Джордж Хиггинс - Ограбление казино

Фрэнки замялся.

— Нет, — сказал он.

— Ну, — сказал Когэн, — таков выбор. Стало быть, наверно, тогда знаешь.

— Что надо сделать? — спросил Фрэнки.

— Выяснить, где он будет, — ответил Когэн.

— Это я уже знаю, — сказал Фрэнки. — Мы, он у меня спрашивал, что я собираюсь, он кое-где будет и хочет мне позвонить или как-то. Я знаю, где он собирается быть. У него телка есть. Он мне сам сказал, еще раньше. Я ему сказал, что собираюсь быть дома, значит, буду дома.

— Не будешь, — сказал Когэн.

— Не? — спросил Фрэнки.

— Не, — сказал Когэн.

— Где… — начал Фрэнки.

— Ты будешь со мной, — сказал Когэн. — И мы с тобой будем там, где будет он.

— Господи, — сказал Фрэнки, — я так не могу. Он меня увидит, пиздец. Поймет, какая-то лажа. Я так не могу. Я тебе скажу — скажу тебе, где он будет. Это я сделаю. Но — он же мой друг. Я так не могу.

— Ладно, — сказал Когэн, — хорошо. Это — ты тогда, значит, наверно, сделал другой выбор.

Фрэнки уставился на Когэна. Тот не шевельнулся. Фрэнки сказал:

— Мне точно так надо?

Когэн кивнул.

— От и до? — спросил Фрэнки.

Когэн кивнул.

— Надо там быть и прочее?

Когэн кивнул.

— Тут не, — сказал Фрэнки, — тут не в том штука, что я что-то могу, чего никто на свете больше не сможет. Не в этом дело. Ты — наверняка сотни ребят есть, кого ты можешь себе взять. Я же тебе не нужен.

— Неправильно, — сказал Когэн. Он положил руку на плечо Фрэнки. — Фрэнк, — сказал он, — штука не в том, что я не понимаю, о чем ты думаешь, да? Но вот тут у нас проблема. И отчасти она в том, что тут виноват ты. Ты сделал ошибку. А теперь ты должен — надо поступить правильно. Надо показать — ты понимаешь, что сделал ошибку, и теперь должен все исправить. Иначе ребята узнают, что ты ошибся, да? И вот тогда они наверняка захотят, чтобы кто-нибудь что-нибудь сделал, как с Трэттменом. Он ничего правильного так и не сделал.

Фрэнки кивнул.

Фрэнки быстро провел «голд-дастер» сквозь арку с оранжевыми фонарями и поехал по изгибам дорожек «Стюарт-Мэнора». Жилые комплексы были двухэтажными, первый этаж — вертикальная доска красного дерева, второй — деревянно-кирпичный, оштукатуренный. На стоянках полно «фольксвагенов», «камаро», «мустангов» и «барракуд». Над каждой дверью — подвесные фонари с оранжевыми лампочками.

— Хосс-поди, — произнес Когэн. — Наконец-то добрался. Я в раю у макаронников.

Некрупные шины «дастера» визжали, когда Фрэнки закладывал по дорожкам виражи к третьему комплексу.

— Это для одиноких, — сказал Фрэнки. — Тут полагается жить, если хочешь ебаться.

— Надо очень этого хотеть, чтоб тащиться на поебку в Нью-Гэмпшир, — сказал Когэн.

— Да тут не так уж и далеко, — ответил Фрэнки. — Я так же думал, а Джонни как-то раз занят был ночью, и мне ее пришлось сюда везти. Не очень далеко.

— По мне, так вполне, — сказал Когэн. — Что еще раз доказывает. Говно чувак.

— Не он же решает, где девки живут, — сказал Фрэнки. Завернул на свободный участок, выключил двигатель и фары.

— Не он решает, — сказал Когэн. — Точка.

— Джеки, — сказал Фрэнки, — на самом деле он неплохой чувак, знаешь? Совсем не плохой он чувак.

Когэн съехал ниже по сиденью. Замшевая куртка встала колом у него на плечах. Он закрыл глаза.

— Все они неплохие, — сказал он. — Все они прекрасные ребята. Только думать начинают, знаешь?

