Владимир Колычев - Центровая

– И не возвращайся!

Это ее требование прозвучало вполне осмысленно, и я воспринял его как удар в спину. Что ж, уходя – уходи.

Я открыл дверь, переступил через порог. Псы увидели меня, ринулись в атаку, но я не остановился, не повернул назад, буром попер на них. Обида и злость заглушали страх перед собаками, а мои резкие нахрапистые движения смутили их. Они расступились передо мной. Я сел в свою машину и был таков.

Рита осталась в окружении псов и бандитов. В куче дерьма, которую нужно было разгрести.

Меня сводила с ума не вишневая «девятка», а ее владелец. Это было какое-то помешательство, которое, как вдруг оказалось, привело нас к катастрофе. Я утратила контроль над ситуацией, и вот результат. Самоед лежит с простреленной головой!

Я пришла в себя, вынырнула из пучины райского небытия, вернулась в свою дикую стихию. А Слава уехал, и скатертью ему дорога. Он виноват в том, что вырвал меня из привычной среды обитания, сделал слабой и презренной игрушкой своих страстей. Он причина того, что Самоеда убили. Но я его ни в чем не винила. Пусть просто убирается.

Грыжа закрыл за Славой ворота, а я отнесла его пистолет за дом и спрятала под сарай. Если вдруг что, это ствол прежнего хозяина. Да и не будут менты искать здесь орудие преступления. Ясно же, что убийцы скрылись не у меня дома.

Леша сказал про Медяка, но не договорил, зато Грыжа все объяснил. Оказывается, Медяк завалил Грина. Как он это сделал, непонятно, но нам выставили счет. Самоед его уже оплатил.

Я завела Грыжу в дом, заставила снять куртку, рубашку, вооружилась аптечкой. Рана у него неглубокая. Пуля прошла вскользь, не задев кость, но крови вытекло много.

Я остановила ее, перебинтовала рану. В «Скорую» можно было не звонить, это сделают без нас. И менты появятся сами по себе, я почему-то в этом не сомневалась.

– Кто конкретно к вам подъезжал? – спросила я, дрожащими от волнения пальцами затягивая узелок на повязке.

– Мещера его кличка. Мы к «Оазису» подъезжаем, а там «бэха» и «Чероки», быки выходят, из себя все такие крутые. Плевать, что наша земля!..

– Да уж, реально наплевали! Ну, выходят быки, дальше что?

– Этот Мещера нам говорит, что Грина замочили. Самоед сказал, что мы не при делах, а он задницу морщит. Гонишь, мол. Проблемы теперь у вас будут. Сказал и уехал. Мы кинулись Медяка искать, да зря, потом к тебе поехали. Что тут было, сама видела. А что у тебя Слава делал?

– Какой Слава?

– Как это какой? Кречет!

– Не было никакого Славы! Померещилось тебе!

– Нет…

– Не было Славы. Не надо про него говорить. – Я просительно посмотрела на Грыжу. – Не так поймут. У нас ничего не было, но слух пойдет. Пусть пацаны потом языками чешут, когда мы с Мещерой разберемся. Или ты на очко сел?

– Я на очко сел?! – забыв о Славе, встрепенулся Грыжа.

– Дело серьезное. Мещеру поедешь мочить!

– Я?! – вытянулся в лице Грыжа.

– А кто?

– Если надо…

Очко играло у Грыжи, но ведь кто-то же должен был завалить Мещеру. Грош нам цена, если мы не спросим за Лешу.

Нам приходилось отстаивать свои интересы, причем весьма жестко. Мы сами крышевали свои торговые точки в Москве, ни с кем не делились. В случае крутого наезда Самоед отправлялся в столицу с боевой бригадой, забивались стрелки, решались проблемы.

Драки за место под солнцем случались не раз. В одной из них нашему бойцу насмерть проломили голову, другого зарезали. Однажды произошла перестрелка с какими-то залетными орлами, но тогда никто не пострадал, если не считать легких ранений. А чтобы кого-то застрелили фактически из-за угла, такого еще не было. До сегодняшнего дня.

Медяку начистили на разборке рожу, а я дала ему пистолет. Первое заказное убийство произошло по моей наводке. Так что невинными агнцами нас никак не назовешь. Мы первыми начали войну, и останавливаться никак нельзя.

– Надо, Федя, надо. Или ты не хочешь за Самоеда спросить?

– Надо, – не очень уверенно сказал Грыжа и потупленно глянул куда-то в сторону.

– А за меня?

– А за тебя чего?

– Ну а кого сегодня собирались замочить? Почему Лешу возле моего дома застрелили? Меня убить хотели. Разве не я у нас центровая? – Я жестко глянула на него. – Ты это признаешь?

– Не только я. Ты же у нас рулишь. Это все знают.

– И я знаю, что ты крутой пацан. Я же видела, как ты по мещерским стрелял. – Я похлопала Грыжу по могучему плечу.

– Ну да! – Парень расплылся в улыбке.

– Но если менты спросят, кто в ответку стрелял, то ничего такого не было.

– Не было ничего.

– И Славы Кречета не было.

– Не было. – Грыжа на этот раз легко согласился со мной.

Братва все может понять, а я не хочу, чтобы обо мне думали плохо. Одно дело, когда я трахала Самоеда, и совсем другое – когда меня поимел Слава. Не вопрос, это было сумасшедшее удовольствие, но сейчас об этом не хотелось и вспоминать.

Нам бросили вызов. Мы посмеялись над Грином и получили такой же ответ. Но последними веселиться должны мы. Я добьюсь такого расклада любой ценой. Я чувствовала себя зацикленной на результат и не представляла, какая сила могла меня остановить.

За воротами моего дома лежал Леша. Но я вовсе не думала о том, как он был мне дорог, хотя совсем недавно почти любила его. Смерть Самоеда меня почему-то совсем не пугала. Возможно, мещерские собирались убить меня. Если так, то я должна была бы переживать за свою жизнь, но совсем не испытывала страха. В меня по-настоящему вселился дьявол. Я чувствовала его у себя в душе.

Что ж, если это действительно нечистая сила, то она должна мне помочь.

Менты и допросы остались позади. Пришло время схода. Братва собралась на хате у покойного Самоеда. Я была его женщиной, вдохновляла Лешу на подвиги. Кому как не мне чувствовать себя здесь хозяином положения.

– Самоед в морге, а Мещера по кабакам водку пьянствует. Где справедливость? – спросила я.

Четырнадцать пар глаз пялятся на меня. Кто-то смотрит с уважением, кто-то – с равнодушием, а есть и такие, кто терпеть меня не может. Но костяк за меня. Только вот Колода глядит косо. Он парень крутой. Его бригада – наша опора и надежда. В принципе здесь нет равных ему, если, конечно, не считать меня. А Колода очень хочет занять место Самоеда. Тут и гадать не нужно, достаточно посмотреть на него.

Как женщина я его практически не волную. У Колоды есть девчонка, он влюблен в нее по уши. Да и зачем ему женщина, которая будет иметь его во всех смыслах? Я ведь не могу быть под кем-то, мне нужно обязательно находиться сверху. Он это понимает. Если Колода вдруг возьмет надо мной верх, то центровой мне никак не быть. Хорошо, если фабрику за мной оставят.

А мне край как нужно быть центровой, чтобы отомстить за Самоеда. Сейчас я особенно остро понимала, как Леша был мне дорог. Грош цена моим переживаниям, если я не найду и не накажу ту падлу, которая расстреляла его на пороге моего дома. Я сделаю это, заодно поднимусь на волне.