Евгений Сухов - Крутые парни

Чуть поодаль за ними шла третья. На нее никто не обратил внимания.

Сержант прилетел в Сан-Франциско десять дней назад. После обеда он приезжал на перекресток неподалеку от виллы Варяга и ставил машину среди кустов, откуда хорошо просматривалась вся улица. Когда-никогда хозяин заявится, и уж он на этот раз долго целиться не будет!

Сержант скучал. Ему казалось, что жизнь на вилле замерла. Никакого движения! Когда в понедельник из ворот выехал «СААБ», он встрепенулся. В «СААБе» сидела жена Варяга. Куда это она? В том, что красивая блондинка – жена Варяга, Сержант не сомневался ни минуты.

Он, соблюдая дистанцию, проводил ее до супермаркета. Появление Макса Барбарелли повергло его в изумление. А это как понимать? Конец супружеского постоянства? Когда жена Варяга, так и не зайдя в супермаркет, поехала домой, он, поколебавшись, решил все же следовать за ней, хотя поначалу намеревался выяснить, куда отправится ее смазливый знакомый. Похоже, заскучала мадам. Вот будет номер, если удастся засечь ее, размышлял Сержант, не выпуская из виду «СААБ».

Во вторник Сержант приехал на свой «пост» до обеда и не отлучался до вечера. К вечеру на виллу пожаловали какие-то люди. Засуетились! Не иначе как начальство на подходе! А может, охрана меняется. Видимо, удостоверившись, что на вилле все в порядке, группа посетителей через полчаса покинула резиденцию Варяга.

С утра в среду накрапывал дождик. Сержант рассудил, что в такую погоду любые свидания скорее всего отменяются, и свое дежурство хотел было отложить. Но в последний момент передумал и, хорошо позавтракав, к восьми утра прибыл на свой наблюдательный пост.

Он с безразличием листал очередную газету, когда около трех часов дня ворота распахнулись и на улице показался знакомый «СААБ». Сержант даже присвистнул, разглядев на переднем сиденье проезжающей машины колыбель. Удивительное дело, неужели не с кем оставить малыша? Странно, куда она с ребенком? Может, зря возводил напраслину на бабенку? Ладно, проверим…

Сцена на автостоянке у супермаркета, которую он наблюдал в бинокль, вызвала в нем целую гамму противоречивых чувств. То, что жену Варяга похитили вместе с сыном, не вызывало сомнений. Повертится теперь этот сучара, вернувшись из России! – злорадствовал Сержант, следуя за двумя машинами. А если с ними что случится? На кого подумает Варяг? Сержант призадумался. На него подумает, это уж точно! И хотя у Варяга врагов немерено, непременно будет, собака, считать, что это его рук дело. И пойдет по миру дурная слава, что он, Сержант, с бабами и ребятишками на старости лет связался. Сдает волк, скажут все, кто знает его. Эта мысль не давала покоя Сержанту.

Когда машина свернула на прибрежную дорогу, он сбросил скорость: только и не хватает самому засветиться! А эта мадам Игнатова, она что, стебанутая? Прикатила… вместе с малышом. Купилась, дурочка! Наверняка… Нет, с бабами лучше дела не иметь. А Варяг тогда мельтешил, мол, негоже распространять ненависть на жену и сына. Да пошла бы она куда подальше! Лучше бы ей хвост накрутил…

Машины затормозили, потом въехали в ворота. Сержант свернул направо. Постоял. Затем развернулся и проследовал мимо ажурной ограды, через которую просматривался огромный, тщательно охраняемый красивый дом.

После звонка Сивого Баскак поднял на ноги всю авиацию. На целый час был задержан вылет самолета из Владивостока в Гонконг. Оттуда коммерческим рейсом «Трансаэро» Варяг сразу же вылетел в Сан-Франциско.

Он сидел в салоне бизнес-класса и мучительно размышлял о том, что могло случиться со Светланой.

Исчезла вместе с сынишкой. Странно, очень странно. Несчастный случай? Отпадает. Не такой Назар человек, чтобы звонить за тысячи километров, не разобравшись как следует в ситуации. Поехать к кому-либо из друзей-знакомых Светлана не могла – их у нее в США просто нет. Тогда что? Похищение? Что ж, в цепи событий, происшедших одно за другим за последний месяц, оно вполне может иметь место. Убийство эмиссаров в Сан-Диего, взрыв в бане Ривкина, где погибли более двадцати самых лучших, самых проверенных бойцов, и вот теперь похищение жены и ребенка.

Все это смахивает на предупреждение, скорее даже на жестокую необъявленную войну. Если в Сан-Диего орудовали люди Монтиссори, то не исключается его причастность к двум другим случаям. Хотя это всего лишь предположение, но кто знает! У мистера Игнатова повсюду, и в США в том числе, немало соперников и недругов.

Варяг посмотрел в иллюминатор. Аэробус проплывал над бескрайним Тихим океаном. Вид вполне космический, подумал он, вспомнив свою детскую мечту стать космонавтом.

А что, если жену и сына все-таки похитил Монтиссори? Но зачем? Какой смысл? Чего добивается этот итальянец?

Конечно, он попытается диктовать какие-то условия. Какие? Варяг задумался. Скорее всего твоя жизнь, Владик, ему не нужна, поскольку при его возможностях убить даже смотрящего по России не так уж сложно, а если очень захотеть, можно это сделать в течение пары дней, а то и одного. Значит, дело в ином. Да и не так прост этот любитель опер!

Может, Монтиссори задумал потребовать за Светлану с Олежкой выкуп?.. Сомнительно. Он ведь понимает, что деньги из общака смотрящий никогда не пустит на личные нужды, даже ради сохранения жизни своим близким.

Ах сволочь, мерзавец, макаронник паршивый! А ты, Варяг, теперь стал заложником. Вот ведь ситуация! Не напрасно существует воровская заповедь не иметь семьи – жены, детей. В жизни за все приходится платить.

С другой стороны, разве мог он добиться всего, чего добился, не нарушив эту и другие заповеди? Нет, не мог. И прав был академик Нестеренко, когда говорил, что принципы для того и существуют, чтобы их нарушать. Во имя дела, конечно. Без образования чего бы он добился? Разве приняли бы его на равных в американском обществе, не будь он для всех добропорядочным семьянином? Не-ет! Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Вкалывая с утра до ночи, нарушал заповедь «не работать»? Нарушал. Но зато сколько принес на алтарь воровской идеи! И денег, и возможностей. Как ни крути, а семье он обязан многим. И отступиться от нее не может. Пусть воровской мир потеряет смотрящего, не самого худшего, надо полагать. Но зато это будет по-людски, а стало быть, по-божьи. Ничего в этом мире не бывает просто так: уступишь в малом – потеряешь в большом, предашь ближнего – предашь всех. А уж коли выстрадал свою масть и титул на воровской зоне, крепись! Общак – святое, он неприкосновенен. Общак для всех. Он общий. Он на нужды тех, кому приходится несладко, кого поддержать нужно. Запустить руку в общак? Даже в страшном сне ему не приснится. Так на что же рассчитывает этот ничтожный итальяшка из Сан-Франциско?