Кирилл Казанцев - Сломанная роза

— И тебе того же, Череп, — хмуро отозвался Игорь Леонидович. Физиономия сообщника практически не рисовалась в темноте. Он извлек из плаща карманный фонарик, осветил профиль сидящего рядом мужчины. Следы избиения с хмурого лика Павла Максимовича еще не сошли. Одутловатый, под глазами фиолетовые круги, скулу пересекала ленточка бактерицидного пластыря.

— Шикарно смотришься, Череп, — не преминул уколоть Игорь Леонидович. — В отличном цифровом качестве. Внесли злопыхатели свежую струю в скучную жизнь твоего офиса?

— Иллюминацию выруби, — поморщился Череп. — Сам-то лучше? Новые брови себе приделай, Лютый, а потом подкалывай.

— Ладно, не обижайся. Готов, Череп, к перемене, гм, климата? Хотя о чем это я, ты же у нас всегда готов… По-любому нужно исчезать, хватит, пожили сладкой жизнью. Бизнес прогорает, кредиторы зубами щелкают. Сейчас дождемся этих двух обормотов, мочим их — и делаем ноги… Согласен, что вариантов нет? Они же на дерьмо уже извелись, не люди, а ходячие истерики, того и гляди, по-крупному облажаются, да еще и нас потащат.

«Тебя бы еще замочить без последствий, — тоскливо подумал Игорь Леонидович. — Но ты же хитрый, тебя так просто не замочишь, чтобы отмыться потом от дерьма. Хотя, казалось бы, что проще — выхватить «беретту», пулю в лоб, и до новых встреч, гражданин Череп…»

— Так вот зачем ты нас в глуши собрал, — закряхтел Череп, меняя положение в кресле — отбитые члены не выносили чего-то устойчивого. — В общем-то, ты прав, Лютый, эти двое сведут нас в могилу. Кирпич превращается в тряпку, он уже неадекват от страха — никогда не думал, что это человек с таким редким отсутствием ума. Вшивый — кретин, так и надо, но это тоже превращается в обузу. Зарыть в лесу, их здесь до третьего тысячелетия не найдут. Если шестерок своих, конечно, тоже в расход пустишь. А заодно и меня, — Череп хищно подмигнул. — Признайся, Лютый, меня тоже укокошить планируешь? А что, отличная возможность, я один, а у тебя четыре лба…

— Череп, заткнись, — окрысился Лютый. — Нет у меня таких планов, уж поверь. Тебя шлепнешь, а завтра мусора придут с приятным известием: мол, надо досидеть, уважаемый Игорь Леонидович. И вообще, никакой вы не Игорь Леонидович…

— И не уважаемый, — хохотнул Череп. — Да, Лютый, как-то так. По этой же причине и мне на тебя не резон рыпаться. Так что остаемся корешами. А вот Кирпич и Вшивый до такого канделябра, ясен перец, не додумаются. Я не возражаю, Игорь Леонидович, — в глазах у Черепа поселился загадочный блеск. — Но дело в том, что обстоятельства несколько изменились…

Сообщник не шевелился, но Игорь Леонидович напрягся, нащупал указательным пальцем спусковую скобу. Холодный пот побежала по хребтине. Чего он очкует? За спиной надежная охрана…

— Только не стреляй, — ухмыльнулся Череп, покосившись на неподвижный силуэт подельника. — Все в порядке, Игорь Леонидович. Как водится, две новости — плохая и хорошая. Не буду спрашивать, с какой начать, начну с хорошей. Мое «информбюро» по-прежнему работает. Помнишь, когда мы плели лапти из зоны и вывалились к притоку Кащеевки, там свадьба гуляла? Мы посудину у них позаимствовали, людей постреляли. Невеста там была, жених, все дела. Знаешь, что случилось, когда мы уплыли? Солдатня повылазила, давай шмалять, невесту и шлепнули шальной пулей. Классная, кстати, девка была, красивая, я видел ее фотку… Так жених схватил автомат — и по солдатам. Кого-то напрочь, кого-то ранил. И в бега. Впоследствии, впрочем, сдался. Суд, Сибирь, пятнадцать лет на «красной» зоне в Хазаровском районе на Красноярщине. Месяц с хвостиком тому назад во время бунта он сделал ноги из колонии. Поймать не удалось, хотя большинство из тех, с кем он бежал, нашли мертвыми. Вадим Платов, 33 года, безжалостный мститель, едрить его…

— Не мы же укокошили его невесту… — насупился Лютый.

