Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы

Тесно в доме стало, а к Нине так тянуло, что пришлось перебраться сюда, в сарай. Она боялась мышей, а здесь их полно, но все-таки Нина пошла за ним, о чем нисколько не пожалела. Теперь он точно знал, что есть романтика в деревне…

Спит Нина. Свернулась калачиком и спит. Психологи говорят, что такую позу принимает человек, который интуитивно нуждается в защите. Так это или нет, но Нина – слабая женщина, и ей никак нельзя без крепкого мужского плеча. Пропадет она без этого, пропадет…

Глеб не стал ее будить, тихонько поднялся, оделся, вышел из сарая. Темно еще на дворе, только-только светать начинает, петух где-то вдалеке пропел, прогоняя нечистую силу. Русалки да водяные в реку попрыгают, упыри в болото полезут. А вот куда бандиты денутся? Это еще та нечисть – ни днем от них спасу нет, ни ночью. Не прячутся они ни от кого, напротив, порядочным людям приходится скрываться от них.

За Женей далеко ходить не пришлось: он спал в машине. И даже просыпаться не стал, когда Глеб сел за руль, только сонно спросил:

– Уже?

– Уже, – вздохнул Глеб.

Не хотелось ему уезжать от Нины, но делать нечего. В город надо возвращаться, посмотреть, что там да как. Может, и не ищет их никто. Если так, то надо возвращаться к работе. Нельзя им в деревне без дела прохлаждаться, такой отпуск никто не оплатит.

Глеб завел двигатель и сразу же тронул машину с места. Нина не хотела, чтобы он уезжал, и мама возражала, он не настаивал, но ход конем сделал. Все, дом остался позади, никто их с Женей не догонит, поэтому ни с кем объясняться не придется.

Дорога заняла четыре с лишним часа. Гаишный пост на въезде в город прошли беспрепятственно.

– Уфф! – облегченно вздохнул Глеб.

Трое суток, считай, прошло с тех пор, как он подстрелил двух бандитов и кончил Завгара, но менты, похоже, на него так и не вышли. Если бы появилась зацепка, они бы пробили всю информацию о нем, вычислили бы номер его машины. Но пропустил его мент на посту, значит, нет никаких ориентировок.

– Думаешь, пронесло? – правильно понял его Женя.

– Ну, пока да…

– А бандитский пост проезжать будем?

– Смешно.

– Мне как-то не очень…

– Если не смешно, то страшно.

– И не страшно…

Они подъехали к рынку на Якира. Женя сунул за пояс под куртку нунчаки, Глеб вооружился небольшим разделочным топориком. На безрыбье, как говорится, и рак на горе свистнуть может…

Будний день сегодня, вторник, торговля слабая, людей мало. Многие павильоны на замке, зато их лавка открыта. Интересно, кто там обосновался?

Глеб зашел в павильон, а Женя остался на улице. Куртки кожаные на вешалках красуются, пальто с меховыми воротниками. Ара Джангулян на табуретке сидит, платком потный лоб протирает. Толстый он, жрет много, поэтому потеет даже в мороз.

– Здорово, вояка! – ухмыльнулся Глеб, глядя на него.

Он давно уже знаком был с этим торгашом, и даже знал, как переводится с армянского его фамилия. Джангулян – «воин». Только не похож Ара на воина, самое большее – на зажравшегося прапорщика с продовольственного склада.

– Глеб?! Здравствуй, Глеб, дорогой!

Ара тяжело поднялся со своего места, растянул в улыбке свои толстые мясистые щеки, вытянул и развел в стороны короткие руки.

– Ара-джан, я не понял, что ты здесь делаешь?

– Как что, дорогой? Я теперь здесь. Касимов приходил, сказал, что я теперь здесь работаю…

– Касимов сказал? А месяц уже закончился? У нас до конца месяца заплачено.

– Ай, зачем так говоришь? – сокрушенно покачал головой Ара. – Завтра твой месяц закончится…

– Но сегодня – это сегодня… Касимов где?

– У себя…

– Не выгнали еще?

– А кто его выгонит?

– Судьба его выгонит. Судьба. Наглый он, жадный, да, Ара-джан?

– Это не он жадный, это требуют с него… Завгара убили, да?

– Завгара убили? – изобразил удивление Глеб.

– А ты не знал?

– Откуда я мог об этом узнать?

– Ну, все говорят…

– Это у вас на рынке говорят, а у нас в деревне тихо… Значит, Завгара убили?

– Убили.

– И кто сейчас держит рынок?

– Ну, говорят, Зимарь вместо Завгара…

– Глеб! У нас проблемы! – заглянул в павильон встревоженный Женя.

А проблемы действительно возникли, причем более чем серьезные. И в количестве четырех человек. Два «быка» надвигались с фронта, третий – с левого фланга, четвертый – с правого. А позади Москва, в смысле, отступать некуда.

– Стоять – бояться! – заорал детина с квадратным лицом и рыбьими глазами.

Бейсбольные биты у него в обеих руках, но это не значит, что под курткой нет гораздо более серьезного оружия.

– Да как-то не страшно, – настраиваясь на боевой лад, проговорил Глеб.

Он едва сдержался от искушения выдернуть из-под куртки топорик. Нельзя этого делать, потому что браток может в ответ достать пистолет.

У остальных «быков» такие же бейсбольные биты в руках, и неизвестно, что прячется у них под куртками.

Топорик остался на месте, зато Женя не постеснялся вынуть нунчаки. И тут же атаковал братка, который брал их в клещи справа. Тот подставил под нунчаки биту, но Женя ударил его ногой в коленку. Что было дальше, Глеб не видел, потому что ему пришлось уворачиваться от удара слева.

Он увернулся, но с фронта на него обрушилась другая бита. Он подставил под нее руку и чуть не запрыгал от болевого шока. Тут же последовал удар по ногам, и он упал на спину. Следующий удар проломил бы ему череп, не катнись он в сторону. А тут еще Женя на помощь подоспел. Он сам свалил с ног бандита, который пытался добить Глеба.

Но и самого Женю ударили битой по спине. Он упал, но поднялся Глеб, вытаскивая из-под куртки топорик. Их с Женей убивают, поэтому церемониться нечего.

И все-таки он ударил обухом, а не рубилом. Увернулся от биты и ударил – сверху вниз, под челюсть. И с такой силой, что браток аж квакнул, падая на землю. Досталось и самому Глебу. Кто-то ударил его по затылку, но, как ни странно, сознание даже не померкло. Он развернулся, ударил в ответ. А тут еще Женя кого-то отмахал…

Два братка остались на земле, двое других, бросив биты, кинулись наутек. Глядя беглецам в спины, Глеб не мог поверить в свою победу. И, похоже, правильно делал.

Откуда-то справа всплеснулись аплодисменты. Он повернулся на звук и увидел с десяток здоровенных парней в кожаных куртках. Это они аплодировали им с небрежностью патрициев, одобряющих маленькую победу начинающих гладиаторов. Прикалывались ребята или нет, но за проигравших «быков» они заступаться не стали.

Глеб ничего не понимал. И Женя в замешательстве таращил глаза на «быков». Обоим казалось, что все это им просто мерещится. Слишком уж фантасмагоричная картина – одни братки радуются, что кто-то побил других.

Одного здоровяка Глеб узнал. Это был Сева, муж их постоянной клиентки Кати.