Владимир Колычев - Любовь в законе

– Ну, посмотрим, посмотрим…

Чем ближе Севастьян подходил к дому, тем острей становилось предчувствие надвигающейся беды. И когда большеротый остановился посреди холла, он понял, что сейчас произойдет. И действительно, не оборачиваясь к нему, парень вдруг ударил его ногой в живот. Но Севастьян был наготове и смог поставить блок. Правда, в тот же момент на него обрушился второй покупатель и мощным ударом по шейным позвонкам уложил его на пол. А потом его связали, втащили в каминный зал, куда вскоре зашел сухопарый мужчина интеллигентного вида в строгом костюме. Взгляд у него был жесткий, ледяной, и на Севастьяна он смотрел как на паука, которого собирался раздавить ногой.

– Где Полина? – без предисловий сурово спросил он.

– Какая Полина?

Мужчина выразительно глянула на большеротого, и тот с удовольствием ударил Севастьяна в живот. К нему присоединился его дружок, и начался кошмар наяву.

– Ну что, еще спросишь, кто такая Полина? – с едва заметной насмешкой на губах спросил мужчина, когда экзекуция закончилась.

Севастьян смотрел на него, лежа на боку, сквозь красный туман в глазах. Ему отбили внутренности, расквасили в кровь лицо.

– Я знаю, кто такая Полина. Но не знаю, почему вы про нее спрашиваете.

– Потому что ты ее прячешь.

– Где?

– Вот я и хочу знать где.

– Ну так в доме посмотрите, может, найдете.

– Уже смотрели. И не нашли.

Севастьян изнывал от боли, но глаза он закрыл не только поэтому. Он хотел скрыть чувство облегчения, которое могло прорваться наружу. Дом уже обыскали, но Полину не нашли. Все-таки не зря он так тщательно маскировал свою темницу.

– Но у тебя же есть другие дома.

– В других домах работают люди. У них и спросите.

– А мы у тебя хотим спросить. И ты нам ответишь.

Мужчина снова посмотрел на своего ретивого цербера, и тот, вытащив из-под куртки пистолет, приставил ствол к голове Севастьяна.

– Считаю до трех.

Севастьян зажмурил глаза до звона в ушах. Пусть убивают, ему все равно. Зойка уже на небесах, сейчас туда отправится он, а вскоре к ним присоединится и Полина, ведь она умрет без него, не в силах вырваться на свободу. Плохо только, что помучается перед смертью. А может, это и хорошо. Хоть часть своих грехов искупит.

– Я бы вам сказал, да не знаю, где она.

– Три!

Послышался холостой щелчок, и в животе у Севастьяна, как ему показалось, лопнул пузырь с ледяной водой. И даже боль на какое-то время заморозилась.

– Смотри, если узнаем, что ты прятал эту сучку, кожу сдерем живьем и солью засыплем, – пригрозил большеротый.

– Плохо тебе будет, парень, очень плохо, – подтвердил его босс.

Похоже, у него не было полной уверенности в том, что Полина прячется у Севастьяна, иначе бы он так просто с него не слез. Хотя какое там просто, когда все внутренности всмятку?

– Да, и еще, – собираясь уходить, щелкнул пальцами опасный незнакомец. – Есть у нас информация, что ты сам по себе работаешь, налоги не платишь. Утомлять тебя расчетами не буду, скажу только, что через два дня в это же время к тебе сюда подъедут люди и ты передашь им триста тысяч долларов.

– Сколько?! – задыхаясь от возмущения, протянул Севастьян.

Но мужчина уже повернулся к нему спиной, никак не реагируя на его восклицание. Зато большеротый ударил его ногой так, что у него отключилось сознание.

Когда Сева очнулся, в доме уже никого не было. И руки были развязаны. Но над головой висел дамоклов меч на веревке из трехсот тысяч долларов. Может, у него и были такие деньги, но с какой это стати он должен был отдавать их неизвестно кому?

Впрочем, Сева догадывался, кто нанес ему столь болезненный визит. Майор Вольский говорил, кто ищет Полину, чтобы ей отомстить. Значит, пострадал Севастьян от бандитских происков господина Агапова. Если он такая мразь, то и его брат, упокоенный Полиной, такое же дерьмо… Впрочем, это ее не оправдывало.

Превозмогая боль, Севастьян закрыл дом изнутри, спустился в подвал и взялся за работу. Блоки, казалось, весили втрое больше обычного, но его это не остановило. Он добрался до двери, открыл ее…

Полина сидела, забившись в угол, как затравленный зверек. Взгляд как у дикой, но усмиренной кобылицы. Волосы слипшиеся, лицо грязное, под глазами темные круги, щеки впалые, и сама худая, мятая…

– Есть хочешь?

Она кивнула.

– А чего молчишь?

Он поймал себя на мысли, что Полина пожмет плечами, продолжая общаться с ним на языке первобытных немых. Но она заговорила, причем вполне внятно:

– Слов мало. И все они матерные.

– Какая жизнь, такие и слова.

– Что у тебя с лицом? Тебя били?

– Агапов приходил. Спрашивал, где ты.

– Ну да, вопросы он задавать умеет… Ты кормить меня собираешься?

Севастьян кормил ее раз в три-четыре дня, потому что голод в данном случае был лучшим лекарством. Поэтому обилием яств он ее баловать сейчас не собирался, чтобы не навредить желудку. Кефир, печенье, глазированный сырок…

Полина жадно набросилась на еду, но, спохватившись, погнала его прочь, чтобы не мешал. Уходя, дверь он оставил открытой. И бак с крышкой забрал.

Сева приготовил для Полины ванну, помог ей подняться наверх. О том, что у него есть возможность потереть ей спинку, он даже не думал. Не до того. И она его об этом не попросила. Впрочем, все-таки позвала его к себе, но даже руку не выставила напоказ из пены над водой. Видна была только голова, уютно уложенная на специальной массажной подушечке.

– Представляешь, я была такой грязной, что воду пришлось менять, – в блаженстве прикрыв глаза, истомленно сказала Полина.

– Отчего ты была грязной? – с намеком на ее прошлое спросил он.

– Ты извалял меня в дерьме, – даже не пытаясь возмущаться, вяло сказала она. – Этот чертов бак, знаешь, сколько раз он переворачивался?

– Не надо было беситься.

– Это не я, это кокаин…

– Значит, кокаин тебя в дерьме извалял. И Макар.

Полина открыла глаза и ясным, совершенно вменяемым взглядом посмотрела на него.

– Макар – мой страшный сон.

– Ты хочешь его забыть? – с надеждой спросил он.

– Да, – не очень уверенно, но все-таки согласием ответила она. И немного подумав, спросила: – Что с ним, ты узнавал?

– Нет. И сам он не объявлялся.

– Значит, сидит. Иначе искал бы меня.

– Пока что тебя ищут бандиты и милиция.

– И что мне делать? – закаменело лицо Полины.

– Уехать. Куда-нибудь далеко.

– Самой?

– Если хочешь, я могу поехать с тобой.

– Хочу. А куда?

– Куда-нибудь в глухомань. Построим дом, я умею…

– Кто бы сомневался… Но лучше бы ты построил дом в Москве.

– Смеешься? Ты в розыске, какая Москва?

– В том-то и дело, что в Москве легче всего затеряться. Невероятно, но факт.

– Не знаю,… – замялся Севастьян.