Виктория Платова - Куколка для монстра

Одиночество бегуна на длинную дистанцию…Пробуждение не было похоже ни на что. Еще никто так бесцеремонно не обращался со мной, даже санитары в больнице. В первый момент мне даже показалось, что это раскаявшийся Эрик забрался в постель и настойчиво касается моего лица. Но секундное ожидание и секундное наваждение сразу же прошло.

Это были чужие руки. Они обхватили меня за шею – так, что хрустнули позвонки, – и резко подняли в постели. От неожиданности я уперлась в чью-то грудь.

– А ты, я смотрю, совсем потеряла осторожность. Стареешь, что ли? Хотя на твоем месте я бы состарился и умер поскорее. Это было бы лучшим выходом. И ты могла бы избежать крупных неприятностей… – услышала я бесцветный тихий голос. – С возвращеньицем, дорогуша!..

И почти сразу же зажегся свет. Пустая еще несколько минут назад комната оказалась заполненной людьми. У дверей стояли двое с непроницаемыми лицами, гладкими и блестящими, как туши тюленей. Один из двоих, видимо, и включил свет. А прямо передо мной, на кровати, сидел обладатель бесцветного голоса – пугающе интеллигентного вида человек в добротном костюме, Я уже видела его на пленке со дня рождения Анны.

Со своего дня рождения.

Ни единой лишней складки на брюках, ни единого лишнего волоска в прическе, ни единого изъяна в стильной оправе очков – ни дать ни взять профессор математики из Беркли, обладатель породистой собаки и породистой любовницы.

Я инстинктивно запахнула халат, а два шкафа, подпиравшие дверной косяк, синхронно хмыкнули.

– Ну, здравствуй, здравствуй, красавица, – тем же бесцветным голосом произнес профессор математики, и ни один мускул не дрогнул на его холеном пергаментном лице. – Тебя и не узнать. Скажи, кто так мастерски изменил тебе фасад, и я направлю к нему свою постылую жену.

– Кардинально изменилась, – вставил реплику один из стоявших у двери.

– Но, надеюсь, твоя паскудная сущность осталась не потревоженной… Или я ошибаюсь, Анна? – Профессор даже не обратил внимания на постороннюю оценку, он привык прислушиваться только к себе.

– Я не знаю вас, – я старалась сохранить достоинство, насколько это было возможно, сидя с растрепанными волосами и в выцветшем больничном халате, – кто вы?

И снова – синхронный, все понимающий смешок истуканов-телохранителей. Ничего хорошего он не сулит, разве что контрольный выстрел в голову или удар бритвой по беззащитному горлу. Но даже не это смертельно испугало меня, нет: отсутствие какой бы то ни было реакции у моего собеседника. Неважно начинается жизнь за стенами клиники.

– Вот теперь я тебя узнаю, – удовлетворенно констатировал профессор. – Такая же изворотливая сучка, какой была всегда. Ни одна пластическая операция этого не исправит.

– Кто вы? – Я попыталась вложить в вопрос все то вежливое отчаяние, которое комом стояло в горле.

– Всегда подозревал, что ты хорошая актриса. И в мужестве тебе не откажешь… Что ж, если ты решила пойти до конца, то должна была предположить, что мы поджидаем тебя на конечной остановке. Или совсем потеряла нюх, дорогуша?

– Я действительно не знаю… Не помню. Должно быть, мы были знакомы… Я не исключаю этого… Но в таком случае Эрик должен был сказать вам…

– Твой изворотливый гаденыш-братец уже ничего не скажет. В отличие от тебя, – он приподнял мой подбородок тонким указательным пальцем. – Так что собирайся, поехали.

Я почувствовала, что мой подбородок, насаженный на кол этого властно-вялого пальца, задрожал. Он тоже почувствовал это и впервые улыбнулся, если можно было назвать улыбкой косметическую растяжку рта.

– Да ты, кажется, слегка струхнула, сучка? О чем же ты раньше думала? Это взрослые игры, и играть в них нужно по-взрослому. И отвечать за все, что натворила, тоже.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – я решила придерживаться единственно верной линии. В конце концов, я так не похожа на прежнюю Анну, что можно попытаться убедить его в моей полной непричастности к ней.

– Заткнись и не зли меня.

Он наконец отпустил меня, легко поднялся с кровати и вышел, не оборачиваясь. Его телохранители даже не дали мне переодеться. Я и сама бы не стала делать этого, – слишком уж плотоядными были их жгуче-любопытные взгляды.

…То, что я увидела в соседней комнате, повергло меня в шок: посреди комнаты, в груде развороченных коробок, лежал мертвый Эрик.

Если бы не один из телохранителей, поддержавший меня, я бы упала рядом с Эриком. Труп человека, который всего лишь час назад ласкал мое изменившееся лицо, был так несправедлив, так нелеп, так не правдоподобен, что я отказалась верить в реальность происходящего. Молча освободившись от телохранителя, даже не соображая, что делаю, я присела перед Эриком на корточки и требовательно затрясла его за плечо:

– Эрик, Эрик, что с тобой? Вставай, Эрик…

– А как ты думаешь, что с ним? – как сквозь вату услышала я голос своего интеллигентного мучителя. – И считай, что ему повезло. Ты так легко не отделаешься. Так что готовься к худшему.

Боже мой, только теперь я поняла, чего мне так не хватало, чего я хотела все это время – легкой смерти, с аккуратной дыркой в яблочке мозга. Точно такой же, которая торчала сейчас во впалом смуглом виске Эрика. Я коснулась ее, пытаясь стереть, пытаясь вернуть виску его первозданную чистоту. Ничего не получается, ничего нельзя вернуть…

– По-моему, наша девонька взволнована? – ни к кому не обращаясь, сказал человек в очках. – Кто бы мог подумать, что вид мертвого тела повергнет ее в такое уныние… А как же насчет бедолаги-банкира, которого вы подстрелили как куропатку? Тоже рефлексировала у трупа? Забирайте ее, ребята. Пора сматываться…

Он произнес это деловитым тоном, но так и не сдвинулся с места, а взял со стола недопитую бутылку водки и плеснул ее в рюмку.

– Твоя? – спросил он.

– Что? – не поняла я.

– Рюмка – твоя или покойника? Мне-то его мыслишки не нужны, а вот в твоей голове не мешало бы покопаться…

– Я никуда не пойду, – с тихим отчаянием сказала я, все еще не отнимая ладони от холодеющего виска Эрика.

– Неужели останешься с трупом до приезда доблестных органов? Или будешь наблюдать, как он разлагается, этот твой герой-любовник?.. Твое здоровье, в следующей жизни оно может тебе пригодиться.

– Я никуда не пойду.

Мужчина ничем не выявил нетерпения, он аккуратно достал из кармана кусочек мягкой ткани, снял очки и протер их.

Этого оказалось достаточно.

Телохранители сгребли меня и завернули в шубу. Ту самую, которую я вытянула из пакета на заднем сиденье машины. Ту самую, в которой была Анна… Мужчина, не закусывая, выпил водку, плеснул ее остатки на тело Эрика и обратился к одному из спутников:

» – Дай-ка пушку, Витек.