Кирилл Казанцев - Сломанная роза

— Может, подстрахуем избранника? — задумался Павел Максимович.

— Да шел бы он… Впрочем, подстрахуй, если хочешь, свистни ментам, что возможны провокации в адрес всенародного любимца, чтоб он сдох. Пусть усилят охрану. Лично мне на гаденыша плевать, но если это даст возможность добраться до тех ублюдков… Ладно, Павел Максимович, работай. С тобой базарить — только тоску нагонять! — и пыхтящий от злости абонент оборвал связь.

Мужчина несколько минут пребывал в ступоре. Облизнул высохшие губы. Самое время поработать головой. Кабы не ее старания (головы), он бы до сих пор сидел, и вышел бы на волю только в 2015-м… Он считал себя самым умным в этой компании, сбежавшей десять лет назад из колонии строгого режима под Клюевкой. Убедил корешей завязать с блатной и бандитской жизнью. Что в ней хорошего, ведь жизнь в современной России дает невиданные перспективы, если относиться к делу с умом. Можно подняться, огрести нехилые бабки, отдыхать за границей трижды в год и при этом практически не конфликтовать с уголовным кодексом. Все должны держаться вместе, помогать друг другу, избавиться от тюремных замашек, от всепобеждающего блатного арго, научиться вести себя в приличном обществе! Ведь новые документы, новая внешность, липовые биографии и поддержка вольной братвы — далеко не панацея. И вроде все срослось, десять лет пролетели, как по маслу, временами он даже забывал, кто он такой на самом деле. Операция по пересадке волос прошла успешно, голую кожу сменил короткий бобрик, и бесхитростная кличка Череп, полученная им на зоне, теперь звучала крайне глупо…

Не пора ли делать ноги из благословенного мира? Мысль решительно не нравилась, но попробуй разберись, чем кончится суматоха. Да и хватит уже тащить за собой этих трех обормотов — пусть сами выживают, как хотят. У него есть деньги, есть поддельный паспорт, есть укромные места, где он может отсидеться, уже начиная с сегодняшнего дня. Семьей, слава богу, не обзавелся…

Нет. Он помотал головой. К интуиции, возможно, стоит прислушиваться, но в чем проблема? Наезд на Лютого? Удивительно, что раньше не наехали. Жорику послышалось, что его обозвали тюремным прозвищем? Так этому торчку еще и не такое послышится…

Он вышел из оцепенения. Пора домой. А лучше не домой, а на одну из «резервных» хат. Скажем, скромная студия на Горском жилмассиве, о существовании которой никто не знает… Он осмотрел кабинет, все выключил, закрыл? Шагнул к звуконепроницаемой двери, выбрался в приемную. Секретарши Ольги Павловны — исполнительной и лояльной работницы — на месте не было. А ведь сидела, клялась, что не уйдет домой раньше шефа — вдруг поступят срочные указания? Он нахмурился, обозрел приемную. Не было Ольги Павловны. Пальто висело на вешалке, рядом с компьютером стояла сумочка с женским скарбом. Да и сам компьютер был включен — поблескивал стандартный фон рабочего стола. В туалет вышла? Стало как-то неуютно. Он крадущимся шагом пересек приемную, вышел в коридор. Его «покои» располагались в тупике, в самом конце коридора. Горели плафоны. В помещениях охранного агентства «Буран» стояла тишина. Сотрудники давно разбрелись — одних он отпустил домой, других отправил по делам (разрешив не возвращаться в офис). Реально становилось не по себе. Он медленно двинулся по коридору, подергал несколько дверей — все заперто. Постоял у туалетов, стукнул в женский.

