Владимир Колычев - На прикладе насечки, на сердце рубцы

Из машины вышла Ольга. Моложавая, эффектная, грациозная и совершенно растерянная. Она остолбенело смотрела на Степана.

– Это кто? Брошенная жена? – недовольно спросила Марьяна.

– Оля, что с тобой? Это я, вернулся…

– Ты живой?!

Только сейчас до него дошло, что родители получили на него извещение. Их-то предупредили, что на самом деле Степан жив; ну а сестра могла этого и не знать… Но тогда зачем родителям вообще говорить. что его похоронили?..

– Подойди, обними! Я теплый, вот увидишь… Ольга так и поступила. Руками обвив шею брата, крепко прижалась к нему.

– Он тебя не любит, – не без злорадства сообщила ей Марьяна. – Он – брачный аферист.

– Кто это? – оторвавшись от Степана, удивленно спросила Ольга.

– Ангел. Марьяна ее зовут. Любит купаться в облаках. Мы с ней на том свете познакомились… А если серьезно, то это липа была. Не умирал я…

– А извещение?!

– Родители тебе ничего не сказали?

– У отца ноги отнялись. Сейчас уже отпустило, но ведь было… И мама белая как снег стала…

– Их что, не предупредили?.. Должны были позвонить, сказать, что это все неправда!

– Если честно, я толком ничего не поняла. Нуда ладно…

– А я вообще ничего не понимаю! – заявила Марьяна.

И снова нарвалась на слегка пренебрежительный вопрос со стороны Ольги.

– Кто это?

– Марьяна. Мы с ней только что познакомились… А это моя сестра Ольга. И сам я никакой не аферист… Я домой возвращаюсь. Оль, ты же к родителям едешь?

– Не совсем… Но, конечно, я к ним обязательно загляну. Гостиница у меня здесь. И не одна…

– Да и машина у тебя – высший класс. Дашь прокатиться?

– Обсудим… Поехали!

– Тебе далеко? – спросил Степан у Марьяны закрывая заднюю дверь.

– Да нет, мы недалеко дом тут снимаем, на Вишневой улице…

– Знаю такую, – кивнула Ольга.

Степан помог Марьяне забраться в автомобиль сел рядом с ней, закрыл за собой дверь. От кресел приятно пахло кожей, а от девушки – морским ветром, солнцем и соленой водой. И этот смешанный аромат дурманил голову.

– А с кем снимаешь, с подругой?

– Нет, с парнем…

– С чьим парнем? – встрепенулся Степан.

– Ну не с твоим же… Со своим парнем. Мы вместе приехали…

– И где он? – холодея, спросил Степан.

Машина уже была в пути. Сейчас будет поворот на серпантин, за ним и начнется Вишневая улица. Это самая дальняя окраина поселка, можно сказать, отшиб. Квартиры здесь снимают самые экономные отдыхающие. И еще молодежь, для которой нипочем трудности с бытом и дорогой к морю. Вот-вот Марьяна присоединится к своему парню – и все, Степан в пролете… А ему не хотелось ее терять.

– Да в доме остался, у него там гамак под яблонями. Море, говорит, ему надоело…

– А ты? – ляпнул он.

– Что я? – непонимающе сощурилась девушка.

– Ты не надоела?

– Я что, похожа на ту, кто может надоесть?

– Нет… Но я подумал… – замялся Степан.

– Он подумал, что твой парень – третий лишний. – сказала за брата Ольга. – Драться за тебя неохота. Поэтому было бы здорово, если бы твой парень отпал сам по себе…

– А почему драться неохота? – в голосе Марьяны проскользнули возмущенные нотки.

– Потому что Степан восемь лет отсидел. За драку. С летальным исходом. Ему неприятности не нужны. И мне тоже! – отрезала Ольга.

– Да какие неприятности? Сейчас отвезете меня и поезжайте дальше. Да я и здесь могу сойти… Остановите!

Ольга почти мгновенно нажала на тормоз, и машина замерла на пыльной обочине. Сидевшая неподалеку старушка немедленно поднялась. Она торговала сливой, и решила, что это покупатели. Но ей не повезло.

Степан удержал Марьяну, а Ольга поехала дальше.

– Мы тебя к дому подвезем. Должен же я знать, где ты живешь?

– Зачем? – нервно спросила девушка.

– Угадай.

– Мы все равно послезавтра уже уезжаем…

Ольга, молча слушая их, свернула на Вишневую улицу.

– Ты учишься?

– Да, в институте… В Москве…

– А каникулы у вас когда заканчиваются?

– Занятия через две недели.

– Останься еще на две недели.

Степан чувствовал себя как человек, сквозь разведенные пальцы которого вываливается алмаз. А внизу высота и море, которое подхватит выскользнувший драгоценный камень и безвозвратно унесет его в свои глубины.

– Зачем?

– Ну, лето, море…

– Хорошего понемногу.

– А я слышал, что чем больше, тем лучше…

– Паша так не считает. Он домой хочет…

– Пусть едет, а ты останься.

– Мне кажется, это ему не понравится.

– Да мне все равно.

– А мне, извини, нет!.. Вот наш дом… Я побежала!

Ольга остановила внедорожник перед небольшим блочным домом с невысоким кирпичным забором. Марьяна небрежно махнула Степану рукой и вышла из машины.

Степан представил, как она поцелует своего Пашу в губы, затем они вместе отправятся в комнату, он снимет с нее сарафан, под которым ничего нет…

– Я тебя понимаю, восемь лет без женщины, – насмешливо сказала Ольга. – Неудивительно, что на первую попавшуюся… э-э, в общем, бросаешься…

– Как ты хотела ее назвать? – возмутился Степан.

– Неважно.

– Ты несправедлива.

– А что она на дороге делала? Может, снималась… Знаешь, здесь сколько таких!

– Ты чего такая злая?

– Я злая?! Я осторожная. Ты из-за чего в историю влип? Не из-за бабы?

Машина плавно катила по главной улице поселка.

– В общем, да…

– Ты, давай, на эту завяжись. Она тоже из Москвы, как и та твоя… Все неприятности из-за этих, московских. Мама говорила, что она к тебе приезжала…

– Кто приезжала, Даша?

– Даша, Даша… Куда ни плюнь, везде Даша. Этому дашь, этому дашь, а кому тогда не дашь?

– Что это с тобой сегодня?

– Ненавижу это имя! Нет, я, конечно, не жалуюсь… – Ольга недовольно махнула рукой, погружаясь в свои, судя по всему, невеселые мысли.

– Когда Даша приезжала? Когда я сидел?

– Да нет. Еще до того. Она же тебя в тюрьму собирала…

– Собирала… Кстати, она меня спасти могла. Говорит мне, ни в чем не сознавайся… А я сознался в том, что Четова убил. Адвокат меня убедил. Я много потом думал. Если бы не сознался, меня оправдать могли…

– Ильинский тебя убедил?

– А кто еще?

– Адвокат он отличный… Один из лучших адвокатов края. У него контора своя в Новороссийске.

– Не знаю, может, он и прав был… Да, как там сын твой поживает, племяш мой?

– Миша? С Мишей все хорошо. В школу собираем…

– В первый класс?

– Проснись! Во второй уже!.. Семен говорит, что его в третий нужно переводить. Или даже в четвертый…

– Семен?! Какой Семен? – удивленно вскинул брови Степан.

– Ну, Семен… Э-э… – стушевалась Ольга. – Мы решили тебе не говорить…

– Что не говорить?

– Мы с Германом уже не живем… Мы еще три года назад развелись… Официально три года назад, а так пять лет не живем…