Владимир Колычев - Город под каблуком

Отказываться от разговора с отрядным «смотрящим» Никита не стал: не видел он смысла бросать вызов сильному мира сего. Легче признать чью-то власть, чем плыть против течения.

Кроль сидел в бытовке за длинным столом. Крупная лысая голова, узкий, чуть ли не под прямым углом скошенный к вискам лоб, шитые-перешитые надбровья, боксерский нос, массивная челюсть. Глаза настолько маленькие, насколько тяжел взгляд. Широкие, в татуировках, плечи, выставленные на обозрение накачанные бицепсы, толстые, как сардельки, пальцы, местами поросшие жесткими волосами. С ним трое «быков» такой же внушительной комплекции. Только если в глазах Кроля просматривались признаки интеллекта, то у подельников – молчание разума. Но этим они и опасны. Даже не станут задумываться, стоит им связываться с Никитой или нет. Дадут им команду «фас», и пойдут они рвать и метать.

– Ты кто такой? – исподлобья глядя на Никиту, спросил Кроль.

Перед ним стояла кружка с дымящимся чифирем, но не в том сейчас настроении «смотрящий», чтобы угощать новичка. Очень он далек от радушного гостеприимства, но так это и неудивительно. Стоило бы крепко задуматься, если бы все было как раз наоборот.

– Гурьян я.

В бригаде Никиту звали Китом, а в следственном изоляторе окрестили Гурьяном. Там нормально все было, без рукоприкладства, зато здесь, не успел он заехать, сразу началось. Может, потому «смотрящий» и вытащил его на этот разговор.

– По какой командировке?

– По первой.

– Откуда?

– Из Москвы.

– Не любят у нас московских, – криво усмехнулся Кроль. – Слишком они борзые. Поначалу, пока в стойло не загонишь… В стойло ведь и раком загнать можно, да?

– Не знаю, не загонял.

– Тебя самого загнать могут. Дуремар обид не прощает.

– Дуремар?

– А кому ты рыльник на раздаче начистил?

– Рыльник? Не жалуешь ты Дуремара, Кроль, – с усмешкой заметил Никита.

Какое-то время «смотрящий» сверлил его удивленным взглядом, будто пытаясь выяснить, каким умом он смог дойти до этой скрытой от него истины.

– Ну, жалую или не жалую, это не твое дело, мужик. Твое дело в том, что я с Дуремаром считаюсь. Он человек, а ты, извиняй, пыль под ногами.

– А если не извиняю? – жестко спросил Никита.

И снова «смотрящий» на какой-то момент завис в раздумье, а потом с презрительной ухмылкой бросил:

– Класть я на тебя хотел.

– Ты меня позвал, чтобы это сказать?

– Я не понял, ты чо, мужик, в стойло захотел? – вскинулся «смотрящий». – Так я тебя поставлю!

Никита не метил на место Кроля, поэтому не было смысла поднимать волну. Хотя и возникло вдруг желание разнести все вокруг, но он промолчал, и это успокоило «смотрящего». Он сделал из кружки несколько глотков и подвинул ее «быку», сидящему справа от него. Достал сигарету, закурил, выпустив вместе с дымом остаток злобы, и с важным видом изрек:

– Дуремар накосячил, не вопрос. Сам нарвался, сам и огреб. Но за ним Швед, а это сила… Знаешь, кто такой Швед?

Никита пожал плечами. Он и про Дуремара ничего толком не знал, а тут еще Швед какой-то.

– Сколько ты на карантине был?

– Ну, неделю.

– Неделя – это много. Чтобы в наши расклады въехать, много. А ты, я смотрю, невъезжающий, – усмехнулся Кроль.

Заулыбались и его «быки», с неприязнью глядя на Никиту.

– А зачем это мне? Я на авторитет не претендую, мне без разницы, кто в зоне королюет. Швед так Швед, мне что?

– Швед?! Королюет?! – с досадой нахмурился барачный пахан. – Да нет, мужик, ты это загнул…

– Ну, если не королюет, зачем про него знать?

