Виктория Платова - Куколка для монстра

Парень, который накинул на меня шубу, молча достал внушительных размеров пистолет и так же молча протянул его своему боссу.

Тот поднялся с кресла и, расставив ноги, стал над трупом Эрика.

– Запачкаешься, Илья, – с сомнением сказал владелец пистолета. – Нужно бы отойти…

Илья, Илья… Это имя упоминал Эрик. И моя послушная, как дрессированный тюлень, память тотчас же подсказала фамилию – Авраменко. Илья Авраменко, владелец казино…

– Заткнись, – процедил Илья. – Я знаю, что делаю.

Подведите ее сюда. Ближе.

Меня бесцеремонно подтолкнули к Илье и к трупу Эрика.

– Становись на колени, – приказал мне Илья. Его бесцветный голос обрел силу, стал мускулистым и угрожающим. – Ближе к нему. Еще ближе. Ну!..

Страх исчез. Я упала на колени и даже почувствовала облегчение.

Симона де Бовуар. «Очень легкая смерть». Одна из множества книг, которую читала медсестра Эллочка…

– А теперь смотри!

Я подняла голову и посмотрела на Илью. Его лицо завораживало меня, очковая змея, да и только. Очковая змея с ничем не потревоженной прической – волосок к волоску…

– Не на меня, на него! Смотри внимательно. Если закроешь глаза, пристрелю, как собаку.

Но мне не нужно было ничего говорить – лицо Эрика было совсем рядом; лицо, все части которого жили своей собственной, отличной друг от друга жизнью. Теперь, в смерти, они наконец соединились, сложились в цельную картину. И губы не выглядели такими бесстыжими – скорее обиженными, как у Иисуса Христа в алтаре готического собора… И полоска белков еще не подернулась мутной пеленой. Он был красив, он был красив по-настоящему: целомудренный цыганский Христос с немецкой фамилией… И когда я наконец-то поняла всю его красоту, раздался выстрел, разнесший эту прекрасную голову в клочья. Кусочки лобных костей, измазанные тем, что еще совсем недавно было мозгом Эрика, – его неуклюжим юмором, его воспоминаниями о черносливе и женщинах, которых он любил, – впились в мое тело, как шипы тернового венца…

– Грязновато получилось, босс, – глухим голосом сказал тот, кого Илья называл Витьком.

Это было последним, что я услышала, прежде чем потерять сознание…

…Они ехали молча. Они ничем не выдавали своего присутствия.

Так что когда я пришла в себя, то даже не сообразила, где нахожусь. Прихотливая память попыталась защитить меня – темный салон машины может быть чем угодно. Сейчас ты снова заснешь, и окружающая тебя действительность снова поменяется, примет более невинные очертания.

Но невинных очертаний не получилось – это была машина Ильи или кого-то из его подельников. Я сразу же поняла это – сразу же, стоило только посмотреть на аккуратную прическу этой очковой змеи, которая сидела на переднем сиденье, рядом с водителем.

Рядом со мной расположился меланхолично-обстоятельный Витек.

Я ничем не выдала себя, больше всего мне хотелось оставаться без сознания. И хотя бы еще некоторое время быть избавленной от ужаса вялых полудопросов-полубесед, по сравнению с которыми все ухищрения капитана Лапицкого казались детским лепетом. Но очковая змея, видимо, ловила ультразвук и обладала фантастическим чутьем.

– Очухалась, – тихо сказала она.

– Да не похоже. – Сквозь плотно прикрытые веки я почувствовала, что ко мне приблизились губы Витька, принеся с собой удушающий запах маринованного чеснока, смешанный с жевательной резинкой. Витек все время жевал жвачку, черт бы его побрал.

Маринованный чеснок… Видишь, Анна, какие кулинарные тонкости подвластны твоей памяти…

– Очухалась, очухалась… Разве по дыханию не ощущаешь? Ну-ка, растолкай ее, скоро приедем. Витек непочтительно ткнул меня в бок.

– Убери лапы, – с ненавистью прошептала я ему. – От тебя воняет. Ненавижу этот запах.

– Я тоже его ненавижу, – засмеялся Илья коротким дребезжащим смехом, – но считаю, что ценным сотрудникам нужно прощать маленькие слабости. Это же твой тезис, Анна!

– Я не Анна. Я не знаю, о ком вы говорите, – мне вдруг пришла в голову спасительная мысль отказаться от своей вновь приобретенной личины. У меня нет ничего общего со своей прошлой внешностью, они не могут этого не видеть. – Судя по всему, вы ищете какую-то Анну. Но я не имею ничего общего с ней. Я даже не похожа на нее…

– А кто здесь хоть слово сказал о похожести? – Очковая змея повернулась ко мне и пронзила своими холодными глазами.

Прокол, действительно прокол. Зачем я вообще упомянула о каком-то внешнем сходстве с какой-то Анной? Но теперь нужно было идти до конца.

– Я не Анна, – упрямо повторила я.

– Не Анна, – задумчиво произнес Илья. – Тогда кто же ты?

– Произошла ошибка, – измученный мозг пытался подсказать мне выход из положения. – Я не знаю, в чем вы меня подозреваете. Я знакомая Эрика. Близкая знакомая.

– Бывшая близкая знакомая. Хотя я и предполагал, что ты будешь выворачиваться именно так: близкая знакомая, случайная любовница, которую он подснял в ресторане гостиницы «Турист»… Подруга детства, родственница из провинциального города Калязина, сестра жены отчима брата…

– Куда вы меня везете? – спросила я напрямую, выкручиваться было бесполезно.

– Да ты знаешь куда. Отлично знаешь. Сейчас уточним происхождение твоего нового личика и приступим к игре в вопросы и ответы. К викторине «Счастливый случай». И хорошо подготовься, от этого зависит, как легко ты умрешь…

…Видимо, мы уже были за городом. Мощная иномарка Ильи легко прошила остаток февральской ночи и на самом ее исходе остановилась у ограды маленького уютного особнячка в дачном поселке.

Круг замкнулся, ситуация повторяется, сказала я себе, сейчас двое из них пойдут в дом, а один останется со мной…

Так и произошло.

Вот только в дом направились двое телохранителей Ильи. Сам же Илья остался со мной. Я видела, как мгновенно открылась дверь, видимо, здесь нас уже ждали. Парни, с трудом протиснув в проем громоздкие тела, скрылись внутри.

Несколько секунд мы с Ильей сидели молча. Потом он повернулся ко мне, и в бесстрастных глазах змеи промелькнуло что-то похожее на сочувствие:

– Зачем ты это сделала, Анна?

– Что?

– Мне можно сказать. Я же в свое время вытащил тебя… Вспомни, кем ты была. Валютная проститутка средней руки, сто баксов в час…

– Лучше бы я ею и оставалась, – вполне искренне вырвалось у меня.

– А семь лет назад ты так не думала. Что тебе светило? Ранняя старость, если останешься жива… Выпотрошенные внутренности в районном морге, если подохнешь… В тридцать лет – полная руина. Конечно, со временем ты бы перескочила с маковой соломки на кокаин, завела бы мундштук и египетскую кошку. Но это максимум из того, что бы ты поимела при самом удачном раскладе. Я был твоим единственным шансом, и ты им воспользовалась.