Татьяна Полякова - Список донжуанов

— Если вы… — начала я, пребывая в легком шоке, он махнул рукой.

— Да все ясно, дело-то житейское. Тебе сейчас вдовство очень на руку, верно? Но и ты пойми, вот это… — тут он постучал желтым ногтем по фотографии, — никто видеть не должен. Никто. Дело чести, знаешь ли. Теперь поняла?

— Поняла, — поспешно кивнула я.

— Вот и отлично. Что делать с Серегой, мы подумаем, а фотографии верни. Все, что есть. И пленки.

— Я с удовольствием, только, видите ли…

Дядька нахмурился и вновь погрозил пальцем.

— Не вздумай шутить со мной. Даю тебе два дня. И не советую что-нибудь оставить на память. Толик! — крикнул он. В зале тут же появился молодой человек, что встречал меня у дверей, и дядька кивнул ему:

— Проводи.

На негнущихся ногах я покинула заведение, плюхнулась в машину и зло чертыхнулась. Марья заглядывала в глаза, очень раздражая меня своим поведением.

— Кто звонил-то? — жалобно спросила она. Пришлось рассказать, после этого мы дружно задумались, потому что Марья тоже ничего не поняла. — Ему нужны пленки и фотографии? — переспросила она.

— Да.

— Но у нас их нет. Почему ты не сказала…

— Не было у меня такой возможности… Хотела бы я на тебя посмотреть… Поехали домой.

Дома я слонялась по комнатам и размышляла, как вернуть дядьке пленки и фотографии. То, что вернуть их просто необходимо, было совершенно ясно. Хоть я о нем ничегошеньки не знала, одно несомненно: с таким в самом деле не стоит шутки шутить. Только как я верну фотографии, если их у меня нет? Они сейчас у того типа, что Олега по голове стукнул. Предположительно, этим типом является мой муж. Тут я некстати вспомнила, что сроку мне дали два дня, и заволновалась по-настоящему. Представлять, что произойдет через два дня, даже не хотелось. Выход один: обратиться к Сергею. От эдакой мысли я поморщилась, но ничего толковее не придумала и позвонила ему.

Услышав мой голос, он неожиданно обрадовался, а я насторожилась.

— Нам надо поговорить, — сказала я как можно официальнее.

Он согласился, и я назначила ему встречу в ближайшем кафе. Марья собралась со мной, но я этому категорически воспротивилась. Ясно, что ее присутствие внесет в беседу ненужное оживление. Машину тоже брать не стала, раз кафе совсем рядом. Перешла дорогу и первым делом обратила внимание на «Чероки» — он замер на светофоре, а я поторопилась оказаться на тротуаре

— Так никакого здоровья не хватит, — неизвестно кому пожаловалась я.

Сергей опоздал: может, потому он выглядел слегка виноватым.

— Извини, срочное дело… — Тут он неожиданно покраснел и стал пространно объяснять, что к нему приехала группа лиц из Воронежа, с которыми он намерен сотрудничать.

Сейчас мне это было совершенно неинтересно, но я выслушала, покивала и наконец смогла перейти к делу.

— Я по поводу альбома, что подарила тебе.

Сергей потупил взгляд и торопливо перебил меня:

— С этим покончено. Клянусь.

— Да не в том дело, — досадливо нахмурилась я. — Ты забрал у Олега фотографии и пленки, а теперь…

— У какого Олега? — вновь перебил он. — Какие пленки?

— Ты ведь знаешь, что мой адвокат в больнице? — подозревая, что Сергей надумал морочить мне голову, спросила я.

— Нет, откуда?

— Так вот, — начала я злиться. — Олег получил от меня пленки с фотографиями, чтобы они послужили в суде доказательством твоих измен.

— Симона, уверяю тебя…

— Ему пробили голову и забрали фотографии.

— Кто? — очень толково поинтересовался муж.

— Ты, разумеется.

— Я? Ты что, окончательно спятила? Что ты опять задумала? Хочешь меня в тюрьму упечь?

— Подожди, — взмолилась я, видя, как наливается кровью его физиономия. — Речь даже не об этом. Просто мне очень нужны эти фотографии, а главное — пленки… И я прошу тебя…

— Ага. Ясно. Менты, когда ты им об этом ограблении настучала, наверняка послали тебя куда подальше, потому что понимают — это глупые россказни, а доказательств никаких. Так ты явилась ко мне, чтобы я сам на себя наговаривать начал? Умно, ничего не скажешь. Знаешь, дорогая, я все больше и больше удивляюсь тебе.

— Да послушай ты, сегодня мне позвонил какой-то дядька, то есть не какой-то, а Бойко Семен Иванович.

— Хохол? — нахмурился Сергей. — Зачем он тебе звонил? Каким образом ты вообще…

— Ты дашь мне сказать? Ему нужны эти фотографии и пленки. Не все, а там, где ты с блондинкой с большим бюстом…

— Дрянь… — медленно произнес муж, глядя на меня во все глаза. — Какая же ты дрянь… Да как тебе в голову пришло… И откуда ты вообще узнала… Смерти моей хочешь? — вдруг заорал он и так грохнул кулаком по столу, что я подпрыгнула. — Ну, это последняя твоя выходка. Теперь я все понял. Не развод тебе нужен, а мои деньги…

Все, кто находился в кафе, с интересом наблюдали эту сцену. Я схватила Сергея за руку, но он вырвал ее, точно его кусала змея, и покинул кафе, на прощание одарив меня таким взглядом, что в его искренности я не сомневалась. Но этого ему показалось мало, и он погрозил мне кулаком.

— Белая горячка, — пролепетала я.

Я тоже поспешила уйти из кафе, но домой не торопилась, шла по улице, пытаясь успокоиться. Дома Марья пристанет, а тут хоть можно подумать, не отвлекаясь на дурацкие вопросы. Что же это получается: Сергей к ограблению Олега не причастен? Вряд ли он притворялся, хотя, может, хитрит по обыкновению и не хочет сознаться. А если все-таки не хитрит? Тогда кто ограбил Олега? Скорее всего тот же, кто и эту чертову фотографию старичку послал. Может, для того и грабил, чтобы послать? Но тогда получается, что фотографии он видел раньше. А кто их видел? Я, муж и Олег. Олег в больнице с черепно-мозговой травмой. А что, если Олег травму нарочно придумал, еще и жуликов нам подсунул, морячка с Георгием. Но зачем он фотографии Бойко послал? Какая цель? Тут я хорошенько вспомнила, что говорил мне старец, и буквально похолодела. Дядька тоже считал меня хитрой и… черт, по-моему, он намекал, что я хочу избавиться от мужа, а Сергей сказал «смерти моей хочешь» и испугался он по-настоящему.

Я перепугалась еще больше, хотя и до этого была напугана хуже некуда. Хныча от бессилия, я набрала номер мужа.

— Сережа, — попросила я жалобно, — постарайся выслушать меня спокойно.

В ответ он мне такое сказал, что стало ясно: ни о каком спокойствии и речи нет.

— Пожалуйста, будь осторожен, — заревела я, а он сказал:

— Лицемерка. — И отключился.

На следующий день, который я встретила в печали и даже в отчаянии, я позвонила Гридину, с намерением попытаться кое-что прояснить.

Мы встретились в парке, точнее будет сказать, я перехватила Андрея возле офиса, куда он подъехал к десяти часам, и мы немного прогулялись.

— Извини, что отрываю от дел, — заунывно начала я.