– А затем, что Дуремар с ним. А ты Дуремара обидел, он «ответку» дать может. Ты, мужик, точно недогоняющий.

– Гурьян меня зовут.

– Недогоняющий ты. Так и будут тебя звать, если въезжать начнешь. А если не начнешь, то в тебя в самого въедут. Сначала шершавого завезут, а потом и под нож пойдешь. Это у нас на раз-два…

– Я понял.

– Да мне все равно, понял ты или нет. Не я тебе объяснять буду, а Швед. А он за Дуремара конкретно спросит…

– Кто такой Швед?

– Ну вот, уже догонять стал… Швед за третьим бараком «смотрит». Я за вторым, а он за третьим. И на место Дементия метит. Кто такой Дементий, знаешь? – спросил Кроль в предвкушении «фи», которое он готов был выразить, окажись Никита полным профаном в лагерных раскладах.

Но Никита знал, кто «смотрит» за лагерем.

– Наслышан.

– Дементий уже не тот, что раньше, – пристально глядя на него, медленно, чуть ли не по слогам проговорил Кроль, – из рук все валится. И место может под Шведа уйти. А на место Шведа Дуремар встанет. Тогда тебе точно не жить…

– А сейчас? – не удержался Никита.

– Сейчас, может, и поживешь, будь на то моя воля, я ведь и подписаться за тебя могу. Если я за тебя слово скажу, то никто тебя не тронет… Но это слово заслужить надо.

– Чем?

– Не знаю. Пока не знаю… Знаю только, что ты Дуремара с его «быками» на раз-два сделал. Каратист?

– Всего понемногу.

– Был у нас тут один такой, всем разгону давал, пока не упал. На нож. И так семь раз… Равновесие не соблюдал, поэтому и упал. И уже не поднялся… И ты не поднимешься, если упадешь. А ты упадешь, если дальше борзеть будешь. Я тебе прямо, мужик, скажу, я со Шведом не в ладах, и с Дуремаром у меня рамсы. Их враг – мой друг, так должно быть. А вот не вижу я в тебе друга. Левый ты какой-то. Вот и зачем ты мне такой нужен? Зачем я буду под тебя подписываться?

– А ты не подписывайся.

– Ты сам с усам, да? Ну-ну… Ты, вообще, кто по жизни? Чем на воле занимался?

– Москва, северо-западная братва, отбойщиком у Фогана был.

– У Фогана… Что-то знакомое…

– Он человек известный, его вся Москва знает.

– Ну, я-то не из Москвы. И все равно слышал. Ты, значит, отбойщиком у него был? – Кроль с интересом посмотрел на Никиту.

– Да, телохранителем.

– «Быком», значит, был. А мне «быки» нужны. Я ведь тоже из братвы, мы там на Урале такие дела проворачивали… – разухарился вдруг «смотрящий». Но сам же себя и осадил. – Но то на воле было, а здесь своя система. И в этой системе свои дела. А дела такие, что Швед поперек горла встал.

– И что теперь? – настороженно спросил Никита.

Неспроста Кроль вьюном вокруг него ходит, воду жабрами мутит. Торпеда ему против Шведа нужна, и Никита на эту роль как раз подходит. А значит, вот-вот последует «мокрое» предложение.

– По этим делам у нас общие интересы, парень. Нам это дело вместе решать.

– Я со Шведом не завязывался, – покачал головой Никита. – Я его знать не знаю.

– Он тебя знает. И Дуремару на тебя отмашку дал. Дуремар тебя теперь «мочить» будет. И «замочит», если ты не опередишь его. А «замочить» ты его не сможешь, пока я тебе отмашку не дам. Такие у нас здесь понятия. За Дуремара с меня спросят, если что. А зачем я на Дуремара завязываться буду, пока Швед за ним? Вот если Шведа не будет… Короче, Шведа нужно «мочить». Если его сдвинем, тогда Дуремар твой. Тебе все ясно?