— Ольга Павловна, вы здесь? — дверь открылась, он сунулся внутрь и выбрался с перекошенным лицом. В женском туалете было пусто. Он отправился дальше, чувствуя, как неясные беспокойства обретают ясные очертания. Слишком тихо было в коридоре. Тишина звенела, вгрызалась в уши, словно шум. Он невольно ускорился, выбрался в узкий, отделанный стеновыми панелями вестибюль. Показалось на мгновение, что сзади кто-то приближается, он резко повернулся… и со свистом выпустил пар — никого за спиной не было. Только двери, мутные плафоны на потолке. Паранойя, мать ее?.. Он быстро пересек вестибюль и обнаружил, что дежурного в его закутке тоже нет. Он сунул нос в отделанный пластиком и алюминием закуток. Картина та же самая — форменная куртка на плечиках, включенный компьютер, распахнутый журнал… Тоже в туалет вышел? Хотя почему, собственно, ТОЖЕ? Павлу Максимовичу сделалось страшно. Где все эти чертовы работники?! Безумно захотелось на свежий воздух — духота в помещении царила немилосердная. Он вспомнил, что не запер на ключ кабинет — хотя какого черта, Ольга Павловна где-то рядом… Он бегло осмотрелся, шагнул к входной двери и надавил на ручку, чтобы выметнуться на крыльцо. Ручка отзывчиво прогнулась, но дверь осталась в закрытом положении. Что такое? Он повторил попытку, надавил на нее коленом, но дверь не поддавалась, кто-то запер ее на второй замок. Почему? Ведь в офисе еще работают люди! Сердце застучало, пот струился по спине, приклеивая к коже одежду. Выламывать дверь было глупо — такую дверь и ОМОН не выбьет без предварительной подготовки! Он стиснул кулаки, обернулся, сканировал пространство. В вестибюле было пусто, но он уже не был в этом уверен, струящийся пот щипал глаза. Где ключи? У дежурного, где же еще? Он снова сунулся в закуток, зашнырял глазами. На традиционном месте для ключей их не было. Там вообще ничего не было! Пропади оно пропадом! Нервы были на пределе — он выпрыгнул обратно к двери, прижался к ней спиной, выхватил смартфон из внешнего нагрудного кармана.

И только снял его пальцем с блокировки, как в вестибюле погас свет! И не только в вестибюле, но и в коридоре, который все время находился перед глазами! Темнота накрыла, и Павел Максимович откровенно ударился в панику. Шевелились наращенные волосы, чутье било в набат — он здесь не один, здесь кто-то есть! Почему он не глянул под стол дежурного? Там в нише хоть десяток демонов можно спрятать… Проскользнуло что-то по воздуху, он различил шорох, но не успел присесть или метнуться вбок, как в лицо ударил свет, обеспечив временной слепотой. Что-то разрезало воздух, и Павел Максимович испытал потрясающую боль, когда кулак незнакомца метко вписался в челюсть. Он захрипел, затылок вонзился в дверь, и последствия двойного удара были просто сногсшибательны. Он уже не думал, что если бы хотели убить (при условии, что боец грамотный), то не стали бы бить по челюсти — для этого существует удар в кадык. Все инстинкты были при нем — он рухнул на пол вместе с телефоном, который, кажется, разбился. А оказавшись на коленях, живо подался в сторону, уткнувшись в чьи-то ноги. Ощутил плечом стену и метнулся рыбкой вдоль нее, попутно отталкивая злоумышленника! Удалось, незнакомец приглушенно вскрикнул, потерял равновесие, выронил фонарь и отлетел к загородке дежурного. Но кто же знал, что их тут двое?! Тот, другой, соорудил Павлу Максимовича подножку, и он повалился плашмя, отбивая «фанеру», которой на блатном жаргоне величали грудную клетку. Крик застрял в отбитых ребрах, он перевернулся на спину, яростно замолотил ногами, но ни в кого не попал. Тогда он вскочил, позабыв про боль, и нанес по темноте несколько «профессиональных» ударов. И снова не сработало, никто не лез под его кулаки. Царила тьма, фонарь, похоже, подняли и выключили. Он отшатнулся, чтобы не схлопотать еще одну плюху, застыл, обливаясь потом. В темноте, похоже, что-то происходило. Шорох, сдавленное дыхание. Развлекаемся, значит? «Подавляющие» силы неприятеля двинулись в обход, отрезая его от коридора! Обломитесь, черти! Он попятился, нащупал ногой приступочку между вестибюлем и коридором. Назад, в свой кабинет! Хорошо, что не запер! Там можно закрыться, в сейфе пистолет… Почему он не взял его с собой, голова садовая?! И он затопал с горящей челюстью, с пылающими ребрами. И, похоже, опередил своих загонщиков. Вспыхнул фонарь, но он уже уходил от преследования, хотя и бился обо что ни попадя. Отлично, в свете фонаря он не мог промахнуться мимо двери. А сопение в спину только подгоняло. Он помчался быстрее лани, схватился за дверную ручку — влетел в приемную, захлопнул дверь, провернул собачку на замке и чуть не возопил от радости, получилось. Щелкнул по выключателю — бесполезно, свет обрубили во всем офисе. Ничего, он найдет свою дверь, а извлечь волыну из сейфа — секундное дело…