Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

– А вам необходим пресс-секретарь?

– Как раз сейчас мы продвигаем на рынок новый товар, рекламное агентство готовит для нас широкомасштабную кампанию. Словом, все будет выглядеть вполне естественно.

– Допустим. Однако я по-прежнему не пойму, чего вы ждете от меня?

– Чтобы вы были рядом. Огляделись. Беспри­страстно оценили ситуацию и ответили: я сам себя пугаю или мне грозит опасность?

– И если я скажу “вы сами себя пугаете”…

– Клянусь, я вас поблагодарю и наконец-то бу­ду спать спокойно.

Похоже, говорил он искренне.

– Я знаю, деньги для вас не главное, – тороп­ливо продолжил он, – но я готов заплатить любую сумму…

– От денег отказываются только дураки, – фи­лософски изрекла я, – но пока говорить о них рано. Итак, если я вас правильно поняла, вы хотите, что­бы я, находясь некоторое время с вами, оценила си­туацию и сообщила вам свое мнение: является она опасной для вас или нет?

– Именно так.

– Хорошо, – кивнула я, откидываясь на спин­ку стула. Это я готова сделать для старины Ляли­на. – Причем совершенно бесплатно. – Последнее я сказала вслух. – А потом… потом по обстоятель­ствам.

– Отлично, – обрадовался Сафронов.

И на следующий день я заступила “на пост”.

Первые три дня все шло до такой степени спо­койно, что даже навевало тоску. Большую часть вре­мени мы проводили в офисе, на обед выбирались в соседнее кафе, затем – деловые встречи, а вечером я провожала Сафронова домой.

В течение этих трех дней я не смогла уловить ничего подозрительного, хотя тщательно пригляды­валась и даже принюхивалась. Ни странных звон­ков, ни сомнительных личностей в поле зрения, ни ощущения скрытой угрозы в воздухе. Тишь, гладь и божья благодать. Лялин прав, впрочем, он всегда прав.

Сафронов время от времени поглядывал на ме­ня с виноватым видом, а я оптимистично улыба­лась. Именно этот его виноватый взгляд не позво­лял мне послать его к черту. Я решила дать ему еще неделю.

В пятницу вечером он, нерешительно кашлянув, сообщил, что в выходной собирается устроить не­большой прием на своей яхте. Услышав слово “яхта”, я с трудом смогла скрыть удивление, образ Сафро­нова не вязался с любителем подобных развлече­ний. Приходилось признать, что интуиция в очеред­ной раз подвела меня.

Он опять откашлялся и продолжил:

– Я купил яхту в прошлом году. Практически даром. Друг не чаял избавиться от нее, а во мне взы­грала романтика, морские походы и все такое…

– До моря от нас далековато, – заметила я.

– Вот именно. Если честно, от нее одна голов­ная боль. Яхта крошечная, но ее и на зимнюю сто­янку надо определить, и покраска, и прочее… Уп­равлять ею я тоже не умею. Короче, свалял дурака. Прошлым летом дважды прошел по реке до Рыбацкого, а в этом году так и не собрался. Вот я и подумал…

– Что ж, идея хорошая.

– Правда? – невероятно обрадовался он. Все-таки Сафронов довольно занятный парень. – Хочу пригласить нескольких друзей. Ну и вас, конечно. Вы ведь не откажетесь?

– Не откажусь, раз уж я на вас работаю.

– Вы все-таки считаете, что я все выдумы­ваю? – пряча глаза, спросил он.

– Я пока ничего не считаю. За три дня невоз­можно составить представление о состоянии дел. Ес­ли позволите, мы поговорим об этом через неделю.

– Отлично, – заулыбался Сафронов.

