Кирилл Казанцев - Многостаночник

– Пуск ракеты дело серьезное. На каждой есть серийный номер, и при желании по нему можно проследить всю цепочку, по которой она попала в конечные руки. Преступники оставлять следов не любят. Лишних следов, – добавил Ларин относительно спокойно.

– А, «правило Окама» – не придумывай сущности сверх необходимого. Восточная философия.

Вертолет заложил круг, на какое-то время скрывшись за излучиной реки впереди по курсу.

– Разворачивается, зараза, – пробурчала Лора, умело лавируя между торчащими из бурной воды камнями.

– А ты надеялась, что они от нас отвяжутся? Так не бывает.

«Ми-24» вынырнул из-за леса и пошел низко. Почти над самой водой, нагоняя моторку. Он шел за лодкой в каких-то пятидесяти метрах сзади. Так близко, что Андрей даже мог рассмотреть лицо пилота сквозь блистер.

Русло поворачивало. Вот тут-то и стала ясна причина, по которой преследователи не спешили выпускать по антикорам ракету. Впереди нарастал гул. Пенилась вода. Над сужающимся руслом висела радуга.

– Черт, водопад, – ругнулась Лора и обернулась.

Вертолет шел почти над самой водой, преследуя лодку. И было понятно, что если попробуешь повернуть назад, опытный пилот просто врежет по плавсредству ракетой.

– Ты здешние места хорошо знаешь? – спросил Ларин.

– Немного, – перекрикивая шум водопада, прокричала Лора.

– Высота перепада большая?

– Чтобы разбиться, хватит. – Напарница Ларина попыталась уйти в сторону, но вертолет повторил маневр, отрезая путь к отступлению.

Водопад громыхал уже совсем близко.

– Теперь поняла, почему они не пустили по нам ракету? Идеальное стечение обстоятельств для них. Внешне все произойдет, как несчастный случай, – наверное, впервые за все время их знакомства Андрей заметил в глазах Лоры растерянность – она и в самом деле не знала, что предпринять.

– Не задался сегодня денек.

Впереди ревела низвергающаяся с каменного уступа вода. Сзади ревела вертолетная турбина. Ветер, поднятый винтом, трепал одежду. Давил в спины. Подталкивал к смертельной опасности.

– Скорость не сбавляй! – прокричал Ларин.

Шум воды и свист ветра унесли его слова.

– Чего? – переспросила Лора, хотя знала, что напарник ее не услышит.

Андрей резко поднял ручку сектора газа до упора. На объяснения времени не оставалось. Мощный водомет толкнул моторку вперед. Ее нос высоко задрался. На максимальной скорости лодка домчалась до границы водопада и, как показалось, зависла в воздухе. Вертолет с ревом прошелся над ней. Моторка ухнула вниз, скрылась в белой бушующей пене.

Левандовский припал к стеклу, даже нос об него расплющил. Но ничего не мог рассмотреть в радужном сверкании мелких капель воды, в пенных бурунах. Пилоту удалось на какое-то время зависнуть над бушующей рекой, несмотря на сильный ветер.

Владимир Павлович кривил губы, всматриваясь в нижний бьеф, где бушевала водяная пена. Даже лодка и та исчезла с концами.

Пилот неторопливо отступал от водопада, шел хвостом вперед, проявляя чудеса пилотирования. Пены становилось все меньше. Русло расширялось. И вскоре уже течение стало вполне спокойным.

– Сдохли, – проговорил себе под нос Левандовский, – ей-богу, сдохли, сволочи.

Но он не спешил отдавать распоряжения возвращаться. Еще минут пять военный вертолет барражировал над рекой. Улетел он только тогда, когда течение вынесло на середину реки пару оранжевых спасательных жилетов.

По скалистым берегам раскачивался вековой хвойный лес. Величественная река уплывала вдаль. Шумела вода, низвергающаяся с уступа. Мокрый до нитки Ларин помог Лоре выбраться на каменистый берег.

– Если б ты не догадался разогнать моторку до предела, нас бы закрутило внизу, и тогда – конец, – произнесла женщина.

– А вот ты зря побрила голову. Я тебя чуть не упустил, а так мог бы вытащить за волосы.

– Да ладно тебе, Андрей. Я плаваю не хуже тебя.

– Кажется, он поверил, что мы погибли. А это дорогого стоит.

– Дорогого? – переспросила Лора. – Главное, чтобы оно дорогого стоило для него.

– Зловещие мертвецы иногда возвращаются, – ухмыльнулся Ларин слегка посиневшими после «купания» в холодной воде губами.

Он расстегнул карман и извлек пластиковый пакет. Документы и деньги почти не намокли.

– Предусмотрительный, – похвалила напарника Лора.

– Какой уж есть. Мы должны оказаться в Москве раньше него. Так что слегка просушимся, и в путь!

Левандовский сидел, развалившись на огромном кожаном диване-бегемоте в гостиной подмосковного особняка. Шелковый халат, расшитый золотыми драконами, был небрежно стянут поясом. Босые ноги Владимира Павловича были заброшены на мраморную столешницу низкого столика. В руках он держал толстостенный стакан с вискарем. Кусок колотого льда плавал в нем, как айсберг, и время от времени звонко постукивал о края. За высоким полукруглым окном с частым деревянным переплетом ярко светила полная луна.

Хозяин особняка с удовольствием водил ладонью по щекам, ощущая под пальцами уже отросшую бородку. Конечно, он мог бы сделать себе пластическую операцию, чтобы изменить внешность. Но не хотел прибегать к столь радикальным методам. Было достаточно лишь немного изменить имидж. Отпустил модную бородку. Изменил стрижку. Контактные линзы сделали его карие глаза голубыми. Так что для кого надо – он воскрес. Для кого не надо – остался мертв.

Одноглазый гигант сидел в кресле напротив хозяина. К виски он не притрагивался. Зато вовсю щелкал семечки. Аккуратно насыпал их в пригоршню из блестящего похрустывающего пакетика. Шелуху складывал на расстеленную бумажную салфетку

– Как ты оцениваешь обстановку? – глотнув вискаря, поинтересовался Левандовский – казалось, он знает ответ заранее и спрашивает лишь для проформы.

Одноглазый смахнул прилипший к губам кусочек шелухи и уверенно заявил:

– Опасности никакой, все концы обрублены.

– Хотелось бы верить, – прищурился Владимир Павлович.

– По-моему, можно уже выходить из тени на свет.

Левандовский хмыкнул.

– И это хотелось бы. Тупо пить вискарь в одиночестве – не лучшее занятие. Но начинать с появления на широкой публике тоже не хотелось бы. Стремно.

– Тут вы абсолютно правы, – подтвердил одноглазый.

Владимир Павлович отставил стакан, забросил руки за голову.

– Для начала неплохо было бы немного поразвлечься, – мечтательно проговорил он, явно не имея в виду поход в оперу или драматический театр.

В голове он прокручивал разные варианты. Но большинство из них отметал сразу же. Наконец остановил свой выбор на том, что, по его разумению, являлось высшим из всех искусств.

– Как ты смотришь на то, чтобы наведаться в стриптиз-клуб? В мой любимый, – спросил хозяин особняка.