынули воспоминания.