Татьяна Полякова - Час пик для новобрачных

Я даже не сразу поняла, что ударила его. Он отшатнулся и замер, так и не договорив. А я бросилась вон из кухни и заперлась в спальне. Я сидела, обхватив руками подушку, и давилась слезами, не зная, чего в них больше: обиды или ненависти.

Я надеялась, что Денис сразу уйдет, но входная дверь не хлопнула. Понемногу я успокоилась, начала прислушиваться — в квартире тихо, должно быть, он все-таки ушел. Я вытерла слезы и вышла.

Денис сидел в гостиной, обхватив голову руками, уставившись куда-то в пол. Я прижалась к стене и сказала тихо:

— Ты еще здесь?

— Хочешь, чтобы я ушел?

Я подумала и ответила правду:

— Не знаю.

— Я не должен был всего этого говорить… А извиняться глупо. Умнее всего в самом деле уйти. Хлопнуть дверью, спокойно отгулять отпуск, а потом выйти на работу, отыскать твоего подонка-мужа и засадить его в тюрьму, где ему и место.

— Так что тебе мешает? — пожала я плечами. Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Не могу, — сказал он и засмеялся. — Не могу уйти… Так же, как ты не можешь забыть этого… Тебе понятно?

Я молчала, наверное, это было мучительно для него, он смотрел на меня, надеясь, что я скажу хоть что-то, но я молчала, мне нечего было сказать ему Он не выдержал, и слова полились сплошным потоком.

— Еще после нашей первой встречи… Ты тогда здорово меня достала. Богатая, избалованная кукла, которой нет дела до остального человечества, солнце всходит и восходит только для нее. Мне очень хотелось наговорить тебе гадостей. А потом я понял, что слишком много думаю о тебе Конечно, я себя уговаривал: это от злости, просто здорово завела и… На кой черт я с тобой в Сибирь поперся? Делать мне, что ли, нечего? Ну я и здесь, конечно, себя уговорил: интересное дело и все такое… Чушь собачья. Вот когда мне башку прошибли, я оказался в больнице и едва не спятил, думая, где ты, что с тобой… притворяться стало глупо. А под утро я понял: мне наплевать. На все. На твоего мужа, на это расследование, вообще на все, я… — Он стиснул зубы, точно боясь, что ненужные слова помимо воли вырвутся наружу.

Я стояла, сцепив за спиной руки, с глазами, полными слез. Он поднялся, встал напротив меня. Я очень боялась встретиться с ним взглядом, голова шла кругом, мне было трудно дышать.

— Поцелуй меня, — попросила я тихо, — пожалуйста.

Он нашел мои губы, и я обняла его, преодолевая брезгливость, прижимаясь к нему все крепче и крепче, но он опять отстранился.

— Нет, — сказал он с горечью, — ты же меня возненавидишь.

Я заревела, уткнувшись в его плечо, и он принялся утешать меня, легонько поглаживая волосы, плечи, точно я была маленькой девочкой.

— Я веду себя как последняя дура, — сказала я, вытирая нос платком.

В конце концов мы занялись приготовлением обеда и успешно справились с этим. Говорили о разных пустяках, глядя друг на друга, точно напроказившие дети. И он и я боялись ненароком вернуться к запретной теме. Только когда приступили к трапезе, я вдруг сказала очень серьезно:

— Ты не прав. Я никогда не прощу. Никогда. И по выражению его глаз поняла: он поверил. Я мыла посуду после обеда, Денис курил, лениво поглядывая в окно, наконец он со вздохом сказал:

— Значит, ты хочешь слетать в Екатеринбург? — Я кивнула, испытывая в тот момент чувство вины. — Что надеешься отыскать?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Должна быть связь. Между моим первым мужем, Деревягиным и Глебом. Я нашла в столе Глеба бумагу с именем Деревягина. Клочок бумаги, а там фамилия, имя и отчество, больше ничего. Еще было письмо с угрозами. Очень похоже на шантаж. — Денис нахмурился, забыв про сигарету, которая дымилась в пепельнице. — Когда ты мне сказал про убийство в гостинице…

— Мне вот что пришло в голову… — перебил Денис. — Кстати, письмо с угрозами ты сохранила?

— Да, — кивнула я, прошла в спальню и вскоре вернулась оттуда с обрывком письма. — Вот.

— Любопытно, — прочитав текст, заявил Денис. — Так вот, по поводу умной мысли, что меня посетила. Допустим, Деревягин, желая изобличить убийцу друга, интересуется тобой и при этом каким-то образом узнает о прошлом Глеба. Начинает его шантажировать…

— Деревягин солидный человек. Шантаж скорее подходит бывшему адвокату Лиховскому.

— Допустим. Твоему мужу деваться некуда, и он решает скончаться. В очередной раз. Деревягин является сюда…

— Он был очень возбужден, узнав о смерти Глеба.

— Вот-вот. Денежки уплыли…

— Вряд ли Деревягин мог опуститься до шантажа.

— Мог, не мог, что мы, в сущности, о нем знаем? Допустим, все-таки мог. Тогда вполне понятно, что от него избавились.

— Кто избавился?

— Твой муж, если он жив, или его дружки, если Глеб скончался.

— Зачем дружкам убивать Деревягина?

— А зачем это твоему мужу, если считается, что он погиб? Причина наверняка есть, но мы ее не знаем. Очень бы хотелось потолковать с Лиховским. Боюсь только, как бы нас не опередили.

— Кто? — испугалась я.

— Тот самый человек или те люди, кто поспешил избавиться от Деревягина.

— Парень с татуировкой?

— Возможно. Кстати, я позвонил приятелю, который занят этим делом. Бычков ведет себя на редкость смирно. Наблюдение за ним ничего не дало. Абсолютно. Единственная причина, по которой он все еще интересует следствие, — это татуировка.

— Два человека с одинаковой татуировкой? И Бычков абсолютно ни при чем?

— Очень сомнительно, если учесть предысторию твоего с ним знакомства.

— Действительно, разумные объяснения в голову не приходят, — подумав немного, констатировала я.

— Что ж, будем надеяться, что в Екатеринбурге что-то прояснится, — вздохнул Денис.

— Мы туда поедем? — робко поинтересовалась я.

— Разумеется.

— Сегодня?

— Да. Только вместо самолета отправимся на машине.

Мне показалось это не очень разумным, но возражать я не стала.

— Если выехать через пару часов, к утру будем там. — Я согласно кивнула. — Мне надо наведаться на работу.

— Во сколько встречаемся?

— Думаю, через час-полтора.

— Мне за тобой заехать? — предложила я. Денис улыбнулся и взял меня за руку, хотел что-то сказать, но вдруг передумал.

— Заезжай. Позвони мне на всякий случай, вдруг я задержусь на работе.

Я проводила его до двери, постояла у окна, наблюдая, как он идет через двор, сворачивает… Затем потянулась к телефону. Голос Федора звучал недовольно:

— Черт возьми, где ты была? Я тут с ума схожу от беспокойства.

— У меня очень мало времени. Послушай и постарайся не перебивать. Во-первых, ты оказался прав, они не только вместе учились в университете, но и дружили, он затеял собственное расследование, нанял какого-то пьяницу, не удивлюсь, если тот уже сегодня появится в городе. Лиховский Эдуард Михайлович. — Я продиктовала адрес, затем продолжила: