Владимир Макарычев - Страховой случай

– Мариночка, приготовь кофе с молоком, – расслабленно попросил Владимир подругу.

– Хорошо, милый, я сама хотела предложить. Помнишь, как в прежние времена мы каждое утро пили кофе в постели? Милый, ты меня прости, я не поняла твоего тревожного состояния. Но ведь и я за тебя волнуюсь, твои проблемы – это и мои. Ругаю себя, что не могу ничем тебе помочь!

– Устаю я в последнее время от своих дел. Бизнес уже не приносит того драйва, что раньше.

– Возьми управляющего, будет больше свободного времени. Мы второй год вместе не отдыхали, займемся собой.

– Да нет, любимая. Бизнес передать в чужие руки не могу. Кругом лесть, ложь и обман. Лучше все продать, вложить деньги в собственность, да и жить на ренту.

– Поступай как знаешь, милый, я все равно в этом ничего не понимаю. Соглашусь на все твои условия и всегда поддержу.

– Давай сегодня в сосновый бор сгоняем? Где гуляли в первый год нашей встречи? – предложил вдруг Владимир.

– Конечно, милый, – покорно положила она голову на мускулистые мужские бедра.

Погулять по весеннему лесу пришлось недолго. На мобильный телефон позвонил директор фабрики и попросил о срочной встрече. Владимир подумал, что в последнее время через его подчиненного кто-то настойчиво пытается навязать мысль о продаже производства.

На этот раз оказалось намного сложнее. Во дворе фабрики стояли три пожарные машины. Первым к нему подошел дежурный пожарного расчета и доложил:

– Возгорание в цехе номер три ликвидировано. Ущерб незначительный: обуглились приготовленные для отправки на склад кухонные панели. Поджег, товарищ хозяин.

Владимир обратил внимание на топтавшегося рядом директора фабрики. Месяц назад он передал ему часть акций предприятия, надеясь таким образом отвлечь внимание противника, распылить инвестиционный пакет, отвести от себя удар. Этот молчаливый парень пришел к нему мастером и за три года дорос до директора. Ему Зотов доверял беспредельно.

– Михаил, не волнуйся, не вижу твоей вины, – попытался он успокоить молодого директора. Однако тот странно-испуганно моргал глазами. – Что-то здесь не так? – догадался Владимир. – Рассказывай, что еще случилось?

– Владимир Сергеевич, – неторопливо начал директор, – я передал свой пакет акций третьим лицам.

– Как? – только и смог произнести Зотов.

– Запугали. Дали денег. Я уже у вас не директор, – тихо проговорил Михаил.

– Покупателей не назовешь?

– Нет, – виновато ответил тот.

«Значит, я потерял контрольный пакет. Решение по его продаже самостоятельно принять не смогу, – в сердцах подумал Владимир. – Вот и начало компании против меня».

Марина опять осталась одна в пустом доме. Чтобы убить как-то время, взяла первую попавшуюся книжку. Оказались афоризмы древнекитайского философа Лао-Цзы. Она пробежала глазами по странице и остановилась на одном: «Никогда не говорите «никогда», потому что дни бегут так быстро и ничего не остается неизменным».

«Значит, и у меня вскорости что-то должно поменяться», – подумала Марина, вспомнив искорки весеннего утреннего солнца, которые она восприняла как некий знак.

Тут раздался телефонный звонок, она машинально отложила книгу и взяла трубку.

– Маринка, привет! Давай увидимся! – прокричал до боли знакомый голос подруги, которая жила в ее родном поселке, за сто километров от губернского центра.

– Ты в городе? Давай! Приезжай прямо ко мне, – предложила с радостным волнением Марина.

Ей нужна была такая встреча. Хотелось выговориться, поделиться о наболевшем, о своих сомнениях и отношениях с любимым мужчиной. Говорят, женщина живет эмоциями, а мужчина умозаключениями. Эмоции быстро проходят, не имея последствий, а мужчина рождает внутри себя «мысли», которые превращаются в поступки. Спорно все это. Иногда кажется, женщины головой думают намного лучше.

Время близилось к обеду. Марина быстро почистила картошку и положила в мойку мясо, чтобы разморозилось. На скорую руку приготовила яблочный пирог, поставила варить в турке кофе.

«Владимир обычно предупреждает о приходе. Не позвонил, значит, появится к ужину. Да при нем и не пооткровенничаешь с подругой!» – рассуждала она, заканчивая последние приготовления.

В домофон позвонили, и Марина, выглянув из окна, увидела Светлану, раскрасневшуюся с морозца, одетую в длиннополую допотопную шубу, на голове огромная меховая шапка.

«Разоделась, как клуша, – улыбнулась она, – а ведь всего-то четыре года назад и я так же одевалась. – Выйдя в прихожую, взглянула на себя в овальное зеркало, поправила длинные волосы, втянула животик. – Хороша! Чего еще нужно в этой жизни? Работа по душе, в понедельник баня с подругами, в среду обучение восточному танцу живота, косметолог. Любимый рядом. Вот оно, женское счастье!» – и пошла открывать дверь.

С приходом Светланы в прихожей громко заиграла маршевая музыка, так техника среагировала на появление гостьи. Сняв шубу, аккуратно положив шапку на тумбочку и подперев руки в толстые бока, полная и розовощекая Света свысока посмотрела на ухоженную и тоненькую Марину:

– Что, кнопка, не ждала? – и схватила школьную подругу в охапку, словно вязанку дров.

Кнопкой Марину прозвали еще с первого класса, за маленький рост и худобу.

Сели за стол.

– О личной жизни и не спрашиваю. Все у тебя, похоже, пучком, – говорила Светлана, держа неуклюже толстыми пальцами малюсенькую ручку фарфоровой кофейной чашечки.

– Да поставь ты чертову чашку, раздавишь еще. Она пять тысяч рублей стоит, – со смехом озадачила подругу Марина. Ей не терпелось узнать свежие новости, и она спросила: – Что нового в нашем городке?

– Новое у вас, а у нас в захолустье однообразие. До обеда в центр по магазинам, затем город как будто вымирает. Все по домам прячутся, печки топят. – Светлане, видимо, надоело держать недопитую чашку, она одним глотком выпила остаток элитного кофе, который принято смаковать, и зашептала: – Помнишь Наташку Смородину? У нее на чердаке три мумии нашли.

Наташа раньше училась в их школе в параллельном классе.

– Светка, а что это за мумии? Она их из Египта, что ли, привезла?

– Дурочка! Наташка не знает, где эта египня и находится. За двадцать километров от города никогда не выезжала. Египет! Чего придумала, я и сама там не бывала. Это, поди, на Кавказе?

– Ладно, давай дальше, Кавказ – Египет. Проехали.

– Детей рожала и умерщвляла, а трупики сносила на чердак. Вот они мумиями и стали лет за пять или десять.

– А от кого дети-то?

– А кто теперь определит? Много ли у нее хахалей побывало? Табличек с фамилиями отцов на них не вешала.

– И что с ней будет?

– Как что? Сейчас дома сидит по подписке о невыезде, суда ждет. Полицаи даже не боятся, что убежит. Кому она нужна в свои-то сорок лет, да потасканная.