— Мы укокошили его родителей и кучу левых родственников. И послужили косвенной причиной смерти его невесты, в которую он был втрескан по уши. Ну и срок — пятнадцать лет, тоже не шутка. Как ни крути, а сломали парню жизнь. Поводов мстить у него предостаточно. Как выясняется, есть и возможности. Он не хочет сдавать нас органам, желает разобраться сам. Оцени, Лютый, ведь нашел же нас… В этом, собственно, и состоит хорошая новость — мы, по крайней мере, знаем, кто против нас работает и чего хочет.

— Женишок, стало быть… — процедил сквозь зубы Игорь Леонидович. — Помню его, как же, помню… Правда, рожа у него вся в тумане. Ничего, встречу — узнаю. Надо же, отомстить нам собралось юное дарование. Не выросла еще та ромашка, сука… А что ты там про плохую новость? — нахмурился Лютый.

— Меня пасли… — проговорил Павел Максимович — при этом он понизил голос и покосился на снующих по холлу охранников — те не слышали, о чем говорят эти двое. В глазах хитроумного зэка переливались плотоядные огоньки. — Меня определенно пасли, Лютый… От самого офиса, маскировались, прятались, но я же не сегодня родился, верно? И когда съезжал с трассы — кто-то нырнул за мной и фары погасил, и по полю, и какое-то время вдоль опушки…

— Череп, ты охренел… — Игорь Леонидович почувствовал удушливый страх — словно горло связали стальной удавкой. — И ты все равно сюда приперся? Привел ублюдков к моему дому? — паника набатом забилась в голове, Игорь Леонидович стиснул рукоятку пистолета, начал выбираться из кресла.

— Лютый, не гоношись, — зашипел Череп. — Сядь, говорю, чего ты такой кипишный? Научись дослушивать, атаман, мать твою… — Он облизнул губы, покосился по сторонам. — В общем, тема такая, Лютый. Не хочется мне остаток жизни бегать от призраков. И ты, когда голову включишь, со мной согласишься. Я чувствовал, что будет слежка, мои люди были наготове. Восемь громил из агентства «Буран», самые надежные, подготовленные и не задающие вопросов. С шести часов вечера они сидели в закусочной на двадцатом километре, ждали сигнала. Я еще из города не выехал, да и тебя еще здесь не было — а они уже оседлали лесную дорогу в семидесяти метрах от опушки… Вон в том лесу. — Череп кивнул на невнятную массу позади хозяйственных построек. — Парни сидят цепью, контролируют порядка сотни метров слева и справа от дороги. И этого достаточно, Лютый. Не поверишь, другой дороги в этой местности нет — ни пешему, ни конному. Парни обследовали округу перед нашим приездом, доложили: слева болото, гиблое и, хоть тресни, непроходимое. Справа мертвый лес, там сплошные завалы из паданцев и бурелома, пройти невозможно, а если кто-то там завязнет, треск пойдет по всей округе… В натуре, Лютый, единственная тропка, где можно пробраться к деревне и особняку, контролируется моими парнями. У нас связь по рации. Пеших они перехватят, машину — остановят. Те же не знают, что здесь засада… Пойми, Лютый, — проникновенно зашептал Череп, — если мы разделаемся с этими тварями сегодня, то не надо никуда бежать, не надо мочить Кирпича и Вшивого, все будет как раньше, мы решим проблему одним махом — а уж со своим бизнесом ты как-нибудь разберешься, ага? Чего нам бояться? У меня восемь штыков, у тебя четверо…