Евгений Сухов - Аристократ обмана

– Это милое ребячество может стоить вам трех лет штрафных рот. И не надо отпираться, милостивый государь! Это все ваши проделки. У меня имеются свидетели. – Бобровин подался вперед, обнажив крупные зубы, как если бы хотел съесть злоумышленника целиком. – А кто же из вас додумался тушить фонари на улице? Великий князь Константин возвращался из своего загородного имения, а на улицах не видно ни зги! Его лошадь сломала ногу, и ему пришлось ехать во дворец на обыкновенном извозчике! Вам этого достаточно? Или мне дальше перечислять ваши подвиги?

– Достаточно, – хмуро произнес лейб-гусар, понимая, что в этот раз его ожидает нечто большее, чем профилактическая беседа в полицейском участке. – Что вы от меня хотите?

– А вот это уже деловой разговор, – одобрительно кивнул Кирилл Федорович. – Давайте мы с вами проедем в одно уютное место. Карета уже стоит у входа.

– Это не казематы Петропавловской крепости? – Прямая линия губ Варнаховского надломилась в злой ухмылке.

– Пока нет… Все будет зависеть от человека, к которому мы сейчас едем, и от того, как сложится ваш с ним разговор.

– Что ж, спасибо за откровенность. Вот только жаль, что не придется доиграть в карты, ведь они уже разложены.

– Надеюсь, вам повезет в следующий раз. – Открыв дверь, Бобровин вышел на лестничную площадку. – Чего же вы стоите? Тот человек, к которому мы сейчас едем, очень не любит ждать.

– Хм… Если дело обстоит именно таким образом… Что ж, – накинув плащ, Варнаховский заторопился вниз по лестнице.

На улице их и вправду поджидала карета, запряженная тройкой жеребцов вороной масти, нервно подергивающих длинными гибкими шеями. У кареты стоял неприметный человек в темном фраке; он распахнул дверцу тотчас, как только Бобровин ступил на брусчатку.

– Пожалте, ваше благородие.

Бобровин подошел к карете и, поддерживаемый расторопным слугой, влез внутрь, расположился на сиденье. Поручик, чуток повременив, влез следом.

Уличный свет проник через небольшое квадратное окошко экипажа, осветив на панелях изысканную резьбу. Сиденья были покрыты пледом, а в ногах лежал толстый ковер. Именно в таких каретах разъезжают чиновники четвертого класса.

Карета тронулась, и обитые металлические обода заколотились по брусчатке.

– Хочу вас предупредить, человек, к которому мы сейчас направляемся, невероятно влиятельный. Если он разгневается, то ни от вас, ни от меня не останется даже застежек на туфлях. Так что попрошу вас, ради собственной безопасности и для дела, умерить строптивость и внимать каждому его слову. – Взглянув в окно, добавил: – Вот мы и прибыли.

Карета, выкатив в Церковный переулок, подъехала к небольшому двухэтажному особняку с примыкавшим к нему густым яблоневым садом. Кучер привычно натянул поводья, заставив норовистых жеребцов остановиться перед чугунными воротами с ангелами, покрашенными в золотой цвет.

– Пожалте, ваше превосходительство, – распахнул дверцу слуга.

Достойно, как и полагалось немалому чину, Кирилл Федорович сошел на дорогу, поправив полы задравшегося сюртука, и, не оглядываясь (зная, что поручик топает за ним следом), зашагал на крыльцо, где уже поджидали его слуги, державшие в руках факелы.

– Его высокопревосходительство ждут вас, – произнес секретарь, чуть наклонив голову, сдержанно и с почтением.

Прошли в просторный холл с мраморной лестницей, у которой с керосиновыми лампами, явно для торжественности, стояли двое слуг в расшитых золотом ливреях. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять – роскошь здесь почитали и умели ею пользоваться. В пролетах лестницы возвышались обнаженные греческие богини, высеченные из мрамора. Над самым потолком висела огромная бронзовая люстра.

– Пойдемте со мной, я вас провожу, – проговорил секретарь, ступая по ковровой дорожке вверх по лестнице.

Приостановившись у широкой резной двери на втором этаже, сдержанно постучался и, услышав басовитое «входите», предупредительно распахнул перед гостями дверь:

– Проходите.

За огромным столом, покрытым синим сукном, сидел крупный мужчина лет пятидесяти, с тощим лицом, пышными усами, переходящими в широкие курчавые бакенбарды, и густой черной шевелюрой. Оторвав взгляд от разложенных на столе бумаг, он посмотрел на Кирилла Федоровича; более продолжительный взгляд, где читался откровенный интерес, достался поручику. После чего он хмыкнул каким-то своим мыслям и предложил два стула, стоявших подле стола.

– Прошу, господа.

Бобровин, немного пододвинув к себе стул, мягко опустился. Варнаховский, напротив, сел уверенно, заставив жалостливо скрипнуть спинку.

– Вам известно, зачем вы здесь? – спросил хозяин кабинета у Леонида.

– Я рассказал только в общих чертах, – быстро произнес начальник первой экспедиции.

– Прекрасно. Так даже лучше. Я сам введу вас в курс дела. Вам известно, кто я такой?

– Мне кажется, мы с вами как-то встречались.

– Хм… Вижу, вы человек весьма деликатный. Я тоже вас не позабыл. Будучи лицеистом, вы сидели в театре в первом ряду, что вам строжайше запрещено. Я тогда спросил у вас фамилию…

– И я вам ее назвал.

– Совершенно верно. Я сказал адъютанту, чтобы он ее записал. Но потом вы сказали, чтобы я назвал вам свою.

– Так оно и было, ваше высокопревосходительство, вы представились. Сказали, что вы действительный тайный советник Уваров. – Чуть смутившись, добавил: – Дальше вы сказали, что начальника Третьего отделения нужно знать в лицо.

– А что было дальше?

– Я повернулся к своему приятелю и сказал, чтобы он записал вашу фамилию.

Начальник Третьего отделения негромко рассмеялся.

– Это было презабавно. Потом этот случай в качестве анекдота гулял по всему Петербургу. Право, никак не думал встретить вас еще раз. Но вижу, что вы не пропали. Возможно, оно и к лучшему. Кажется, впоследствии у вас не сложилось с лицеем?

– После того случая отца попросили забрать мои документы.

– Забудем старое. Вы весьма сметливый молодой человек и нам подходите. Признаюсь, мы не сразу остановились именно на вашей кандидатуре. Уверен, что у вас неплохое будущее, разумеется, если вы будете следовать нашим рекомендациям.

– Вы предлагаете мне стать вашим тайным осведомителем? – нахмурился Варнаховский.

– Только вы не совсем точно сформулировали свой вопрос. Мы предлагаем вам послужить на благо России. У нее много врагов, как откровенных, так и скрытых. Мы одна из самых незаметных и самых могущественнейших организаций в России, которая работает не на благо какого-то конкретного человека, а действует в интересах Российской империи. Если вам дорога ее судьба, значит, нам с вами по пути. Если же вы считаете иначе… – при этих словах Александр Петрович развел руками, – тогда нам придется с вами распрощаться. Можете считать, что этот разговор не состоялся.