Владимир Колычев - Круче не бывает

Дом деревянный, полутораэтажный, свежей смолой внутри пахнет, прохлада приятная. Мягкая мебель в каминном зале, большой жидкокристаллический телевизор между красивыми сервантами вдоль облицованной камнем стены. В кухню отсюда вел арочный вход. Дорогой гарнитур здесь с барной стойкой, большой дубовый стол на массивных ножках, тронообразные кресла с прямой высокой спинкой и подлокотниками. Недешево, сердито, только уюта не хватает, чистота отнюдь не стерильная – в общем, не чувствуется женской руки. Зато пахнет очень вкусно. Декорация русской печки у стены, но в ней, разумеется, ничего не приготовишь. Зато на электрической плите стояла стальная кастрюлька, накрытая полотенцем.

– Я помогу? – спросила Ася.

Юра кивнул, полез в ящик стола, достал оттуда и протянул ей женский передник под хохлому. Сам он такими атрибутами не пользовался, да и поварская куртка у него явно не в почете.

В кастрюльке томился молодой картофель с укропом, а в духовке ждало своего часа более интересное блюдо – запеченный в сырном кляре кусок мяса.

– Я уже говорила тебе, что ты отличный хозяин, – не без восхищения сказала женщина.

– Ну, не отличный. Но я стараюсь, – польщенно улыбнулся хозяин, доставая из холодильника водку и банку с огурчиками наверняка домашнего соления.

– Макс говорил, что ты крутой. Сказал, что Егор у тебя деньги украл.

– А-а, – отмахнулся от нее Павельев.

Ася поставила на стол блюдо с запеченной свининой, смачно вдохнув пьянящий аромат, закатила глазки. И картошку на тарелку вывалила, не забыв бросить на нее кусок сливочного масла.

– У меня сестра после шести не ест, – сказала она. – Фигуру бережет, а я себя ни в чем не ограничиваю.

– Да, но фигура все равно хорошая.

Ася улыбнулась себе под нос. Примерно на такой комплимент она и напрашивалась.

– С такой фигурой хорошо бегать, – немного подумав, добавил Юра.

– Я смотрю, ты на этом зациклился. Как ты по ночам спать будешь?

– Нормально буду. Ты, главное, к собаке не подходи.

– Даже когда в клетке?

– Да, даже когда она в клетке…

– Боишься, что твой Тамерлан ко мне привыкнет?

– Боюсь. И за него боюсь, и за себя… Вдруг я к тебе привыкну, что тогда? – вроде бы в шутку, но всерьез спросил Павельев.

– Привыкнешь, – смело глянула на него Ася. – Обязательно привыкнешь… Давай, наливай. Давай, привыкай.

Ася больше любила коньяк: его густой аромат хорошо забивает горечь спирта. Но и водка тоже неплохо: пьется она хоть и тяжело, зато на душе от нее особенная легкость. И в голове больше ясности, чем, например, от легкого, но коварного вина. Главное, не перебрать, ну и закусывать хорошо надо…

Ася в закуске себе не отказывала, ела с аппетитом, но все-таки после двух стопок заметно захмелела. Зато у Юры ни в одном глазу.

– Ты не бойся, я не убегу, – хрустнув огурчиком, весело сказала она.

– Я не боюсь. Я опасаюсь.

– А кого опасаешься? Макса?

– Может, и его, – пожал плечами Павельев.

– А что он тебе сделает?

– Он уже сделал. Много чего хорошего сделал. Мы с ним душа в душу всегда жили. Я не могу его подвести…

– Я так поняла, ты крутым авторитетом был?

– Ну да, в авторитете, – не очень уверенно сказал он.

– Бандитом был?

– Не бандитом, – поморщился Павельев. – Гангстером.

– Четыре миллиона долларов. Бриллиантов на четыре миллиона. Неплохо ты, я тебе скажу, гангстерил.

Юра взял бутылку, наполнил свою стопку и сразу же выпил.

– Ты что, обидеть меня хочешь? – возмутилась она.

– Нет, я хочу, чтобы ты пропустила. А то еще подумаешь, что я тебя спаиваю.

– А если подумаю, то что?

– Ничего.

– У тебя, наверное, много баб было, если ты такими деньгами ворочал?

– Не жаловался.

– А сейчас?

