Кирилл Казанцев - Убийство по-министерски

«А ты сам не очерствел со временем на своей работе? — спросил вдруг меня внутренний голос. — Или переживаешь каждое горе как свое собственное?»

И вынужден был признать, что, несмотря на то что отношусь к пострадавшим с сочувствием и пониманием, все же воспринимаю чужую беду уже не так остро, как в первые годы службы в милиции. За это время мне довелось повидать и раскрыть немало преступлений, в том числе и убийств. И понял, что невозможно абсолютно каждую боль пропускать через себя. Иначе можно сойти с ума. Вспомнил, что и раньше думал о том, что моя профессия в этом смысле сродни профессии врача. Теперь я почувствовал это особенно отчетливо.

Вспомнил я и о сегодняшней моей визитерше, Надежде Алексеевне Скоробогатовой, у которой пропал муж. Сочувствовал ли я ей? Несомненно. Хотел ли, чтобы ее муж нашелся? Безусловно. Но потерял бы сон, если бы узнал, что его нет в живых? Вряд ли… Пожалел бы по-человечески, конечно, постарался бы утешить, как мог, но и все на этом.

— Но вы не волнуйтесь! — продолжала тем временем Наталия Константиновна. — Катюше очень повезло! Операцию берется делать лично заведующая отделением, Маргарита Федоровна! Это очень опытный хирург, поверьте! А может быть, обойдется и без операции!

— А вы считаете, как было бы лучше? — неожиданно спросил я — почему-то интуитивно чувствовал, что эта женщина не станет мне врать.

Ее серые глаза слегка расширились, она покачала головой и медленно проговорила:

— Не знаю…

— То есть существует опасность неблагополучного исхода? — прямо спросил я.

— Такая опасность существует всегда. Но если провести полное обследование, хорошо сделать операцию и потом правильно вести ребенка весь реабилитационный период, все будет хорошо! — твердо сказала она, серьезно глядя мне в глаза.

— Что ж, вы меня обнадежили, — улыбнулся я. — Спасибо!

И, попрощавшись, направился к выходу. Приехав домой, я сразу почувствовал, как проголодался за день. Толком пообедать мне так и не удалось, только возвращаясь из «Диониса» я перехватил бутерброд с сыром, которым со мной не очень охотно поделился эксперт Михаил Черновицкий.

Едва я налил в кастрюлю воды и поставил на плиту, чтобы сварить себе пельмени, как зазвонил сотовый. Звонила Ольга.

— Ты все-таки навестил дочь. Что ж, лучше поздно, чем никогда, — начала она без приветствия. Но хоть и без наездов, и на том спасибо.

— Угу, — неопределенно пробурчал я, бросая в кастрюлю щепотку соли. — Это все, что ты хотела мне сказать?

— Нет, не все! — в голосе Ольги зазвучали деловые нотки. — Ты в курсе, что Катю будут оперировать?

— Еще неизвестно, будут ли, — уточнил я.

— Будут! — категорично сказала Ольга. — Вопрос уже решен.

— Откуда такая уверенность? Я сегодня разговаривал с лечащим врачом, и она сказала, что…

— Ты всегда разговариваешь не с теми людьми, с кем нужно! — перебила меня Ольга. — У тебя совершенно не развита практичность и деловая логика!

— Увы, — констатировал я.

— В общем, я беседовала с заведующей, — подчеркнула Ольга. — Она лично берется делать операцию. Но, как ты понимаешь, не безвозмездно…

— Что? — последнее замечание Ольги было для меня новостью. — А, ну да, операция же плановая, значит, нужно оплатить… Но ведь это же не слишком крупная сумма? Тысяч десять, как я понимаю?

Ответом мне послужил саркастический смех жены.

— Ты не устаешь меня удивлять! Какие десять тысяч? Пятьдесят!

— Что? — удивился я, механически запуская в кипяток пельмени.

— Пятьдесят! — повторила Ольга. — И это не считая услуг анестезиолога.

Тут я уже отреагировал более эмоционально:

— А почему анестезиологу? Наркоз же должен входить в общую стоимость и оплачиваться в кассу, как я понимаю?

— Слушай, Синицын, ты как будто вчера родился, честное слово! — с издевкой прозвучал Ольгин голос. — Я вообще не понимаю — как ты с таким мировоззрением в полиции-то работаешь? Эти деньги пойдут не в кассу, а лично врачам! Лично, понимаешь?

Разумеется, я тут же все понял. Действительно, проклятое интеллигентское воспитание и образование и менталитет юриста сделали свое дело: я всегда в первую очередь думаю о том, что все должно быть по закону. И всем своим нутром ненавижу все эти обходные пути. Я категорически против всех этих конвертов и сований «благодарностей» в карман. И если символическую коробку конфет и бутылку коньяка, подаренные ПОСЛЕ того, как дело сделано, еще приемлю, то от подобного откровенного вымогательства меня просто наизнанку выворачивает.

Разумеется, я родился не вчера. И прекрасно помню, что родился в России, где подобные вещи — обычное явление. Конечно, я наслышан о том, что в медицине процветают поборы, да и не только в медицине. В системе образования, к примеру. Почему-то у нас привыкли считать, что врачи и учителя — самые низкооплачиваемые профессии. Однако при этом не учитывается, что есть люди, которые получают и того меньше. Воспитатели, к примеру, или уборщицы. Библиотекари, музейные работники… Да вся бюджетная сфера! И не только бюджетники. Я как-то разговаривал с девушкой, проходившей свидетельницей по делу об ограблении, так вот она работает кассиром в магазине. И зарплата ее составляет восемь тысяч рублей в месяц. Для нашего региона это совсем немного.

А разве труд представителей других профессий менее важен? Однако врачи и учителя почему-то решили для себя, что раз они такие бедные-несчастные и о них государство не заботится, то они имеют полное право заботиться о себе сами. Просто, по сути, вымогая деньги из пациентов и учеников. А разве кому-то придет в голову дать взятку библиотекарю, уборщице или какому-нибудь корректору, работающему в рядовой газете?

Конечно, все это было мне известно, просто не приходило в голову, что это когда-нибудь коснется меня лично. Или моих близких. Но теперь вот коснулось.

Ольга, выслушав мои эмоциональные доводы, отреагировала в своем стиле:

— Ой, Синицын, замолчи со своими бреднями! Как с луны свалился, ей-богу! О дочери нужно думать, а не о светлом будущем России! Тебе вообще переквалифицироваться надо из ментов в священники! Будешь в церкви свои проповеди толкать!

— Короче! — Я уже начал злиться. — Ты что от меня хочешь? Пятьдесят тысяч я тебе все равно не дам! И не потому, что мне негде их взять! И уж тем более не потому, что мне наплевать на собственную дочь, как тебе хочется думать! А просто я категорически — слышишь? — категорически против того, чтобы потакать коррупции!

— Иного я от тебя и не ждала, — с каким-то удовлетворением констатировала Ольга, и я невольно насторожился — чего она все-таки хочет? — Что ж, могу тебя обрадовать: тебе ничего не придется платить. Все расходы берем на себя мы с Эдиком. Он куда более ответственный человек, чем ты!