Кирилл Казанцев - Полицейская фортуна

— Я пока не вижу связки, — признался Быков.

— Я тоже сначала не увидел, — согласился Антон. — Потому что так же, как и вы сейчас, не изучал эти документы.

Это было призывом перевернуть картонную корочку вынутого дела, и полковник Быков послушно сделал это, надеясь все-таки на то, что Копаев сам расскажет.

— Здесь информация, способная убить любого, кто ею владеет. Это я понял, когда с Базаяном посетил Ресникова. Мне нужно было подтвердить случившийся факт торга между Крыльниковым и Ресниковым. Еще минута — и, не успей федералы, я бы попрощался с жизнью.

— Это того стоило?

— Несомненно. У меня есть кассета с этим разговором. Ресников говорит, что с Крыльниковым вопрос был решен, и то же решение он хочет услышать от меня. Не прямо говорит, понятно, но для следствия это доказательством будет. Мне он тоже предлагал вступить в клуб любителей футбола, я отказался и едва не получил вместе с Базаяном по пуле в роговой отсек.

Антон говорил, начальник слушал. Перелистывал страницы, не стараясь вникнуть в их содержимое, сосредоточивая внимание лишь на том, что до него доводил опер.

— Договорные матчи с записью самих договоров… Двойная бухгалтерия… Незаконное участие игроков команды и руководителей клуба в тотализаторе… Хищения из казны методом утаивания доходов… По санкции статей Уголовного кодекса Ресникову и иже с ним было обещано не менее десяти и не свыше двадцати. Но доходы риск оправдывали, и президент клуба не думал останавливаться. Думаю, они сошлись на четырех миллионах и четырехстах пятидесяти тысячах долларах.

— Да что это за сумма такая?! — уже не выдержал и рассмеялся подполковник Быков.

Глядя на веселье начальника, Антон удостоверился в том, что тот доволен промежуточными результатами работы.

— Четыре миллиона — это та сумма, которая нужна была Крыльникову. Но Ресникову пришлось заплатить еще четыреста пятьдесят тысяч, потому что ни одна контора за отмыв менее десяти процентов не возьмет. Гаенко можно заставить сделать все бесплатно, но тогда он будет как и раньше, просто руководителем предприятия, с которого полковник систематически вымогал деньги. Управляющий в любой момент может написать заявление, и тогда честным копам станет известно не только о рэкете, но и о незаконном финансовом обороте, организованном замначальником екатеринбургской полиции. Заплатив же управляющему десять процентов, Крыльников зашивал ему рот и автоматически превращал в соучастника.

— Сумма! — напомнил Быков.

— Полковнику нужно было именно четыре миллиона долларов и ни центом меньше, потому что трехэтажный дом в Чикаго, на берегу озера Мичиган, стоит ровно четыре миллиона.

Поднявший брови и поджавший губы Быков являл собой профессора, натолкнувшегося на студента, который мелом на доске доказал ему новую природу теории относительности. И вот теория предстала в новом свете, сформулирована, выглядит еще более относительнее первой, и теперь у комитета в Стокгольме только два пути. Либо вручать золотую медаль с профилем Альфреда Нобеля, либо направлять номинанта на психиатрическую экспертизу.

— Какой дом?.. — Осипший от стольких откровений голос Быкова звучал в кабинете, как скрип струйного принтера. — Какое озеро, Антон?

— На похоронах Крыльникова, когда дело еще не дошло до погоста, я находился в квартире полковника. В тот момент когда представитель от ГУВД говорил о том, какого ценного бойца потеряли правоохранительные органы, я подумал, что где-то в этом доме обязательно должен быть компьютер. Так я оказался в комнате, в которой хозяин, думается мне, проводил большую часть времени. Бар, диван, телевизор, книги… Что еще нужно мужику, чтобы занять свободное время?

Но, главное, там был компьютер. И я проник в святая святых полковника Крыльникова…

Шесть дней назад, квартира Крыльникова А.Н…

— Так… — Антон щелкнул мышью, и перед ним выстроилась панель последних проникновений полковника во Всемирную паутину. — Так… Это очень интересно…

На экране перед опером нарисовалась умилительная картина: трехэтажный дом с черепичной крышей и стенами, обвитыми плющом. Дворик с зеленой травой и низкой белой оградкой, несколько деревьев, ухоженных настолько, что кажутся не запечатленными на фото, а нарисованными…

Где-то вдалеке виднелась водная гладь, очерченная зелеными берегами. Словно по периметру голубой полоски кто-то провел ярко-зеленым фломастером. Рядом с домом стояла машина. Это было творение «Дженерал Моторс Корпорейшн» золотистого цвета, и у советника стало складываться впечатление, что машину вымыли специально для того, чтобы поставить в кадр.

Но на другой стороне дороги, где располагался не менее красивый, но уже двухэтажный дом, стоял «Форд». Он тоже сверкал лаком. Чуть поодаль — «Шевроле», и от ее блеска хотелось моргнуть. Неужели для того, чтобы отрекламировать этот продаваемый дом, хозяева помыли все машины, стоящие на улице? И вообще, где эта улица и где этот дом? Что-то люди непривычно счастливы для русских и так же непривычно упитанны. Нет в глазах мужчины, держащего на коленях девочку в розовом платье, мук жалости к самому себе оттого, что завтра снова на работу. И у девочки лицо не испугано.

— Так где же эта улица, где этот дом?..

Антон скользил мышью по коврику. Улица продвигается, и вот она видна вся, предоставляя возможность увидеть еще с полдюжины сияющих полиролью машин и несколько десятков домов, выровненных вдоль проезжей части, как по ниточке. Но они не так высоки и красивы, как дом, на который снова смотрит Копаев, вернув мышью картинку в исходное положение…

А это что в трех десятках метрах, запечатленное цифровой камерой?

Опер присмотрелся в роспись на машине.

Сhicagо p. d.

Вот оно как… Темно-синяя машина вытянутой формы, проезжавшая по улице в момент съемки, — это патруль полицейского департамента Чикаго!

А что, спрашивается, делать полковнику Крыльникову на этом сайте, который рекламирует дома, продаваемые по всему свету?

Копаев щелкал мышью, передвигая столбик вниз, и с не меньшим любопытством убеждался в том, что прежде чем остановиться на этой фотографии чикагского дома с табличкой у входа в его ограду: «SALE», полковник Крыльников, как Колумб, плутал в Испании, в Греции, в Италии и даже на Сейшельских островах. Им было пересмотрено не менее двух десятков фото и перечитано столько же пояснительных ремарок о площади дома, виде из окон и площади земли, на которой дом стоит.

Этот дом, где девочка в розовом улыбалась, стоит…

Антон вгляделся в прайс.

$ 4 000 000.

Значит ли эта фотография что-то конкретное для расследования? Пока нет.

Он знает, что нужно делать. Вернувшись к «рабочему столу», Антон пробивает мышью значок с надписью «Мои документы».