Татьяна Полякова - Чего хочет женщина

Она тоже всплакнула и зашипела на ухо:

— Сколько Синице годов-то было?

— Откуда я знаю? Лому ровесник.

— Ох, молодой совсем, как жалко, — всхлипнула Танька. — Только б жить да радоваться… Царство ему небесное… А поют-то как душевно, век бы слушала…

Я подозрительно покосилась на Таньку, но смолчала.

Дома я стала выговаривать Генке:

— Пить не смей, смотри, что делается. Один разбился, другой в собственной бане угорел, а все через это окаянное пьянство. Ни в какую баню ты у меня больше не пойдешь. А выпить захочешь — пожалуйста, со мной в родной квартире. Пей на здоровье, но чтоб на глазах. Мало мне беспокойства, теперь жди тебя и думай: где ты и что с тобой…

Лом выпил рюмку и закручинился:

— Мы с Синицей в один садик ходили…

— Куда? — не поняла Танька. Она приехала помянуть покойника и делала это с большим удовольствием.

— В детский сад, дура, — разозлился Лом, — и в школу, в один класс.

— И сидели вы вместе, да, Гена? — подсказала Танька. — Или нет? Я уж точно не помню, Святов, покойный, мне рассказывал, да я ведь забыла. Вроде драку Синица затеял и мужика бутылкой ударил, а ты по дружбе на себя взял. Его-то мамка с папкой отмазали. Папка у него ходил в начальниках, а твой-то уже сидел, и мамка твоя на двух работах горбилась да в подъездах полы намывала. Синице условно дали, а ты сел. Или это в другой раз было?

Лом нахмурился. Танька ему водки подлила, сама выпила и продолжила:

— Конечно, мужская дружба дорогого стоит, нам, бабам, не понять, не так устроены… Хотя, если по чести, большой пользы я от этих старых дружков не вижу. Вот хоть бы тот же Синица, что он тебе доброго сделал? Ну, пили вместе… а ведь гонору сколько, думал, если вы в пацанах на пару бегали, так и теперь ты для него Генка Ломов. Все зубы скалил, Лом да Лом… Какой ты им Лом? Ты теперь Геннадий Викторович, должны понять и прочувствовать, а у них никакого уважения… Жалко, конечно, Пашку, но, если честно, потеря-то небольшая… Царство ему небесное, — добавила Танька и выпила еще рюмку.

В конце мая вышла неприятность: один из наших парней попал в больницу с пулевым ранением. Так как он был в сознании, из милиции в контору явились сразу.

Чем они его взяли, мне неведомо, но наболтать он успел много. Потом, конечно, испугался. Само собой, в органах Лома родным не считали и прицепились не хуже, чем репей к бродячей собаке. Особо страшно не было, но дело хлопотное, следовало взять его под контроль. Вот тогда я и вспомнила о Сердюкове. Позвонила и начала ласково:

— Константин Николаевич, здравствуйте. Возможно, вы меня не помните, мое имя Лада Юрьевна, нас познакомила…

— Да вы шутите, Лада Юрьевна, — засмеялся он. — Забыть вас невозможно, и вы это прекрасно знаете. Чем обязан?

— Моему родственнику необходим адвокат, лучший из всех, кого можно сыскать. Я очень рассчитываю на вас.

— Уголовное дело? — помолчав немного, спросил он.

— В сущности, нет никакого дела… Может быть, мы встретимся, и я вам все расскажу?

— Хорошо.

Через час мы сидели в ресторане. Пялился он на меня так, что я начала краснеть.

— Так в чем проблема? — улыбнулся он, увидев, что его взгляды достигли цели.

— У племянника моей подруги неприятности… — Я не торопясь изложила суть дела, приглядываясь к Константину Николаевичу.

Он ухмылялся довольно цинично, моя грудь интересовала его много больше моих слов. Когда я закончила, он сказал:

— Дело пустяковое. Скажите вашей подруге, если она существует в реальности, что показания, полученные у раненого или больного, находящегося под воздействием наркотиков, никакой суд к сведению не примет.

— А он находился? — усмехнулась я.

— Что-то ему наверняка успели вколоть по дороге в больницу.

— Я могу на вас рассчитывать?

— Можете, — кивнул он. — Уверен, вы знаете, сколько стоит мое время.

— Разумеется, — улыбнулась я.

Больше мы о делах не говорили. Где-то через полчаса я, извинившись, отбыла домой. И сразу позвонила Таньке:

— Собери все, что можешь, на Сердюкова.

— Сделаем, а зачем?

— Для того чтобы построить Империю, нужна крепкая команда.

Танька только хмыкнула.

Как Сердюков обещал, так и сделал. Стражи закона отнеслись к ситуации с пониманием. Деньги адвокат запросил немалые, я дала вдвое больше. Взял. Через неделю я опять позвонила и попросила о встрече. На этот раз встречались на открытом воздухе, в парке.

— Константин Николаевич, — сказала я, извлекая на свет бумаги в дешевой папке. — Вот здесь обозначены ваши доходы за прошлый год, разумеется, не те, о которых известно налоговой полиции, а настоящие суммы.

Он усмехнулся, просмотрел бумаги и взглянул на меня с уважением.

— Что дальше?

— Если вы будете работать на нас, то получите втрое больше. Это для начала.

— На нас? — поднял он брови.

— Скажем так — на меня.

— И в чем будет заключаться моя работа?

— В основном в толковых советах. Хотя может возникнуть ситуация, подобная той, что была неделю назад.

Он засмеялся.

— Если я правильно понял, меня приглашает местная мафия.

Тут и я засмеялась.

— Мафия? На редкость неудачное определение… Моя подруга хочет построить Империю, я ей помогаю. Не стоит так смотреть, я в своем уме. Если хотите, принесу справку от психиатра. У нас есть идея, но не хватает образования в некоторых вопросах. Нам нужен такой человек, как вы. Ловкий, умный, циничный. Теперь еще немного о вас: работая в поте лица, вы через несколько лет, возможно, переберетесь в столицу. И кое-чего достигнете. Может быть, многого. Как повезет… Только лучше быть владыкой в своем королевстве, чем генералом в чужом. Через два года все деньги, которые в этом городе шуршат, снуют и мнутся, будут наши. А это значит власть — и почти безграничная свобода.

— Через два года? — спросил он.

Я кивнула.

— Возможно, раньше. Два года — это крайний срок.

Тут он опять засмеялся и сказал:

— Знаете, я вам верю.

— И правильно, — улыбнулась я.

— Ваша подруга тоже красива? — спросил он, взяв меня за руку.

Я убрала руку, посмотрела на него и сказала:

— Константин Николаевич, о вас отзываются как об очень умном человеке. Я вам предлагаю деньги, которых не стоит никакая женщина. Попробуйте отвлечься от моей внешности, представьте, что перед вами старуха или, например, мужчина.

Он усмехнулся.

— Это трудно…

— Тогда вообразите, что под платьем у меня волосатый живот, а грудь накачана парафином.

— А она накачана?

Я взглянула ему в глаза, а он сказал:

— Извините… Должен вам сказать, Лада Юрьевна, что после нашей первой встречи я тоже вами интересовался. Досье не собирал, но кое-что узнал, а кое до чего своим умом дошел. Ситуация в городе мне известна, в ней многое изменилось за несколько месяцев. После вашего первого звонка я с нетерпением ждал второго, так что ваше предложение меня не удивило…