На следующее утро я подъехала к пристани около десяти, отпустила такси и начала оглядывать­ся. Пристань выглядела пустынной. На всякий слу­чай я взглянула на часы. Нет, не опоздала, хотя всерь­ез опасалась этого, потому что в последний момент пришлось пристраивать Сашку. Поначалу я хотела взять его с собой, но вовремя одумалась: неизвест­но, как пес воспримет прогулку на яхте, а видеть его страдания я просто не в состоянии. Как всегда, вы­ручила Ритка. Разумеется, она проявила интерес к тому, как я собираюсь провести выходные, а узнав, что я нашла себе работу, так обрадовалась, что уми­лила меня до слез. Сашка на радостях был обласкан и принят чуть ли не с благодарностью.

Дойдя до конца пристани и не обнаружив вбли­зи ничего похожего на яхту, я совсем было решила, что Сафронов передумал и отменил мероприятие. Я достала мобильный из сумки с намерением позво­нить, но тут услышала его голос:

– Ольга Сергеевна!

Я обернулась и увидела, как он бежит по при­стани в мою сторону, изрядно запыхавшийся, покрасневший, в светлых брюках и пестрой рубашке навыпуск. Сейчас он еще больше походил на колобка.

– А мы вас ждем возле шлагбаума, – с виноватой улыбкой сказал он. – Я думал, вы на машине.

– Я не знала, что здесь есть стоянка, вот и при­ехала на такси.

Он пожал мне руку и заулыбался:

– Пойдемте, все уже собрались, здесь неболь­шой ресторанчик, очень милый. Яхта подойдет че­рез несколько минут, я только что звонил.

Ресторан в самом деле выглядел на редкость привлекательно для заведений подобного рода. На открытой веранде горшки с цветами и настоящая пальма. Клетчатые скатерти, ковровая дорожка и мозаичное панно во всю стену, то ли змея с крылыш­ками, то ли дракон-дистрофик. Скорее всего пос­леднее, потому что надпись на фасаде гласила – “Речной дракон”.

За большим столом сидела компания, несколько мужчин и женщин. Мы подошли, все дружно огля­нулись в нашу сторону и заулыбались, а Петр Викентьевич торопливо заговорил:

– Знакомьтесь, пожалуйста. Это Ольга Сергеев­на Рязанцева.

Дамы встретили меня с настороженным любо­пытством, мужчины с интересом, чему немало спо­собствовала моя популярность в родном городе. На службе у Деда мое имя часто мелькало в местных но­востях, пару раз губернские газеты разразились в мой адрес гневными обличениями с фотографией на развороте, что меня, признаться, не особо радо­вало, но кто ж моего-то мнения спросит?

Я растянула губы в улыбке, демонстрируя боль­шую радость, а Петр Викентьевич, немного волну­ясь по неясной причине, продолжил представление.

– Горина Анна Ивановна, – указал он на брю­нетку с внешностью роковой женщины. Должно быть, очень высокая (сейчас, когда она сидит, точнее не скажешь), худая, с большим, явно силиконо­вым, бюстом, огнем в очах и с пухлыми губами, то­же силиконовыми. Она высокомерно кивнула, быстро окинула меня взглядом с ног до головы и едва заметно нахмурилась. Я порадовалась, что не по­нравилась ей, значит, выгляжу неплохо. – Это Ве­рочка, Вера Ильинична, – перешел Петр Викентье­вич к большеротой блондинке, та приветливо пома­хала мне рукой. – Мы с ней старые друзья, – счел необходимым пояснить Сафронов. – Лапшин Ген­надий Яковлевич, вы о нем наверняка слышали, его супруга Валерия Николаевна. Райзман Артур Борисович, а это Никифоров Павел Сергеевич. Ну вот, теперь можно выпить кофе.

Сафронов подозвал официанта и с заметным об­легчением устроился на стуле, предварительно уса­див меня. Я с удовольствием выпила кофе, приглядываясь к собравшимся и стараясь делать это неза­метно. Не похоже, чтобы здесь встретились старые друзья. Мужчины слишком заинтересованно погля­дывают на дам, дамы слишком напряжены, не рас­слабляются, держат спину прямой, улыбки как при­клеенные, а взгляды, обращенные друг к другу, ядо­витые.