Владимир Колычев - Джентльмены уже не в моде

– Одинцова с тобой жила? – стараясь скрыть волнение, спросил у Дымокурова Аркадий.

– Ну да…

– А дочь ее где?

– Да в лагерь мы ее отправили… Хороший лагерь, в Сочи, путевка сто тысяч стоит; там такой пансион, что я и сам бы не отказался…

– Будет тебе пансион. По самое некуда будет… А то, что с Одинцовой жил, так это ваши с ней проблемы…

Аркадий справился с собой. Он увезет Риту в дом на Новорижском шоссе, там и поговорит втайне от всех… Ну как же так? Рита жила с Дымокуровым по своей воле. И дочь, оказывается, никто не похищал. Ее просто отправили в летний лагерь. А ведь это не могло произойти без участия Риты… Как же так?..

– А то, что меня убить хотел, это уже мои проблемы. И мне их решать.

– Да вы у Риты спросите! Она вам скажет, что ее муж сам, по своей воле хотел вас убить!

– И за что он хотел меня убить, если по своей воле?

– Так чтобы место ваше занять, неужели не понятно?

– Ничего умней не придумал?

– Да вы у нее спросите!.. Может, ты никакой не Перекатов! Может, ты и есть Одинцов! – заорал вдруг Дымокуров и даже попытался подняться с земли.

Встать на ноги ему не позволил возвышавшийся над ним детина. Сильный удар по почкам заставил Дымокурова корчиться в болевых судорогах.

– Ну, и что будем делать? – обращаясь к Ревякину, спросил Аркадий со снисходительной насмешкой уверенного в своей незыблемости человека. – В принципе он говорит правду. Одинцов мог захотеть стать мною. Это выгодно с практической точки зрения… Интересно, красивая у него жена?

– Красивая, – кивнул начальник охраны. – Вам понравится…

– Забирай… Забирай ее себе! – заскулил Дымокуров.

– А она что, вещь, чтобы ее забирать? – с ненавистью спросил Аркадий.

– Она любит деньги… И красивую жизнь… Мать родную за нее продаст!..

– И мужа?

– Так мужа она уже продала!.. Еще та тварь!

Аркадий не выдержал и требовательно глянул на Ревякина:

– Кончайте с ним!

Начальник охраны глянул в свою очередь на детину, и тот с равнодушием робота нажал на спусковой крючок своего пистолета, оснащенного прибором бесшумной стрельбы. Лязгнула затворная рама, и Аркадий увидел, как лопнула простреленная голова Дымокурова. Он не хотел знать страшную правду про свою жену из уст этого ублюдка. Но все равно с ней следовало разобраться…

– Ты говорил Одинцовой, что я буду здесь? – спросил Аркадий у Ревякина.

– Нет. Зачем?

– Вот и я думаю. Подойдешь сейчас к ней и скажешь, что она тебе нравится и ты хочешь забрать ее к себе. Скажешь, что у тебя особняк на Рублевке и миллионы на счетах… Хочу посмотреть, как она любит красивую жизнь.

К джипу, в котором сидела его жена, Аркадий подходил на тяжелых от волнения ногах. Как будто кто-то сообщил ему, что Рита в этой машине занимается с кем-то любовью; и это могло быть как враньем, так и правдой. Он шел к джипу, как будто ему предстояло открыть дверь и увидеть жену в объятиях похотливого самца…

Но дверь открыл Ревякин:

– Привет, красавица!

Аркадий встал в стороне. Он не видел Риту, но слышал ее голос.

– А мы разве не виделись? – недовольно, хотя и не зло ответила она.

Более того, в ее голосе угадывались кокетливые нотки.

– Гоша приказал тебе долго жить.

– А что будет со мной?

Сейчас в голосе звучал страх, причем искренний. Но в этом, конечно же, не было ничего предосудительного.

– Не переживай, жить будешь. Долго. И со мной. Гоша наследство нам оставил. Перекатову – все свои акции, а мне – тебя…

– Но так же нельзя! – вяло возмутилась Рита.

– Не по закону?

– Да, нет такого закона, чтобы живого человека в наследство…

– Да ты, Рита, не волнуйся. У меня особняк на Рублевке и восемнадцать сиреневых миллионов.

– Каких миллионов? – заинтригованно спросила она.

– Видела купюру в пятьсот евро? Какого она цвета?

– Сиреневого… Восемнадцать миллионов евро?! – восторженно протянула Рита.

– Да что-то возле того. Они у меня в подвале валяются, в чемоданах. Может, пересчитаешь?

– Ну, можно… А ты женат?

– Пока нет. Но можно исправить… Или я тебе не нравлюсь?

– Да нет, нравишься…

– Ну и отлично. Будем с тобой медленно и печально…

– Как это?

– Ну, ты же мужа своего похоронить должна. Он в землю ляжет, а мы с тобой – в постель. Траур будет, поэтому нам с тобой придется медленно и печально…

– Да, я слышала, Гоша мне говорил… Сообщение было про катастрофу на водохранилище. Перекатов там и Одинцов. Один выплыл, другой нет…

В ее голосе слышалась скорбь, но тусклая какая-то. Не было в нем страдания и боли утраты…

– Шубу ты себе хорошую купила. Черную. Как раз траурную, – с плохо скрытым сарказмом сказал Ревякин. – В июле носить шубу в самый раз… Чего не надеваешь?

– Да это все Гоша… Не знаю, зачем купил, – замялась Рита.

– Ну как зачем? Чтобы ты траур по мужу носила. Чтобы ты с Гошей медленно и печально… Как же так, Рита, мужа на убой отправила, а сама с Гошей?.. Ну не устраивал он тебя, так просто бы ушла от него. Зачем же на убой посылать?

– Это не я! Это все Гоша! Он все это придумал!

Аркадий не вытерпел, подошел к открытой двери. Глянув на него, Ревякин отошел в сторону.

– А ты, конечно, святая овечка, – с презрением глянул Аркадий на свою жену.

Он не забывал, что играет роль Перекатова, поэтому сдерживал распирающую его злость.

Он помнил, как Рита сидела с заклеенным ртом и связанными руками, изображая жертву. Дочь похитили, жену взяли в заложники… А Юля, оказывается, в Сочи. Рита отправила дочь с глаз долой, чтобы та не мешала ей жить с Дымокуровым.

– Аркадий?! – испуганно встрепенулась Рита.

– Нет, я Сергей. Михайлович. Но сейчас я чувствую себя Аркадием. Потому что ты не только мужа предала, но и меня.

– Предала, – подтвердил стоящий в сторонке Ревякин. – Сергей Михайлович заводом владеет, на котором ты работаешь. Ты хозяина своего предала.

– Уже не работаю.

– Ну вот видишь, тебя уже уволили… Как же ты теперь жить будешь?

– Я… Я не знаю! – Рита так резко закрыла лицо ладонями, что хлестко ударила себя.

– Дочь точно в Сочи? – спросил Одинцов.

– Да. По хорошей путевке…

– Ну и сука же ты!

Аркадий не знал, как ему поступить дальше. Главное для него было – освободить жену и дочь, а потом хоть потоп. Скорее всего, он бы признался, что не является Перекатовым, остался бы в своем родном городе. Но жену он освободить не смог, она так и осталась с Дымокуровым. Навсегда останется шлюхой этого подонка…

А теперь что делать? Забрать ее в Москву? Но ведь если она проведет опознание, то выяснится, что в морге лежит труп Перекатова. Аркадий уже наломал дров от его имени, и неизвестно, как поступит тот же Ревякин, когда узнает правду о подлоге. Может, отдаст команду покончить с ним…