Евгений Сухов - Капкан для медвежатника

–  Не изволь беспокоиться, Михаил, – степенно отвечал дядя Жора. – Все будет исполнено по высшему разряду, комар носу не подточит.

Залетный довольно хмыкнул: на Хитровке всем было известно, что ежели дядя Жора сказал – сделает непременно.

Ранним утром в день пятничный в ворота Арестантского дома на Пречистенке громко постучали. Причем стучали так, что сразу стало ясно: за воротами дожидается их открытия какое-то большое начальство. Ибо стук, равно как взгляд или походка, имеет разный оттенок. Коли стучат медленно и тихо, – то, скорее всего, проситель, которому можно и не открывать, а ежели открыть, так только для того, чтобы послать куда подалее без опасения скверных последствий. Коли стучат быстро и нетерпеливо – весть какая-то срочная и важная достаточно, чтобы открыть. Ну а ежели стучат степенно да громко – не иначе, как чин какой пожаловал. После такого стука следует бежать к воротам рысцой и раскрывать ворота пошире, ибо начальство, по большей части, внешность имеет впечатляющую и фигуру представительную.

Когда стражник открыл ворота, в образовавшийся проем шагнул не столь уж большого росту и нормальной позитуры чиновник с кокардой Министерства внутренних дел на фуражке. Темно-зеленый двубортный сюртук, застегнутый на все шесть шерстяных пуговиц, сидел на нем как влитой. Сюртук дополняли темно-зеленые брюки, белый жилет и шпага гражданского образца. Чиновник Министерства внутренних дел посмотрел на стражника, сведя брови, и строго спросил:

–  Где начальство?

–  Т-там, – ответил сомлевший стражник, указав рукой на корпус арестантского дома.

–  Веди, – коротко приказал чиновник.

В дежурной комнате находился в это время один полицейский надзиратель в чине коллежского секретаря, который, конечно, был наслышан от начальства о возможной визитации важного чиновника из Петербурга. Посему он немедленно вскочил и, вытянувшись в струнку, отрапортовал:

–  Исправляющий должность помощника начальника арестантского дома четвертой части второй полицейской управы города Москвы коллежский секретарь Степан Кириллович Амуров-Глазуновский.

–  Инспектор Министерства внутренних дел Костомаров, – коротко отрекомендовался Миша Залетный. – Ну-с, как у вас тут? – спросил он, чтобы хоть что-то спросить.

–  Все в должном порядке согласно инструкции о содержании арестных домов и...

–  Инструкция – это одно, – не дав договорить коллежскому секретарю, менторским тоном произнес Миша Залетный, очевидно, полагая, что все чиновники седьмого класса так именно и говорят, – а действительность, братец, совсем другое.

Они помолчали.

–  Ну что, пойдемте смотреть, что у вас и как? – деловито свел брови к переносице Миша.

–  Да, – ответил Амуров-Глазуновский и взялся за телефонный аппарат. – Только вот телеграфирую начальнику о вашем приходе.

–  А вы разве не ком-пи-тен-тны? – с трудом выговорил трудное словечко фальшивый визитатор. – Сами не сможете мне все показать?

–  Смогу, господин инспектор, – ревностно ответил исправляющий должность.

–  Тогда зачем звонить вашему начальнику? – резонно заметил Миша и добавил: – Совершенно не стоит. Потом позвоните.

–  Вы полагаете? – нетвердо спросил коллежский секретарь.

–  Полагаю, – безапелляционно ответил Залетный.

Выйдя из дежурной комнаты, они медленно пошли по коридору. Рецидивисту Мише Залетному приходилось бывать в арестантских домах, и не единожды, поэтому ничего нового он для себя не увидел: те же камеры-одиночки с откидывающимися нарами и столом. Привинченный к полу табурет. Параша. И сквозная решетчатая стена, через которую видно, чем занят арестант.

–  Это кто у вас? – спрашивал Миша, когда стали проходить мимо камер. – А это кто? За что здесь?

И исправляющий должность охотно отвечал: это-де крестьянин Карнаухов, сидит за оскорбление городового в виде нанесения ему зуботычины, после которой городовой лишился двух передних зубов. Эта дамочка – воровка на доверии. Выдавая себя за провинциальную дворянку, заблудившуюся в Москве, просила прохожих, большей частию хорошо одетых мужчин, объяснить ей дорогу, после чего те лишались портмоне, портсигаров, часов, брелоков...

–  А это кто? – спросил Миша, остановившись у клетки с Заславским. Борис Яковлевич сидел на нарах, понуро опустив голову и бессильно свесив руки.

–  Это бывший управляющий Императорским Промышленным банком Заславский, – шепотом ответил исправляющий должность.

–  Проворовался? – понимающе спросил Миша.

–  Н-не совсем, – как-то неуверенно ответил Амуров-Глазуновский.

–  Что значит «не совсем»? – поднял брови Залетный. – Воров «не совсем» не бывает, господин коллежский регистратор, – опять впал он в менторский тон. Но тут тон был к месту, потому как «инспектор» знал, о чем говорит. Очень хорошо знал... – Как не бывает чуточку мертвых и немного беременных, – немного погодя, добавил он с кривой ухмылкой.

Амуров-Глазуновский какое-то время молчал, хлопая глазами, а потом разразился смехом. То бишь заржал как лошадь, от чего Михаил вздрогнул, а Заславский поднял голову.

–  Смеетесь? – голосом висельника спросил Борис Яковлевич. – Конечно, чего вам не веселиться. Как же, поймали ба-альшого законопреступника. А ведь я, – Заславский с надрывом вздохнул, – на самом деле, не преступник, а жертва.

–  Жертва, вы говорите? – «Инспектор Министерства внутренних дел» заинтересованно посмотрел на Заславского. – А ну-ка, господин коллежский секретарь, – обернулся он к исправляющему обязанности, – найдите-ка нам с господином Заславским кабинетик, где мы могли бы спокойно поговорить.

–  Дознавательская устроит? – с готовностью отозвался Амуров-Глазуновский.

–  Вполне, – разрешил Миша.

Что ж, этот Заславский заговорил с ним первым, так что у этого молокососа-исправляющего не должно возникнуть никаких подозрений. Да и роль свою он ведет хорошо.

Может, сменить масть и заделаться артистом?

«Неужели еще не все потеряно»? – один и тот же вопрос сверлил мозг Бориса Яковлевича, когда его выводили из камеры-клетки, когда вели коридором в дознавательскую и когда, усевшись напротив чиновника в зеленом ведомственном мундире, он остался с ним наедине.

–  Я поставлю человека в дверях, – сказал «чиновнику» Амуров-Глазуновский. – Так что если этот, – исправляющий обязанности кивнул на Заславского, – позволит себе с вами поступать... некорректно, вам останется только крикнуть.

–  Хорошо, – ответил Залетный и посмотрел на Бориса Яковлевича. – Однако я не думаю, что господин Заславский способен причинить мне какие-либо неприятности.