Татьяна Полякова - Все в шоколаде

– У нас знаете что говорят? Это маньяк. И пока всех нас здесь не перережет, не успокоится.

– Что ж, в этом что-то есть.., я говорю о поводе для болтовни.

– Вам хорошо говорить, а мне здесь работать, – обиженно заметила она. – А если он правда какой-то чокнутый? Ведь полно придурков. Насмотрелся дурацких фильмов, и вот вам пожалуйста… Андрюшка парень нормальный, – неожиданно заявила она, – и ничего он ее не ревновал, это она его ревновала. Он женатый, ну а ей хотелось, чтоб жену бросил и на ней женился. Что Андрюха, дурак? Вот и лаялись.

– Говорят, не только лаялись, – заметила я.

– Ну, поколотил он ее раза три, но не из ревности вовсе, а из-за жены. Нинка ей по телефону звонила, понимаете? Вот Андрюха и психанул. Он Нинку бросить хотел, надоела она ему, но Нинка, как репей, проходу не давала. Опять же, баба она красивая, а у Андрюхи жена беременная.

– Может, Нинель беременной жене что-то наплела, вот Андрей ее под горячую руку и?..

– Может, – пожала плечами Вероника.

– Что у нее за друг появился? – спросила я.

– Серега, что ли? – оживилась девушка. – Какой там друг.., так, трахал ее, когда заняться нечем. Он парень, как бы вам сказать… Я б с таким ни в жизнь не пошла.

– Почему? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал не особенно заинтересованно.

– Он.., знаете.., безжалостный, что ли. Есть такие мужики. Я до “Пирамиды” в “Корсике” работала, там девчонка была, Люба. Она жила с ним года полтора, так она такие ужасы про него рассказывала… Говорит, схватит за горло и давит, вроде шутит, но все равно больно, а глаза, говорит, бешеные, аж жуть берет. Не жила, а мучилась, бросить боялась, он ей обещал, что изувечит, и в самом деле изувечил бы. Вот и терпела. Слава богу, он потом себе девчонку нашел, лет восемнадцати, а Любу бросил. Она поскорее замуж вышла, лишь бы он к ней не вернулся. И знаете, ей парень хороший попался… Иногда везет, – грустно закончила она.

– Где Андрей живет, знаете? – спросила я.

– Конечно. Мы ведь в одном доме, только подъезды разные. Это я их с Нинкой познакомила. Подвозил нас как-то… В общем, черт попутал, потом себя корила, потому что жена у него хорошая и мы с ней ладим, хоть и не подруги. По-дурацки вышло, а теперь и вовсе не пойми чего.

– Я вижу, вы к Андрею неплохо относитесь, – подумав, сказала я. – У меня к вам просьба. Если он вдруг объявится… – Увидев, как испуганно начала ерзать Вероника, я добавила:

– У жены, например… Постарайтесь передать ему вот это. – Я достала свою визитную карточку и на обороте написала: “Он педик”. – Вот, – положила я ее перед девушкой. – Дело в том, что я тоже не верю, что их убил Андрей.

– Чего это? – растерялась Вероника, прочитав надпись. – Кто педик?

– Андрей поймет. Пусть позвонит мне на мобильный, надо встретиться, это в общих интересах. О моей просьбе в этих стенах лучше помалкивайте.

Мы простились, и я, бесцельно потолкавшись по клубу еще с полчаса, вышла на улицу и остановила машину. Сказать, что мне было тошно до полного отвращения к жизни, – значит вовсе ничего не сказать, потому что к тому моменту я начала догадываться, почему погиб Марк, и вознамерилась проверить свои догадки. Объяснила улыбчивому водителю, куда ехать, и он обрадовался, потому что я обещала приличные деньги. А поехали мы на дачу Нефедова. Миновали пост ГИБДД и вскоре увидели дачный поселок, сплошь состоящий из дивных особняков. Однако мне они были без надобности.

– Остановите, – попросила я. Машина замерла на обочине, а я спросила:

– Другой дороги здесь нет?

– Дороги? Нет, – покачал головой парень, но я не поверила, расплатилась и, покинув машину, совершила увлекательную прогулку.

Дорога была, то есть не дорога, конечно, в буквальном смысле слова, но на джипе (а у Нефедова, кроме “Лексуса" – седана был и джип) проедешь без проблем. Помнится, я просила Марка узнать, можно ли попасть в поселок в объезд поста ГИБДД. И он категорически ответил “нет”. Чтобы Марк проглядел эту дорогу… Я немного посидела на корточках, жуя травинку, выпрямилась, сказала “сука” и почувствовала сильное желание немедленно напиться, что и осуществила, правда, немедленно не получилось, для начала пришлось вернуться в “Пирамиду”.

Я отправилась в бар, где и пила, не сходя с места и не закусывая, с каждой рюмкой чувствуя, что жизнь постепенно налаживается и даже приобретает кое-какие привлекательные черты.

Когда я поняла, что жизнь восхитительна, то решила, что мне пора домой, и вызвала такси. По дороге вспомнила о Лукьянове, который дожидается меня в квартире, но огорчаться не стала.

Наша встреча носила дружеский характер, по крайней мере с моей стороны. Я улыбнулась и сообщила:

– Все просто отлично.

Лукьянов взглянул на меня и спросил:

– У тебя радость или горе?

– Я еще не решила, – ответила я, прошла в кухню, закрыла за собой дверь поплотнее и полезла в холодильник, там стояла заветная бутылка, которую я поспешила распечатать. За этим занятием меня и застал Лукьянов.

– Ты и вправду алкоголичка, – констатировал он с чувством глубокого удовлетворения.

– Я что, спорю? – удивилась я. – Места здесь сколько угодно, верхний этаж в твоем полном распоряжении, смотри телевизор и отцепись от меня.

– Хотелось бы знать, что там произошло? – спросил он.

– Марка убили, – ответила я. – Он дурак и сукин сын, вполне заслужил пулю. Но в постель к девчонке они уложили его напрасно. Не любил он девок, вот хоть ты тресни, не любил – и все.

– А как же ты? Я думал, вы любовники. Я махнула рукой:

– Проваливай, дай человеку возможность побыть с самим собой. Завтра мы всех разыщем и всех накажем. Или нет. Как повезет. А сегодня у меня выходной.

Он немного постоял и убрался восвояси, а я облокотилась на стол, который показался мне крайне неустойчивым, выпила, поглазела на стену и сказала:

– Марк, слышишь? Я тебя на том свете достану. – Может, мне привиделся покойный друг, а может, просто хотелось выплеснуть эмоции, но я запустила бутылкой в стену, а потом принялась громить свою кухню, постепенно начиная получать от этого удовольствие. В самый разгар шоу появился Лукьянов и спросил, хмуро пялясь на меня от двери:

– Ты что, спятила?

– Нет, разонравился интерьер. Хочу здесь все переделать.

– По тебе психушка плачет, – заявил он. Я повертела в руках чайник и запустила его в стену, бросок получился эффектным, я засмеялась.

– Друг мой, – заорала я дурным голосом, – посмотри, какие я тебе устроила проводы. Чтоб ты горел в аду, подонок, и меня дождался. Я скоро буду. Жди меня, и я вернусь.., то есть явлюсь, только очень жди.

– Да-а, – покачал головой Лукьянов, подходя ко мне.

– Э, парень, – погрозила я пальцем, – сегодня не твой день. Решишь съездить мне по физиономии, хорошо подумай. И вообще, катись отсюда.