Татьяна Степанова - Демоны без ангелов

Они ожидали увидеть отца Лаврентия, но в комнате за гладильной доской их встретила сама Иркутова Анна Филаретовна.

– Почему вы на допросе не сказали, что не только звонили, но и ездили туда? – спросила Катя.

Анна Филаретовна на мгновение перестала водить утюгом по белью, прислушалась к стихающим в недрах дома воплям Лизы. Она не стала восклицать, кудахтать: что вам нужно? Да как вы смеете…

Она тихо спросила:

– Куда?

– Вы сами знаете. На объект, телефоны которого у вас якобы завалялись в сумке. В особняк у плотины за забором с колючей проволокой в Железнодорожном.

Пауза.

– Выходит, вы нашли ее? – спросила Анна Филаретовна, держа утюг на весу.

Катя насторожилась. Кого «ее»? Ответить «нет» – значит все испортить.

– В путешествие собираетесь? – Катя кивнула на отверстые чемоданы.

– Лизу необходимо лечить. Хорошее место за границей, хорошие специалисты, все оплачено, визы, билеты на самолет заказаны. Мы едем все.

– И отец Лаврентий?

– Мы все.

– Платит тот же самый, кто платил и за строительство церкви?

Анна Филаретовна продолжала старательно гладить.

– И куда, если не секрет?

– В Стокгольм.

– Надолго?

– Это не мне решать.

– Для чего вы туда ездили? – жестко спросила Катя.

– Я же сказала вам – отвозила результаты анализов. Всякий раз, когда наш мальчик… мое дитя, моя радость… что ты знаешь об этом, ДЕВЧОНКА? – Анна Филаретовна глянула в упор, и глаза ее сверкнули. – Это ведь я после смерти матушки стала ему настоящей матерью, он рос на моих руках. Своих детей мне не дано, думаешь, легко быть всю жизнь вот так – ни то ни се, смоквой неплодной, ни монашкой, ни Христовой невестой, а приживалкой… А он дарил мне радость и боль, мое дитя, я выходила его. Каждый раз, когда он лежал в детской больнице, я была рядом, ночей не спала. Я возила его анализы и результаты обследований туда… ей… Она хотела знать. Ей все надо было знать о нем. Как он развивается, как выживает. Это было необходимо – они же близнецы. Радиация, которая их изуродовала, сломала им жизнь, она же и дала им эту уникальную особенность. Эту связь. Они связаны друг с другом невидимой пуповиной – от рождения и до смерти. И они там хотели знать, что это. Когда он был мал, они звонили нам постоянно…

– Кто?

– Они, врачи.

– Из НИИ радиационной медицины?

– И оттуда, но не только. Военные. Это же был закрытый секретный проект. Спецлаборатория. Они проводили там исследования и делали хирургические операции. Когда это было жизненно необходимо, они делали операции, но на все требовалось время, надо было ждать. И они хотели знать все о его развитии, я регулярно ездила к ней с его анализами. Таково было условие при усыновлении. И мы давали подписку. Иначе его бы… его бы нам не отдали. Оставили там, на объекте.

– Когда вы виделись с НЕЙ последний раз? – спросила Катя, ожидая услышать «двадцать лет назад».

– В мае, – тихо сказала Анна Филаретовна. – Ее же в клинику поместили.

– В какую клинику?

– Тут недалеко, под Красногорском. Она стала очень плоха. И ее эта штука губит… она ведь столько раз туда ездила, в Чернобыль, в Припять, туда, в зону, в самое пекло. Они все хотели знать, все исследовали – как там. Все секреты свои разводили. А я видела это самое «как там», когда смотрела в глаза моего дитя, моего мальчика.

– Адрес больницы? – бухнул Басов.

– Красногорск… точнее, это по нашей же дороге, к Москве – Ангеловы дачи.

– Хоспис?

– Частная клиника для тяжело больных и инвалидов, за нее платят. Я ее изредка навещаю, это мой христианский долг. И он об этом меня просил, мой мальчик, и его брат… Галич тоже.

– Ее имя?

Анна Филаретовна застыла как статуя с утюгом в руке. Она подняла взор свой на Басова:

– Вы же сказали, что нашли ее, что все знаете…

– Ее имя, ну, быстро, – Басов подошел к ней вплотную. – У меня нет времени для твоего вранья, старуха.

– Кармен.

– Что? Издеваешься?!

– Ее зовут Кармен… Полковник Кармен… Ах ты, нехристь, – Анна Филаретовна стиснула в руках горячий утюг. – Какая я тебе старуха?!

– Федор, прекрати! Анна Филаретовна, пожалуйста, успокойтесь! – Катя старалась перекричать их.

– Нечисть! Вон! – Анна Филаретовна замахнулась на Басова. – Попрекаешь меня враньем, дрянь, молокосос… Когда я столько всего сделала, когда столько вынесла на своих плечах. Вон отсюда! Убирайтесь! Пошли вон!

Ангеловы дачи… полковник Кармен…

У Кати кружилась голова и ломило висок. Но свежий воздух сделал свое дело.

– Ангеловы дачи, где это?

– Я знаю, где Ангеловы дачи, – ответил Федор Басов. – Не так далеко.

– Едем сейчас же.

Басов сел за руль, в его лапищах автомобильный руль выглядел этакой «баранкой», способной быстро «завязаться в узел».

Они вырулили на центральную улицу Нового Иордана, проехали мимо здания ОВД. Воскресный день…

– После Ангеловых дач, после допроса сразу в главк, к Гущину. Да, да, на этот раз и ты тоже поедешь к нему, – сказала Катя.

Она уже все решила – за себя, за него, за всех. Но все случилось иначе. Так, как они и не предполагали.

Воскресный день, свободная дорога, выехали на федеральную трассу и погнали в сторону Красногорска. Добрались через полчаса.

На одной из улиц на окраине Красногорска Федор Басов остановился возле аптеки.

– Ты куда?

– Надо узнать, где клиника.

Он заскочил в аптеку, двигаясь для своей массивной неповоротливой фигуры удивительно проворно. Через минуту появился.

– Эти не знают. Сейчас найдем другую аптеку.

Еще одна улица – и снова зеленый крест на вывеске.

Басов скрылся в аптеке. Кате стало досадно – вот идея поиска отчего-то ему пришла, а не ей. А ведь все логично – клиника, хоспис, они ведь закупать где-то должны – медикаменты, предметы гигиены.

– Место это – бывший санаторий, а теперь больница-пансион для пожилых и инвалидов, за которых богатые родственники платят. – Федор Басов, вернувшись, заложил «спрошенный в аптеке» адрес в навигатор. – И опять же это недалеко.

Поля…

Лес…

Поворот направо, район новостроек – высотные дома и длинные ряды «кондоминиумов», а потом снова – лес, кладбище и голубая дымка.

– Долгое озеро, – сказал Федор Басов. – Тут озеро, а у нас только пруды.

Они свернули на лесную аллею, уводящую от озера прочь, и примерно метров через двести уткнулись в шлагбаум.

Из будки вышел охранник.

– Мы на Ангеловы дачи, в пансион, – Катя высунулась из окна машины.

– Посещение? – спросил охранник.

– Угу, – Федор Басов показал охраннику сто рублей.

– Проезжайте.

Аллея вилась среди старых деревьев, санаторный парк давно зарос. Но трехэтажный особняк с флигелями выглядел аккуратным, прошедшим хороший европейский ремонт.