— Он со мной всегда порядочно, — сказал Фрэнки.

— Еще бы, — ответил Когэн. — Почти на шесть лет тебя в крытую отправил.

— Он же не виноват, — сказал Фрэнки.

— Детка, — сказал Когэн, — когда кто-то что-то делает, и кто-то, и он кого-то берет, и они садятся, блядь, поэтому, только он и виноват. Такое правило.

— Он не виноват, — повторил Фрэнки.

— Тогда и ты тут не виноват, — сказал Когэн. — Если он не виноват, то и ты не виноват.

— Он не хотел, — сказал Фрэнки.

— Это здесь ни при чем, — сказал Когэн. — Вообще никак сюда.

За «дастером» проехала синяя «рэлли-нова».

— Это они? — спросил Когэн.

— Не-а, — ответил Фрэнки. — Джон — у Джона «ривьера».

— Я знаю, что у него, — сказал Когэн. — А знать я хочу, они это или нет.

— Не, — сказал Когэн. — Я бы сказал, если б они. Ты неправильно его понял, вот что. С кичей ему хуже пришлось, чем мне, у него ж семья и все такое.

— Ему больше не придется, — сказал Когэн.

— Он сам же ярмо надел, — сказал Фрэнки. — А мог бы на нас звякнуть.

— В каком-то смысле, — сказал Когэн, — он и звякнул.

— Не звякнул, — сказал Фрэнки. — Нихера не запел.

— Может, про тебя не запел, — сказал Когэн. — А кого-то спалил.

— Насчет чего? — спросил Фрэнки. — Что там было палить?

— Он знает, как так получается, — сказал Когэн. — Ну, как должно получаться, во всяком случае. Знает.

— Что он знает? — спросил Фрэнки.

— Про Доктора слыхал? — спросил Когэн.

— Ну да, да, — ответил Фрэнки. — Диллон говорит, он дуба дал. Я знаю.

— Когда это ты с Диллоном беседовал? — спросил Когэн.

— Я с ним не беседовал, — ответил Фрэнки. — Мне Джонни говорил — сказал, Диллон сказал, Доктор прижмурился.

— Он и прижмурился, — сказал Когэн.

— Ладно, — сказал Фрэнки. — И ты, и Джонни, и Диллон, вся кодла говорит, Доктор прижмурился. Подумаешь.

— Хорек говорит, дуба дал, — сказал Когэн.

— Джонни сказал, ему Диллон говорил, что Доктор дал дуба, — сказал Фрэнки.

— Вот говнюк, — сказал Когэн. — Ебаный блядский говнюк.

За «дастером» проехал коричневый «мэверик-грэббер».

— Опять не они, — сказал Фрэнки. — Почему?

— Потому что сам знает, — ответил Когэн. — Он сам, блядь, отлично знает, Доктор прижмурился.

— Откуда он знает? — спросил Фрэнки.

— Забашлял чуваку, — ответил Когэн. — Забашлял одному чуваку пять штук, чтоб потемнил Доктора.

— Хуй-ня, — сказал Фрэнки.

— Как его жену звать, — сказал Когэн, — хочешь, я б тебе сказал — сказал, как она выглядит и прочее, раньше такие здоровые кольца занговые в ушах носила? Конни.

— И чего? — спросил Фрэнки.

— Эта телка куш и передавала, — сказал Когэн. — За Докторову сраку. Думаешь, стал бы он башлять, если б не убедился, что дело сделано?

Фрэнки не ответил.

— А знаешь, Фрэнк, почему он Доктора убрал? — спросил Когэн.

— Ну, — ответил Фрэнки. — Знаю.

— Еще бы, — сказал Когэн. — Доктор совершил ошибку, сделал то, чего не должен был. Вот поэтому.

— Ну, — сказал Фрэнки, — да.

— Еще б не да, — сказал Когэн. — Вот и вот.

— Это не одно и то же, — сказал Фрэнки. — Это вообще не то же самое.

За «дастером» проехал свекольный «монте-карло».

— Еще как то же, — сказал Когэн. — Доктора заземлили за то, что всех в говно потянул. Это сделали и вы с ним. Только вы думали, единственная разница, вы думали, повесят на Трэттмена.

За «дастером» проехал красный «капри».