Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

В общем, Марьина Губа стала малопосещаемым местом, и там в основном стояли лагерем байдароч­ники. Сама я не была на острове лет десять и теперь проявляла неподдельный интерес.

– На Марьиной Губе я чуть не утонул, – сооб­щил Лапшин. Он, кстати, тоже предложил обходить­ся без отчества, так что я называла его просто Геной. – Мне лет семь было.

Далее последовал рассказ об этом знаменатель­ном событии. Тут же выяснилось, что практически у всех присутствующих что-то связано с этим остров­ком. Только Анна презрительно ухмылялась, косясь из-под очков на Райзмана. Как видно, бедняжке не­чего было вспомнить.

Вскоре подали обед. За столом воспоминания продолжились, что способствовало сплочению кол­лектива. Так как к обеду подали вина, все очень быстро перешли на “ты”. Одна Горина пребывала в напряжении с упорной нелюбовью ко мне, сироте. Видно, я спутала ей все карты. Райзман уделял мне повышенное внимание и даже не желал скрывать это. Я не особенно его поощряла, но и не возража­ла, скорее из вредности.

Когда поднялись из-за стола, впереди замаячил остров. Мы переместились на палубу. Старенькая пристань произвела неплохое впечатление: кто-то все же проявлял о ней заботу все это время, прогнив­шие доски в некоторых местах заменили новыми.

Пришвартовывались довольно долго, то ли мачо не были особенно опытными, то ли пристань не ка­залась им надежной. Когда сошли на берег, солнце уже жарило вовсю. Заросли ивы начинались от при­стани, но мы сразу увидели тропинку, изрядно утоп­танную. Мы пошли по ней и через пять минут ока­зались на пляже. И здесь заросли ивняка отвоевали себе новые пространства. Однако пляж порадовал. Широкая, девственно чистая песчаная полоса. Мы почувствовали себя Робинзонами.

– Красота-то какая, – мечтательно вздохнул Петечка, и я согласилась с ним.

Отдыхать решили с размахом. Появились мачо, установили большой зонт от солнца, такие обычно используют в уличных кафе, шезлонги, стол с сум­кой-холодильником, его приткнули в тени, ближе к зарослям, появилось пиво и все, что к нему прила­гается. Я устроилась под грибком, развалясь в шезлонге. Джинсы я сбросила еще на яхте, оставшись в рубашке.

– Не собираешься загорать? – спросил Райзман.

– Вряд ли. Предпочитаю подремать в тени. Но искупаюсь обязательно.

– Отличный загар. Где отдыхала?

– В Греции.

– Давно собираюсь.

– И что мешает? – спросила я, чтобы поддер­жать разговор.

Он пожал плечами.

– Работа.

– Чем ты занимаешься, если не секрет?

– Какой там секрет. Я врач. У меня частная кли­ника на улице Пугачева. Наверняка слышала рекла­му: “Эскулап”.

– Конечно, – кивнула я. – Как идут дела? Процветаешь?

– Не жалуюсь.

– У него талант, – сообщила Вера, устраиваясь рядом. – Дамы от него так и млеют.

– Дамы? – не поняла я.

– Конечно. Он у нас гинеколог.

– Ах, вот что, – покивала я.

– Точно, – засмеялся Артур. – Будут пробле­мы, милости прошу, хотя от всей души желаю креп­кого здоровья.

– Пошли купаться, – предложила Вера. Все поднялись. Я лениво прищурилась, шевелиться мне не хотелось.

– Чуть позже, – сказала я, едва сдерживая зе­воту.

Компания направилась к реке, а я немного по­дремала, слыша, как они плескались и вопили, слов­но дети. Я старательно прислушивалась к голосу Сафронова. “Живой”, – пробормотала я с усмешкой.

Первым вернулся Райзман. Упал прямо на пе­сок рядом со мной.

– Здорово. Зря не пошла.

– Еще успею.

Он нахлобучил Верочкину панаму и, приподняв голову, спросил:

– Значит, ты теперь работаешь у Петра? Занятно.

– В каком смысле?

– В смысле, масштабы не те. Говорят, ты у Кондратьева была кем-то вроде серого кардинала. Врут?

– Конечно. Дед… Кондратьев не из тех, кто по­терпит возле себя потенциального соперника. Он тяготеет к абсолютизму.

– Так ты поэтому ушла?

Разговор начал меня раздражать, и я прикиды­вала, что бы ответить, дабы отбить у человека охоту приставать с глупостями.

– Ее выгнали, – услышала я над ухом.

Прелестный голосок принадлежал Гориной, она стояла рядом, обтираясь полотенцем, я умудрилась пропустить счастливый миг ее появления.

– Точно, – кивнула я, не желая спорить. Но этого роковой даме показалось мало, и она продол­жила:

– Госпожа Рязанцева – хронический алкого­лик. За это и слетела с теплого местечка.

Райзман растерялся, не зная, как реагировать на ее слова.

– Вы и сейчас пьете? Или пытаетесь лечить­ся? – язвила девица. Положительно, у нее ко мне что-то есть, любопытно – что?

– Пью, – покаялась я. – Но выгнали меня да­же не за это. Нрав у меня буйный. По пьяному делу могу и в зубы дать, – с младенческой улыбкой поведала я. – За столом вроде и выпила совсем ничего, а не поверите, как хочется скандалить.

Девица слегка опешила, прикидывая, серьезно я говорю или валяю дурака, но на всякий случай рис­ковать не стала, бросила полотенце и вернулась к компании.

– Не принимай близко к сердцу, – испытывая неловкость, сказал Райзман. – Она идиотка, возом­нившая себя роковой женщиной, собиралась здесь всех затмить. И вдруг ты. Это серьезный удар.

– Я ценю твое желание полить бальзамом мои раны.

– Я серьезно. Ты очень красива, в тебе чувству­ется характер, у тебя есть стиль, ты независима. Та­кие женщины всегда производят впечатление, хотя и слегка пугают нашего брата. А эта дура насквозь фальшива. Больше месяца вытерпеть ее невозможно.

– Ты пробовал? – спросила я.

– Слава богу, нет.

– Но ты хорошо ее знаешь?

– Вера везде таскает ее с собой. Совершенно непонятно, зачем ей это надо, особой дружбы меж­ду ними я не замечал. Впрочем, Вера немного сумасшедшая и понять ее логику трудно, мне, по край­ней мере.

– У Веры был роман с Сафроновым?

– Нет, то есть не думаю. Если только очень давно. Они дружат с детства, ее муж здорово помог Петру в свое время. Потом он погиб, автокатастро­фа, и Петр считает своим долгом… в общем, они по-настоящему привязаны друг к другу.

– Да, это чувствуется. А с Петром ты давно зна­ком?

– Года два, наверное. Моя бывшая жена дружи­ла с его бывшей. Познакомили. Петр мне понравил­ся, похоже, и я ему. Вот так и получилось: с женами разбежались, а с ним продолжаем встречаться, не часто, но друг друга из вида не теряем. Он хороший человек.

– Я тоже так думаю, – кивнула я, потому что мне показалось, что Артура интересует мое мнение на этот счет.

– У него сейчас тяжелый период, – продолжил он. – Я рад, что ты будешь рядом с ним.

– Не пойму, о чем ты, – насторожилась я.

– У него навязчивая идея, что его убьют. И вдруг появляешься ты.

– Я устроилась в era фирму…

– Брось, он мне все рассказал.

– Тогда какого черта ты меня спрашиваешь?