– Да как-то не до баб мне, – в смущении отвел Павельев глаза. – Хозяйство на мне.

– Так баба на то и нужна, чтобы по хозяйству тебе помогала. Тем более хозяйство у тебя серьезное.

– Ну, с какой-то стороны серьезное, а с какой-то – засуха сплошная, – признался Юра, продолжая смотреть куда-то в сторону.

– Это ты о чем?

– О том, что ты очень подставишь меня, если сбежишь.

– Брата боишься подвести?

– Не хотелось бы его подвести.

– А себя?.. Это же у тебя Егор деньги увел. И бриллианты у тебя, и деньги. А ты меня ни разу даже не спросил, что да как…

– Макс этим занимается, – пожал плечами Павельев.

– А тебе что, неинтересно?.. Он же меня оставил здесь, чтобы я вспомнила, куда Егор камушки спрятал. А вдруг я уже вспомнила?

– Если вспомнила, Максу скажешь. Когда он приедет.

– А когда он приедет?

– Не знаю.

– Позвони ему, узнай.

– Телефона у меня нет.

– Как это нет?

– Да так и нет. Ничего нет, ни телефона, ни Интернета. Когда Максу нужно, он приезжает. Когда сам, когда с семьей…

– Ничего не понимаю. Ну, ладно, Интернет, а телефон? Это же каменный век без телефона.

– С телефоном опасно. А у нас с Максом проблемы были, искали нас очень сильно. Мы здесь отсиживались, а нас искали. Убить хотели. Все очень серьезно было.

– А сейчас не ищут?

Ася коснулась пальцем бутылки, дескать, давай, наливай.

– Сейчас не ищут. Все вышли, некому искать. – В глазах Павельева проглядывало торжество, а голос звучал будто эхо.

– А меня не ищут?

– Менты ищут. Ну а что они мне сделают? Я ж тебя не похищал, просто под замком держу. Ты же не беременная, значит, больше двух лет не дадут. А я тюрьмы не боюсь. Я там уже два раза был. Ничего, живой. Отсижу, а через два года выйду, сюда вернусь. Мне здесь нравится, только скучно иногда бывает. А тюрьма остроты ощущений добавит, я сюда как к любимой женщине вернусь…

– А я еще сидеть буду, когда ты вернешься, – вздохнув, сказала Ася и с жадностью протянула руку за сигаретой, которую достал для себя Юра.

Он угостил ее, щелкнул зажигалкой.

– Четыре миллиона – больше деньги, не вопрос. Я бы тоже мог убить за такие деньги. Раньше бы мог…

– Что значит тоже? Ты думаешь, я убивала своего бывшего? Нет! Мне Егор приснился, предупредил, что мне смерть угрожает. Толик мне дрянь какую-то в кофе подсыпал, а я чашки поменяла. Он сам себя отравил…

– Чашки поменяла?.. Толик этот Егора подрезал, так я понимаю?

– Так.

– Если он смог его подрезать, то и тебя бы он так же сделал. Зачем ему на яд заморачиваться?

– Я бы сама себя зарезать не смогла бы, а отравиться – запросто.

– Ну, если под самоубийство…

– Ты не веришь мне?

– А я не следователь, чтобы верить… Хотя если Егор тебе приснился… – Оборвав себя на полуслове, Павельев погрузился в раздумье.

– И что, если приснился? – Ася попыталась вернуть его к действительности.

– Ну, был у меня один момент… Я с деньгами уезжал, с камушками, с двумя огнестрелами, кровью истекал. Совсем никакой был, одной ногой на том свете стоял. И тут Егор твой. Меня на галюны уже пробило, думал, что это черт с рогами ко мне лезет. Думал, все, за грехи меня в ад утащит. С жизнью распрощался, вот. Даже покаяться успел. Ну, не то чтобы уж совсем покаялся, но грешить что-то расхотелось. Да и не до грехов было, когда дышать и то через раз мог. А Егор твой перевязал меня, к другу своему повез. Друг у него где-то в Москве жил… Друг, в Москве, – вдруг озадаченно произнес Юра. – А мы ведь этого друга даже не искали. Потому что про Егора ничего не знали. Только то, что Егором зовут и что медбратом служил. А где служил, откуда он сам?.. А ведь через него на камушки можно выйти. Деньги уже подняли, а камушки непонятно где…