Татьяна Полякова - Список донжуанов

— Ты, Марья, совершенно спятила, — вздохнула я, удивляясь тому, как все перемешалось в ее бедной голове. — Я категорически запрещаю тебе даже думать об этом, а если еще раз заикнешься… выгоню из дома.

Она обиженно отвернулась, после чего схватила свою тетрадку и отправилась с ней на кухню. А я почувствовала себя совершенно несчастной.

«Завтра пойду в милицию», — пообещала я себе. Подумала и набрала номер Олега.

— Это я, — сказала я тихо, боясь, что Марья меня услышит. — За нами весь день следят.

— Меня это ничуть не удивляет, — порадовал меня Олег. — Ты в опасности, и…

— Так сделай что-нибудь, — не удержалась я.

На следующее утро мы отправились в милицию. Олег клятвенно заверил, что меня выслушают и примут меры. Меня действительно выслушали, молодой человек, звали его Николай Сергеевич Сухарев, встретил нас ласково, чему способствовал тот факт, что они с Олегом были старыми приятелями, то ли в одной школе учились, то ли в одном доме жили. Я подробно изложила свою проблему: муж отказывается от развода, подсылает ко мне каких-то типов, грозит, а теперь еще устроил слежку. Разумеется, и о «Жигулях» рассказала, которые нас едва не сбили. Парень слушал и мрачнел на глазах, не оттого, что очень переживал за меня, а оттого, как выяснилось, что помочь ничем не мог, но создаться в этом не хотел.

— Развести вас разведут, — утешил он. — Ну, не с первого раза, так с третьего.

— Конечно, — хмыкнула я. — Только до третьего раза дожить надо.

— Ну… я думаю, вы преувеличиваете. Факт нападения требуется доказать, а как, если свидетелей нет.

— Я знаю номер машины, — встрепенулась я.

— «Жигулей»?

— Нет, «Опеля», того, что у меня на хвосте висит.

— Хорошо, давайте номер, — вздохнул он, потом позвонил кому-то по телефону и сообщил:

— Кубарев Геннадий Александрович. Проживает на улице Гастелло, дом три, квартира шесть. Вам это имя что-нибудь говорит?

— Нет, конечно.

— Вот видите.

— Ничего я не вижу. Этот тип за мной следит.

— Это еще надо доказать, — гнул свое Николай Сергеевич. — А если даже следит, надо доказать, что послал его ваш муж.

— Кто доказывать должен? — полюбопытствовала я.

Лицо его приобрело страдальческое выражение, и мне стало ясно, что пришли сюда мы напрасно.

Однако кое-какой толк все же был. Николай Сергеевич велел мне написать заявление, и я написала под его диктовку, изложив все свои претензии к мужу. Теперь, если он меня убьет, будет подозреваемым номер один, это так Николай Сергеевич пошутил, за что ему большое спасибо, на душе стало легче.

— Переезжайте ко мне, — настойчиво советовал Олег, когда мы покинули его приятеля. — У меня сердце кровью обливается, когда я думаю, что вы вдвоем, без всякой зашиты.

— Какой толк от переезда, — отмахнулась я, — будет лишний труп.

Олег невольно поежился, а я устыдилась. Он отвез меня домой, где тосковала Марья, очень обиженная на то, что я не взяла ее с собой.

— Ну что? — спросила она, лишь только я переступила порог.

— Ничего хорошего,

— Вот-вот, мочить супостата надо. И дело с концами.

— Идиотка, нас же посадят.

— Совершенно необязательно. Если с умом провернуть дело, то никто нас не посадит. Уж можешь мне поверить. Вон сколько народу настреляли, и что? Хоть одного убийцу нашли? Фигушки. И нас не найдут.

Ты что же, сама стрелять будешь? — удивилась я.

— А что? И пристрелила бы за милую душу. Только я стрелять не умею. А тут надо бить без промаха.

— Марья, не наводи на грех… то есть не болтай чепухи.

— Можно его, конечно, дубинкой по голове, — увлеченно продолжала она, совершенно не слушая меня, — да у меня силенок мало. И вообще, страшновато — живого-то человека дубиной.

— Уймись, меня сейчас стошнит.

— Я знаю, что нам делать, — ахнула она. — Нужен киллер.

— О господи! Ты хоть соображаешь, что говоришь?

— Надо с Олегом поговорить, может, есть какой на примете? Он адвокат, со всякой шпаной, должно быть, знаком.

— Нет, я тебя в сумасшедший дом сдам.

— Хорошо, — сложив руки на груди, возразила она. — А что ты предлагаешь?

Что я могла предложить? Я вздохнула и решила отвлечь ее от пагубных мыслей.

— Давай лучше подумаем, как достать пленки.

— Очень просто. Ты назначаешь супостату свидание, задержишь его на часик, а я тем временем дождусь, когда домработница уйдет из квартиры, и заберу пленки.

— Между прочим, за нами следят. Представь, как обрадуется мой муж, если застукает тебя в своем доме. Чего доброго, еще упекут в тюрьму за грабеж. Нет, идти надо мне.

— Вместе пойдем. Одной опасно. А насчет слежки… будем думать.

«Вот и хорошо, — мысленно порадовалась я, — это немного отвлечет ее от кровавых планов». Марья стала думать, а я засела за работу, но поработать так и не удалось. Зазвонил телефон, и я услышала голос мужа.

— Доносы на меня строчишь? — зашипел он. — Психушка по тебе плачет.

— А по тебе тюрьма.

— Так вот чего ты добиваешься? Засадить меня хочешь? Никакой развод тебе не нужен, ты надумала избавиться от меня, адвоката наняла, в милицию сбегала… Ну, ладно, посмотрим, кто кого.

— А что делать, если ты меня задумал убить?

— Это я уже слышал. Короче, так. Или ты прекращаешь все это, или я в самом деле тебя убью.

Тут в трубке возник еще один голос, Марья подслушивала по параллельному телефону в кухне, а теперь встряла:

— Смотри, как бы мы тебя сами не замочили. Думаешь, заговоренный? Уделаем в лучшем виде. Я как раз этот вопрос прорабатываю.

В трубке что-то грохнуло. Подозреваю, муж свалился со стула или на чем он там сидел. Если бы он свернул себе шею ненароком, меня бы это очень устроило. Но нет, не повезло, потому что он вновь обрел дар речи.

— Ты мне что, грозишь?

— Да, — в два голоса ответили мы.

— И убери своего Гену на «Опеле», — продолжила Марья. — Наши люди его давно засекли. — В трубке опять что-то грохнуло. Что он там без конца роняет? — Лучше исповедуйся, пока не поздно. Ибо самое страшное для христианина умереть без покаяния, злые бесы будут терзать твою душу…

— Господи, дай мне силы, — с такой мукой, словно бесы его уже терзали, простонал муж, и отключился. А я тяжко вздохнула.

Через минуту в комнате появилась Марья, с видом сироты замерла у двери и сказала:

— Извини, я погорячилась. Планы ему наши выболтала. Теперь убрать его будет не просто. Предупрежденный враг наполовину… забыла, как дальше. Злишься?

Сил злиться на нее у меня давно уже не было.

— Ничего, — вздохнула я, — как-нибудь.

Через некоторое время позвонил Олег и тоже не порадовал: суды завалены заявлениями о разводе, он приложил максимум усилий, но ранее, чем через месяц, заседания суда ждать не приходится.