Владимир Колычев - Центровая

– Уходим!

Эта команда прозвучала и для меня. Одежда моя была наверху, но в прихожей – шуба, шапка, сапоги.

В доме уже вовсю полыхали занавески. Огонь перекинулся на полы, двери. Прихожую заволокло дымом, а я все держала шубу в руках, тупо глядя на нее. Я так и стояла бы, если бы не Гошак. Он схватил меня за руку, выдернул на улицу, посадил в машину.

– Я не понял, ты что, остаться хотела? – зло, но без напора спросил Медяк. – Это ты зря. Нам вместе держаться надо.

Машина выехала со двора, резко набрала ход. Гошак на скорости вырулил на дорогу, нас едва не занесло в канаву. Возможно, киллеры все еще где-то рядом. У них могли быть не только гранаты, но и автоматы.

– Это все ты виновата, – предъявил мне Медяк. – Зачем ты к Балагану сунулась?

Я молчала, не собиралась оправдываться перед ним. Надоело все. Достали его издевательства над моей душой и организмом. Братва меня презирает, и взять над ней власть я уже никогда не смогу. В прошлое путь заказан, а будущего с Медяком у меня нет. Его ни пуля не берет, ни граната. Дьявол он во плоти. Будущее с ним – это ад. Уж лучше пусть меня убьют.

– К Славе своему переметнуться хотела?

Я лишь скривила губы. Какая теперь разница, как все было? Не принял меня Слава, отверг. Никому я не нужна, зачем тогда жить?

– Я много чего тебе наговорил, – сказал Медяк, посматривая на дорогу. – Все это правда. Но ты мне очень нужна, иначе край. Я за тебя убивать буду. Балаган правильно понял. А лучшая оборона – это что? Вот-вот, нападение! Жалеешь, что Балаган меня не грохнул?

– Жалею! – выплеснула я.

– Сама замочить хотела. Все правильно, так и надо.

– У меня еще все впереди!

– Впереди у меня! Ты баба, у тебя с этой стороны кроме сисек ничего нет! – Он шлепнул Гошака по плечу, и тот остановил машину.

– Я тебя все равно грохну! – заявила я.

Медяк пересел ко мне, обхватил меня руками, прижал к себе. Я сопротивлялась, даже умудрилась ударить его локтем в челюсть, но он не разозлился, облапил меня так, что напрочь лишил свободы.

– Пойми ты, дура, это война! Немана убили! Меня могли прикончить! Тебя! Гошака! Это из-за кого? Ты бросила камушек, и все покатилось.

– Что, рухнул твой союз с Балаганом?

– Я думал, он правильный пацан, а у него мозгов нет.

– Союз-то был против Славы, да?

– А ты думала, я прощу этого козла? – осатанело спросил Медяк. – Этот урод выставил меня крысой!

– Ты сам себя крысой выставил!

– Он с тобой спал. Я же говорю, кто так развлекался, тот должен сдохнуть! Самоеда уже нет. И Слава копыта отбросит.

– Может, и Самоеда ты грохнул?

– Ну а кто? Неужто мещерские?! – Медяк презрительно хмыкнул. – Они только понты колотить умеют! Грин – да, тот все мог. Но с ним кончено. А без Грина мещерские то же самое, что ты без меня. И Самоед фуфлом был, и ты.

– Какая же ты гнида! Леша считал тебя другом.

Оказывается, не мещерские расстреляли Самоеда. Это сделал Медяк со своими отморозками. Я не смогла бы поверить, если бы не знала, в какое чудовище он превратился.

Видимо, Медяк вошел во вкус, кончив Грина. Ему нравилось убивать, поэтому он с удовольствием завалил Мещеру и разогнал его бригаду. Застрелил Самоеда – получил власть над панфиловской братвой. Расправился с мещерскими – завладел их территорией. Медяк не просто маньяк-убийца, он еще и выгоду свою знает. Именно потому и опасен.

– Дружба дружбой, а девочки врозь. Ты моя! Он это знал и нарочно с тобой закрутил, назло мне, – сквозь зубы прорычал Медяк. – Самоед сам себе приговор подписал.

– Я тебя ненавижу!

– Я знаю.

– Тебе это нужно?

– Я люблю, когда ты злишься. Это меня заводит.

– Когда меня Дик насиловал, это тебя тоже заводило?

– Гошак, хочешь Марго?

– Хочу, – кивнул отморозок.

– А будешь?

– Нет.

– А почему нет?

– Ты меня замочишь.

– Дик со мной работал. Проха тоже. А я их грохнул. Из-за тебя. Балагана прикончу и Славу твоего!

– Себя пореши!

– Нет, мне с тобой можно, а им нельзя.

– Ты псих!

– Не знаю, может быть.

Мы подъехали к какому-то дому, стоявшему на южной окраине города. Гошак вышел из машины, нажал на клавишу звонка у калитки.

– Что это за дом? – спросила я.

– Поверь, ты будешь здесь в безопасности.

Я даже не знала парня, который вышел к нам. Он открыл ворота, Гошак загнал машину во двор, а Медяк завел меня в дом.

Мы подошли к лестнице, которая вела не только наверх, на второй этаж, но и вниз, в подвал.

– Ты много чего не знаешь в нашей системе, – пристально глядя мне в глаза, сказал Медяк. – Потому что ты в стороне. Хочешь вернуться в центр?

Я чувствовала подвох в его словах, поэтому молчала.

– Центровой снова быть хочешь? Это не сложно. Для этого нужно вернуться в подвал. С него у нас все начиналось, помнишь?

Я не ошиблась, Медяк действительно готовил очередную подлость. Он чуть ли не силой затащил меня в подвал.

Там оказалось тепло, но неуютно. Полы бетонные, стены не штукатуренные, потолки низкие, мебели никакой. Только на полу в дальнем отсеке стояла раскладушка с грязным матрасом на ней.

– Здесь пока побудешь, – сказал Медяк.

Я с подозрением разглядывала бурое пятно на стене над раскладушкой. Там явно была размазана кровь. Вряд ли она шла носом. Скорее кого-то приложили к стене головой так, что проломили череп.

– Не бойся, никто тебя здесь не тронет, – заметив, куда я смотрю, сказал Медяк.

– Ну почему же? Можешь прислать своих пацанов, пусть позабавятся.

Я готова была пожертвовать собой, лишь бы только насолить этому скоту. Но Медяк даже бровью не повел.

– Пацаны будут заняты, – в раздумье сказал он. – Война у нас, если ты не поняла.

– Хоть бы тебя, падлу, пристрелили!

На этот раз я смогла разозлить его и поплатилась за это. Медяк толкнул меня на раскладушку, и я ударилась головой о стену как раз там, где по ней была размазана чья-то кровь. К счастью, я даже кожу не расцарапала, но шишка сразу обозначилась.

– Если меня грохнут, ты отсюда не выйдешь, – успокаиваясь, сказал он. – Я об этом позабочусь. Так что молись, чтобы со мной не случилось беды.

– Да пошел ты!.. – беспомощно огрызнулась я.

Умирать мне почему-то уже не хотелось. Черви залезут в нос, в рот, да и земля слишком холодная и сырая!

– Пожрать тебе принесут, и белье будет, – поворачиваясь ко мне спиной, небрежно бросил Медяк. – Не скучай.

Он ушел, а я села на раскладушку и обхватила голову руками. Да, когда-то моя веселая жизнь начиналась с подвала, но тогда я была вольной птицей, рожденной, чтобы летать. Братва у меня уважала. А сейчас я никто и могу только ползать.

Но так я и не рвусь в небо. Теперь мне нужно только одно – спасение от Медяка и тихая жизнь вдали от всех связанных с ним кошмаров.

Я ненавидела Медяка, но в то же время во всех своих бедах винила и саму себя. Это ведь я подняла бандитскую волну, которая меня же и захлестнула. Теперь я на самом дне, и некому протянуть мне руку помощи.