Татьяна Полякова - У прокурора век недолог

— Вы хотите сказать… — начала я, внезапно почувствовав себя очень неуютно.

— Ничего я не хочу, — поморщилась Катя. — Если б было что сказать, сразу пошла бы в милицию. А в “обществе” состоят очень уважаемые люди, вряд ли кто-то из них… ну, вы понимаете. Просто Всеволод любит всяких юродивых: наркош, девок психованных. А ваша Ленка Телегина просто дура. Как-то ни с того ни с сего стала раздеваться. Глаза закатила, пена изо рта и бормочет “дьявол, дьявол”, совершенная дикость. А Всеволод принялся ее утешать. И нам потом говорит: “Девочки, мы должны ее поддержать, она слабый человек и нуждается в помощи”. Не знаю, как он ее поддерживал, но она вообще с катушек съехала.

— Вы думаете, она принимала наркотики?

— Ленка? Нет… не знаю. Да она и так чокнутая, заговаривалась, точно пьяная…

— Вы знаете, что она покончила с собой? — спросила я.

— Марина сказала. Если честно, я не удивляюсь. Скорее всего у нее в мозгах замкнуло. Хотя, конечно, ее все равно жалко. У меня знакомая покончила с собой, тоже из “общества”. Мы вместе учились, потом Юлька бросила колледж, ушла из дома, жила с каким-то парнем. Мать ее с милицией от него забирала. Вот ей Всеволод точно помог. Юлька хотела вернуться в колледж, спокойная такая стала, с предками отношения наладились. Из “общества” практически не вылезала. А потом… Чего на нее накатило? Пришла к подруге, и они вдвоем… У подруги родители в отъезде были, нашли их только через два дня, в общем, ужас…

— Они оставили какую-нибудь записку?

— Нет. По крайней мере, я ничего об этом не знаю. Да вы, наверное, помните этот случай, про него все газеты писали. — Теперь я действительно вспомнила.

— По-моему, по делу проходил какой-то парень? — спросила я. — Подозревали убийство.

— Точно, бывший Юлькин дружок-наркоман. Но в тюрьму его не посадили, значит, он ни при чем. История совершенно дикая. Жили люди и вдруг надумали умереть. И я решила, что мне у Всеволода делать нечего.

— Вы думаете, их смерть как-то связана с “обществом”?

— Не знаю, — поморщилась Катя. — Мне там разом все опротивело.

— Можно еще вопрос? — спросила я. — Всеволод Петрович вам чем-то несимпатичен? — Катя закусила губу и уставилась в окно. Мы подъехали к библиотеке и теперь стояли напротив входа. Я молча ждала, боясь спугнуть девушку неосторожным словом.

— Он вроде бы хороший человек, — заговорила она. — Добрый. Слова правильные произносит. Всем хочет помочь. Но… я думаю, он лицемер. И все эти тетки, что за ним по пятам ходят, тоже лицемерки.

— Для такого утверждения нужно что-то посущественнее собственных эмоций, — заметила я.

— Знаю. У меня только эмоции. Он меня однажды за руку взял, мы одни были. Про родителей расспрашивал, как мне живется, а у самого глазки бегают, ладошка потная… Я сразу поняла, что ему надо. “Катя, я хочу помочь”, а сам… мне стало так противно, он ведь деду моему ровесник… и не стыдно… гадость. В общем, я туда ходить завязала.

— А после того как вы перестали там появляться, у вас не было никаких неприятностей?

— Неприятностей?

Я тут же пожалела, что задала этот вопрос. Девушка испугалась.

— Нет… Выдумаете…

— Я просто спросила, — как можно мягче сказала я. — Кстати, я хотела бы встретиться с родителями Юли, вы не могли бы сообщить их адрес?

— Конечно, только про меня им ничего не говорите. — Она продиктовала адрес, поблагодарила меня и вышла.

Дверь мне открыла женщина лет сорока, в цветастом халате, посмотрела с удивлением.

— Извините, вы мама Юли Аксеновой? — начала я.

— Юленька умерла, — торопливо ответила женщина, вглядываясь в мое лицо.

— Я бы хотела поговорить с вами…

— О чем?

— О Юле. Я журналист из “Вечерки”, меня зовут Алла Друзина. Можно войти?

— Входите, — пожала плечами женщина. — Только я не знаю… входите.

Мы прошли в кухню. За столом у окна сидела девочка-подросток и пила чай.

— Почему вас интересует Юля? — спросила женщина. — Прошел почти год…

— Видите ли, моя соседка, молодая девушка, умерла на днях, — покосившись на девочку, сказала я. — Похожий случай. Я пишу о проблемах молодежи…

— Вера, иди в свою комнату, — строго сказала женщина, и дочь послушно покинула кухню. — Это моя младшая. Не знаю, о каком похожем случае вы говорите, мою дочь убили. И я знаю убийцу. То, что ему удалось избежать наказания…

— Вы имеете в виду молодого человека, с которым Юля встречалась?

— Да. Совершенно непутевый парень. Родители ему все позволяют. У него своя квартира, жил, как хотел. Вы не представляете, какого труда стоило мне убедить Юлю его бросить. Она была чудесной девочкой и любила меня. Все складывалось хорошо. Мы так радовались, но этот мерзавец хотел погубить ее, сначала пытался утянуть ее на самое дно, на помойку, а когда не вышло, просто убил.

— Юля погибла вместе с подругой?

— Да, они очень дружили с Аней, он и ее не пожалел. В милиции сказали, девочки умерли от передозировки. Я уверена, он что-то подсыпал им, а когда они уснули, сделал уколы.

— У него было алиби?

Женщина усмехнулась:

— Конечно. Оказывается, он ту ночь провел в милиции, глупее чего-нибудь и придумать трудно. Будто бы в ночном клубе была драка, нескольких ребят забрали, и его в том числе. У него отец милиционер, большая шишка, состряпать сынку-наркоману такое алиби нетрудно. Он убил мою дочь, я знаю, и когда-нибудь он за это поплатится.

— Ваша дочь посещала “Общество любителей Библии”? — спросила я.

— Да. Это я ее туда привела.

— Вы тоже в нем состояли?

— Нет. Подруга посоветовала. У нее дочка ходила, ей нравилось, вот и я привела Юлю. Сначала она ходила из-под палки, а потом увлеклась. Она так переменилась. Она была очень хорошей дочерью, а он убил ее… — Женщина беззвучно плакала, а я почувствовала себя крайне неуютно, чужие раны бередить не стоило. Торопливо простившись, я направилась к входной двери. — Вера, проводи, — крикнула женщина. В прихожей появилась девочка, открыла мне дверь и, когда я уже переступила через порог, вдруг шепнула:

— Подождите на улице.

В некотором замешательстве я устроилась в машине и стала ждать. Минут через десять появилась Вера с мусорным ведром в руках. Я вышла, а она, заметив меня, кивнула в направлении соседнего двора. Мало что понимая, я направилась туда. Девочка ждала меня, устроившись на скамейке.

— Вы из газеты? — спросила она тихо.

— Да, — кивнула я. — О чем ты хотела поговорить?

— Вы маму не слушайте, — вздохнув, сказала Вера. — Витька ее не убивал. Он хороший парень и никакой не наркоман. Он спортом занимается, велосипедным. Первенство выиграл. Разве наркоманы бывают чемпионами?

— Какой Витька? — наверное, прозвучало это довольно бестолково, но тут до меня наконец дошло, и я вздохнула: