Кирилл Казанцев - Очарованная вдова

Шашлык выдался отменным независимо от того, по чьей рецептуре мариновалось мясо. Денис и Аня это сразу признали и решили объявить в их кулинарном споре боевую ничью. Шашлык хорошо шел под красное грузинское вино и свежие домашние овощи.

Культурная часть вечера не заставила себя долго ждать. Короб, как и обещал, одолжил у соседа гитару, которая оказалась изрядно расстроенной.

Анна взяла ее в руки, попробовала что-то наиграть и изумилась:

— Как вообще этот сосед мог что-то играть на ней?

— Может, у него не такой тонкий музыкальный слух, как у тебя? — предположил Денис, делая упор не на комплименте в ее адрес, а на том, что мужик с соседней дачи не умеет настраивать гитару.

Тверская улыбнулась и принялась крутить колки. Мужчина внимательно следил за тем, как она добивалась надлежащего звучания струн. В этих ее движениях было что-то действительно чарующее. В те секунды она выглядела как заботливая мама или ласковая жена.

По крайней мере, именно такие сравнения пришли в голову Карбалевичу. Он едва сдерживал себя, чтобы не озвучить их. Денис и так позволил себе за день слишком много комплиментов в адрес Ани. Он боялся, что новые прозвучат несколько пошловато и будут восприняты женщиной без адекватного понимания.

Денис считал невозможным перейти тонкую грань их дружеских отношений. Он сковывал себя клятвами, которые дал самому себе в память о покойном тюремном друге. Поэтому Короб продолжал молчать и просто любоваться своей талантливой спутницей.

Гитара наконец-то была настроена. Аня с некоторым стеснением попросила подлить в ее бокал вина. Денис без промедления выполнил эту просьбу. Не забыл налить и себе. Они чокнулись и отпили из бокалов, смакуя вкус виноградного напитка. Вдова ласково улыбнулась и передала бокал другу.

Ее пальцы ударили по струнам. Нехитрый перебор вплетался в треск дров и молчание теплой ночи. Женщина начала петь. Очень трогательным речитативом она выводила слова прочувственной баллады о девушке, которая ждала возвращения своего любимого с войны.

В тексте песни не было никакой привязки к конкретной исторической эпохе. С одинаковым успехом можно было представить, что героиня мечтает о возвращении из похода рыцаря и о приезде домой спецназовца, отправленного в какую-то горячую точку. Такой поразительно вневременной оказалась эта песня.

Короб слушал, смотрел куда-то вдаль и печально улыбался. Можно было представить, что он примерял сюжет баллады под себя, под свою жизненную историю. Да в этом случае едва ли не каждый стал бы задумываться о чем-то подобном.

Голос женщины был невероятно проникновенным и убедительным. Денису казалось, что им можно было бы растопить не одно оледеневшее сердце, заставить вздрогнуть даже самого отъявленного циника, не верящего ни в любовь, ни в женскую верность. Такая сила воздействия песни не могла возникнуть на пустом месте.

Карбалевич сразу это понял и, как только песня завершилась, осыпал исполнительницу комплиментами. На этот раз без оглядки на то, что его неправильно истолкуют. Она с благодарностью приняла похвалу.

Затем Денис задал вполне закономерный вопрос. Дело в том, что он очень хорошо знал репертуар Владимира Тверского, был уверен, что подобной песни в его репертуаре никогда не было.

Поэтому Карбалевич и поинтересовался:

— А что это вообще за песня? Кажется, я ее раньше не слышал, хотя знаю все записи Володи. Может, он ее приберегал для нового альбома, но так и не успел пустить в народ?

— Нет, — смущенно проронила Аня. — Это моя песня. Я сама ее написала.

— Да? Ну, ничего себе! — восторженно воскликнул мужчина. — Ты вообще молодец. Песня прямо за живое берет. А уж с твоим-то голосом она звучит вдвойне трогательно. Ты даже не представляешь, какую волшебную силу имеет твоя песня.

— Мне безумно приятно, но кажется, что ты меня просто по-дружески расхваливаешь, — скромно заметила она. — Мне самой песня очень нравится. Но у меня нет уверенности в том, что она способна задеть за живое сколько-нибудь широкий круг людей. Эта вещь предназначена скорее для внутреннего потребления, если так можно выразиться.

— А вот здесь я с тобой и твоей скромностью не соглашусь, — стал возражать Денис. — Песня отличная и заслуживает долгой жизни не только в узком кругу друзей. Думаю, что всюду, где звучит русский язык, она будет принята не просто с пониманием, но и с настоящим восторгом.

— Погоди. Ты хочешь мне что-то предложить? — посетила вдову догадка.

— Да это предложение просто на поверхности лежит, — с извиняющейся улыбкой проговорил мужчина. — Тебе стоит заняться пением на профессиональной основе. Все необходимые задатки у тебя есть. Голос мощный и красивый. Слух отличный. Работаешь от всей души, харизматично. Специалисты, конечно, нашли бы некоторые недочеты. Можно было бы к ним обратиться, взять у них уроки, учесть советы и прочее.

— И что дальше? — не с недоверием, но с некой долей скепсиса спросила Тверская.

— А дальше не мешало бы записать сингл и пустить его в народ, — продолжал делиться своими мыслями Карбалевич. — Если люди запоют, воспримут эту песню как родную, то можно будет продолжать работу. Уверен, что при желании ты сумеешь написать столько песен, что их хватит для целого музыкального альбома.

— У меня их, кстати, с полдесятка сейчас есть. Не все, правда, доведены до ума, но все же, — переступая через свою стеснительность, сообщила женщина.

— Тем более! — восхищенно сказал Денис. — Вот только разберемся с этими бедами! Хотя, может, все получится и независимо от тех проблем, которые сейчас имеются. Ты только не подумай, что мои слова звучат в порядке бреда. Я серьезен как никогда. Думаю, что тебе самой певческая карьера нужна как отдушина. Со временем ты войдешь во вкус, будешь с удовольствием вспоминать этот наш вечер у костра и мои слова.

Анна поразмыслила насчет всего того, что сказал ее спутник. Музыка и пение действительно увлекали ее, давали возможность облегчить душевные страдания. Но сама она никогда не задумывалась над тем, что может выступать на профессиональной основе.

Сейчас же эта идея разрывала ее на части. С одной стороны, ей хотелось этого, с другой — было боязно думать о старте собственной музыкальной карьеры. Она опасалась не столько провала, сколько досужей молвы, которая наверняка появилась бы вместе с началом ее певческой карьеры.

Вдова знала наперед, что именно чаще всего будут говорить и писать о ней. Мол, Тверская использует для своей раскрутки известность и авторитет покойного мужа. Но, как ты ни крути, этого неприятного нюанса избежать не удалось бы в любом случае. Значит, следовало просто быть готовой к нему заранее.