Кирилл Казанцев - Тайное становится явным

— Это не ряженые, я впоследствии наводил справки. Настоящие работники линейного отделения УВД на транспорте — сержант Шариков и младший сержант Притыкин. Провалиться мне сквозь землю, если они не в доле со своим начальником… Это же беспредел какой-то, настоящая вокзальная мафия, там все повязаны и покрывают друг друга… Знаете, — он сник, — я уже не рассчитываю вернуть свои документы, а тем более деньги… просто очень хочется… чтобы этих мерзавцев не стало… Нет, поймите меня правильно, — быстро поправился он, покрываясь румянцем, — я не желаю ничьей смерти, я законопослушный гражданин… — помолчал и сокрушенно вздохнул. — Хотя кого я обманываю…

— Мы вам сочувствуем, Виктор Павлович, — отозвался собеседник. — И прекрасно понимаем, что творится у вас на душе. О какой сумме, если не секрет, идет речь?

— Это был рублевый эквивалент тридцати пяти тысяч долларов… Звучит, согласен, не очень впечатляюще, но для меня это ВСЕ!

— Ну, отчего же, Виктор Павлович, тридцать пять тысяч долларов — достаточно крупная сумма. Зарплата за три года для среднестатистического гражданина. Как вы вышли на наше агентство?

— Я частенько бываю в Интернете, знаю, как вы и с Новогорским, и с тем депутатом… И с Огульновым разделались — ведь эта сволочь у вокзала работала, вероятно, он и курировал эту банду в погонах… А тут, не поверите… частник подвозил. Сговорились на полторы сотни — до матери доехать, ногу она растянула. Так водитель, похоже, поддатый был, всю дорогу жаловался, как достали его чиновники — требуют взятку за какую-то сложную процедуру с пропиской-выпиской, а иначе вопрос не решают, хоть ты тресни, хотя там все законно. Хихикал, как эти «мстители» расправляются со взяточниками и прочим жульем… Тут и проговорился, мол, есть такой сайт, у него знакомый однажды на него хаживал… Ну, я с отчаяния вечером и забрался, ввел свой телефон. Даже и не думал, что сработает…

— Сработает, Виктор Павлович, мы порядочные партнеры. Быстрого результата не обещаем, придется подождать. Мы вам, конечно, верим, но обязаны проверить справедливость ваших обвинений. А засим давайте расстанемся.

— Да, конечно, — засуетился Виктор Павлович. — Я вам что-то должен?

— Побойтесь бога, — усмехнулся собеседник. — Мы благотворительная организация. И с деньгами у вас, я думаю, не очень.

— Это точно, — горько усмехнулся мужчина. — Полная финансовая стабильность — денег не было, нет и, похоже, не будет.

— Не расстраивайтесь, все разрешится. Вы не против самостоятельно дойти до остановки?

— Ну, разумеется, у меня пока еще есть ноги…

— Отлично. А сейчас снимите очки, положите их на приборную панель, выйдите из машины и встаньте лицом к бетонной стене. Обернетесь через две минуты. Вы же не хотите узреть наши лица, Виктор Павлович?

Молодой мужчина в утепленной куртке покосился на указатель топлива, включил поворотник и, невзирая на возмущенное гудение грузовика, сместился на соседнюю полосу, оттуда — на первую и въехал на территорию заправочной станции. С бензином в городе начиналось осеннее обострение — к топливным колонкам выстроилась очередь. Он дождался, поглядывая на часы, своей очереди, всунул заправочный пистолет и отправился оплачивать. Время, в принципе, было, выехал с запасом.

Залив половину бака, он сел на место, чтобы следовать дальше, и обнаружил на лобовом стекле за «дворником» сложенный пополам лист. На рекламу эта штука не походила. Он ощутил волнение. Покосился по сторонам, выбрался из своего подержанного «праворукого» «Спринтера» и забрал листок. Машина за спиной призывно загудела — каждая секунда, выброшенная на ветер в этом суматошном городе, была для горожан невосполнимой утратой.

— Да уезжаю, уезжаю, разгунделся тут… — проворчал он, прыгнул за руль и отвел машину к месту для накачки шин, там никого не было.

«Оставьте машину на площади Ефремова и идите пешком по улице Беловежской, — гласил отпечатанный на компьютере текст. — Гаражный кооператив в конце улицы. Четвертая линия, бокс 139. Он открыт. Войдите внутрь и ждите».

Улица Беловежская находилась в не самом фешенебельном городском районе и была нескончаемо длинной. Но выбора не было. Мужчина оставил машину вблизи проходной завода тяжелого машиностроения и побрел по петляющей улочке — мимо облезлых высоток, деревянных бараков, построенных еще в сороковых для работников эвакуированного завода, и до сих пор в этих просевших в землю руинах и в XXI веке жили люди, мимо нескончаемых бетонных заборов — визитной карточки городских окраин. Тротуар оборвался, местность превращалась в сплошную грязевую ванну. Пришлось идти по проезжей части, увертываясь от редких машин. Несколько раз он оборачивался — проверял, не идет ли кто за ним. Невольно ускорялся, ведь местечко для прогулок неспокойное. Основательно уставший, он вошел на территорию кооператива, побрел к четвертой, последней, линии. Здесь было пусто, как на кладбище. Желающих иметь гараж вдали от собственного дома с каждым годом становилось меньше. За последней линией бетонных блоков высились тополя, а за разломанной оградой начинался глубокий овраг протяженностью не менее километра. И вновь пришлось месить грязь — до указанного бокса была приличная коломенская верста. Но молодой человек не ворчал, брел со скорбной миной.

Ворота 139-го бокса были закрыты на увесистый замок (легко срезаемый автогеном), но на дверце замок отсутствовал. Молодой человек поколебался, посмотрел по сторонам, нерешительно открыл дверь и шагнул в гараж. Машины здесь не было. Заложенная досками яма, беленные известкой стены в бурых разводах, бесполезный металлический хлам — лицо любого гаража. Решив, что ждать придется долго, молодой человек поставил на ножки перевернутую табуретку, вытер грязной ветошью и сел. Извлек сигарету из пачки, прикурил.

— Добрый день, Артем Сергеевич, — прозвучал индифферентный, слегка потрескивающий голос, и молодой человек, поперхнувшись табачным дымом, закашлялся. Завертел в растерянности головой, голос был глух и доносился непонятно откуда. То ли из соседнего бокса через вентиляционную отдушину, то ли с крыши, то ли… из-под пола. Он был буквально везде! Какая странная акустика в этом месте, и ей изобретательно пользовались.

— О господи… где вы?

— Простите, если напугал. Все в порядке, Артем Сергеевич, вы попали именно туда, куда хотели. И совершенно неважно, где я нахожусь. Мы вас слушаем, Артем Сергеевич. Сожалеем, что это не нарядный офис, но так уж получилось.

— Черт, это так неожиданно, — признался молодой человек, оттягивая воротник водолазки под курткой и делая глубокий вдох. — Я, по правде сказать, даже не представлял, как будет проходить встреча… и будет ли проходить вообще. Уже можно говорить?