Кирилл Казанцев - Реанимация закона

Антон попробовал понять, почему же не испытывает к Ирке симпатии как к женщине. Характер покладистый, спокойная, даже улыбчивая. И вульгарности в ней нет. Одевается, правда, несколько безвкусно, но это зависит не от нее. На что денег хватает, то и носит. Нет, тут, наверное, согласиться нельзя. Вкуса у нее в самом деле нет. Есть женщины малоимущие, но умудряющиеся выглядеть скромно и со вкусом. А есть женщины и с достатком, но все на них, как на корове седло. Вроде дорогие вещи, а… И Славика она одевает как-то вызывающе, кричаще, как будто хочет постоянно доказать всем, что она для него ничего не жалеет.

И опять Антон поймал себя на мысли, что придирается к женщине, что дело совсем не в отсутствии у нее внутренней культуры. Надо быть честным с самим собой. А если посмотреть на это дело честно, то Антона коробит от другого. От того, что Ирка может не просто терпеть ухаживания, унижения от человека, которого не любит, а еще и ложиться с ним в постель. А почему? А потому, что он приносит деньги. Понятно, что Ирка первым делом думает о сыне и делает все это ради него. Но ведь это фактически проституция. Вот если бы она сошлась не по любви, а по необходимости с кем-то, если бы кто-то назывался ее мужем, пусть и «гражданским». Но этот-то приходит только ради постели! И она его принимает. Обслуживает!

А вообще-то это глупость – заставлять мужчину объяснять, почему ему нравится женщина или, наоборот, не нравится. Никто не сможет объяснить. Мямлить могут многие про стройные ножки, грудь третьего или четвертого размера, но объяснить не сможет никто. И когда это размер груди определял выбор жены?

А еще Антон понял, почему так привязался к Славику. У этого мальчишки похожая судьба. Точнее, эмоциональная окраска детства. Антон лишился матери, которую очень любил, в которой нуждался. И Славик оказался один, только при живой матери. Недостаток общения, чувство одиночества, незаживающая рана, тянущая, ноющая, выматывающая тоска. По причине возраста Славик всего этого не понимает, не может сформулировать, но аналогия видна со стороны хорошо. Поэтому у них со Славиком и появилась эта странная дружба. Не как у мужчины к потенциальному приемному ребенку, а как у старшего брата к младшему, как отношение к собственной ипостаси, к частичке себя. Жалость? Нет, это не жалость, это просто понимание, родственные ощущения, которые ты сам пережил в детстве, это просто желание помочь.

Бедный Славик! Если бы вокруг было больше таких людей, как дядя Антон, а меньше таких, как дядя Сережа. А большинство все-таки таких, как дядя Быков. Они все понимают, все оценивают правильно, жалеют даже, но им все время некогда, они все время заняты своими важными и срочными делами. Для них Славики – мелочь, то, что подождет, то, что можно оставить на потом, когда они решат самые главные, самые важные проблемы, победят большое Зло. И потом уже, если останется время, они займутся Славиками.

Только заниматься ими будет уже поздно. Славики вырастут, выйдут во взрослую жизнь с тем пониманием ее, которое в них заложило детство, отношение к ним взрослых людей. Иногда из них получаются сильные и правильные люди, а иногда… Иногда бывает, что на этой почве развиваются мании и фобии. А еще колонии по всей стране полным-полны другими Славиками, кого воспитала уже не материнская любовь, а улица.

Антон вздохнул. Он лишний раз подтвердил сам себе, что жизненная позиция, выбранная им недавно, правильная. Вот за таких Славиков, за их матерей, за свою мать, за все зло, которое несут людям те, кто должен их от зла оберегать, он и будет мстить. Он будет с ними бороться и никогда не отступит, даже если судьба сложится так, что придется покинуть органы. Дело ведь не в форме, которую носишь снаружи, а в убеждениях, которые ты носишь внутри. Есть силы, значит, надо помочь и этому конкретному Славику, потому что нынешнее задание Антона направлено на защиту большого количества абстрактных людей. Только пройти мимо одного из них он не может.

Как Антон и ожидал, тренировочный процесс пошел на спад. Сначала у Сливы кончились патроны, или он по какой-то другой причине перестал их присылать, потом «ученики» стали под любым предлогом сбегать с занятий. То нога заболела после вчерашнего, то Слива куда-то послал, а он не успел вернуться. Надоело парням это бестолковое времяпрепровождение, пропал интерес по мере нарастания физической усталости.

– Че, прям не хотят совсем? – со странным спокойствием осведомился Слива, когда Антон в очередной раз пожаловался ему, что на занятия приезжают все меньше и меньше бойцов.

– Вижу, что не хотят. Интерес у них, Слива, пропал. Утомительно все это.

– И что ты предлагаешь? – спросил Слива, уставившись на Антона, как будто от него что-то зависело.

– Ничего, – пожал плечами Антон. – А что я могу предложить? Если для тебя боевая подготовка твоих «быков» критична, то заставлять надо, наказывать. Если тебе «по барабану», то с меня какой спрос? Я эксперт, а не воспитатель, на должность пионервожатого не подписывался.

– Ладно, – после длинной паузы сказал Слива и задумчиво уставился на торговые ряды своего рынка. – Может, и хорошо на самом деле. Жир порастрясли маленько, и то хорошо. Ладно, ты сам с ними, надеюсь, форму не потерял? Дело надо одно провернуть.

– Что за дело и сколько в рублях? – деловито осведомился Антон.

– А что, мое доверие ничего не стоит? – хмыкнул Слива, но, увидев, как каменеет лицо Антона, поспешно добавил: – Шучу, чего щуриться начал? Значит, так, шкета одного надо на место поставить. Есть такой у меня, Водолазом зовут. Он втихаря от меня диски с фильмами переписывает и «толкает» вместе с моими. «Бабла» он на этом срубил уже столько, что пора в землю живым закапывать.

– И никто не знал? Что-то у тебя, Слива, служба контроля хромает. Если он столько «бабла» срубил, то куда твои люди глядели? И как узнали? Закопать недолго…

– Ты… – Слива готов был взорваться, но сдержался. Он давно уже точил зуб на этого Антоху за его смелые высказывания, но трогать его или прогонять не торопился. – Ну, да… Не до такой степени, конечно. Закапывать его не надо, а то ты ведь скорый на такие дела. Ну, перегнул я чуток, не так уж много он и хапнул. Может, вообще не хапнул, а на него просто «баклажан катят». Вот ты и разберись «по понятиям»… хотя в наших «понятиях» ты не очень.

– Смотря что называть «понятиями», – философски заметил Антон. – Если ты имеешь в виду справедливость, то я тоже за нее. Хочешь, чтобы разобрался? Разберусь. Виновных на свое усмотрение наказать?

– Только давай без «жмуриков», – проворчал Слива.

Маленький подвальчик в районе автовокзала был заведением неприметным и даже не имел серьезной вывески. Так, картонка, на которой красовались цветные буквы «CD DVD MP 3» и больше ничего, даже времени работы. Как с такой рекламой можно работать и иметь прибыль, Антон не понял. Возможно, сюда ходят только те, кто знает товар, и покупатели находятся по другим покупателям, ввиду опять же специфики товара.

Читать дальше