Татьяна Степанова - Тот, кто придет за тобой

– Я сидела, курила, бутылку допила. Кстати, братишка, я бы и сейчас тоже выпила чуток. – Перчик обернулась к доктору Прохорову.

– Нет, – сказал он.

– Мне легче станет, ты же знаешь.

– Тебе уже достаточно, сейчас нужна трезвая голова. Неужели не понимаешь?

«У нее проблемы с алкоголем, – подумала Катя. – Алкоголичка... Но заострять на этом внимание сейчас лишнее, и спрашивать об этом, любопытство проявлять... это может все испортить».

– Вы его не дождались там, в баре? – спросила она.

– Подумала, что и этот... этот тоже слинял от меня. Я подумала, что он уехал. Взбесилась, конечно. Но за вино он расплатился и... Чего ж было там дольше сидеть? Я спустилась и пошла... я пошла по улице. Ну, в том направлении. Честное слово, я думала, что он давно уехал, но увидела его тачку – она там втиснута, как в расселину, между забором и стеной, – виден только багажник, там двери еле-еле можно было открыть, когда мы припарковались и вылезали оттуда. И я... я подошла, думаю, какого черта – он там в прохладе кондиционера с кем-то так долго балаболить устроился. Сначала я ничего не увидела – стекла затемненные, а потом, когда подошла близко, наклонилась... Он сидел за рулем. Я сразу поняла... что с ним... какой он... дохлый...

– Она приехала ко мне домой, – сказал доктор Прохоров. – Я понимаю, мы для вас никакие не свидетели, но я клянусь вам, что она приехала ко мне, и весь вечер была тут, и утро, и день, и рассказала мне все. А мне нужно было в больницу на работу, и когда я туда уже почти доехал, позвонила медсестра и сообщила об убийстве Полины... той женщины, которую наш брат Виталий... он ее любил, матери даже как-то сказал, что они поженятся... В общем, я повернул назад, я должен был вернуться к Наташе, потому что знал – рано или поздно вы... кто-то из ваших за нами явится.

Пауза. Что-то слишком долгая пауза. Нет, Катя не растеряла свои вопросы и замечания, просто она решала для себя...

– Вы сказали, что хотели убить Гаврилова, только его?

– Я в этом матери нашей поклялась. Она с меня, девчонки, клятву взяла перед смертью, что я с ним рассчитаюсь.

– Только с ним одним? – повторила Катя.

– Да, он убийца, это все из-за него. Они, все остальные, никогда бы на такое сами не пошли... и адвокат, и судьиха... На фига им это нужно без денег. Он, Валька, и его отец денег им пообещали, чтобы Валькину задницу прикрыть. И чтобы потом все это наружу не выплыло. Вы видели его по телику? Видели, чего он достиг? Он ведь большего хотел. А тут старое убийство камнем на дно тянет...

– Так почему же вы его не убили? Столько времени знакомы, близки... у вас тысяча возможностей была рассчитаться с ним.

– Миллион возможностей.

– Но почему вы не убили?

Перчик молчала, платиновые спутанные локоны закрывали ее лицо.

– Потому что он смертельно заболел? – спросила Катя. – Да? Вы пожалели его?

– Нет! Никогда я его не жалела! – Перчик ударила кулаком по полу. – Это вам Денис наплел про меня? – Она метнула горящий взор в сторону брата. – Я хотела, чтобы мы сделали это вместе, чтобы он помог мне... одна я... я боялась и... Я просто боялась, что не смогу, что у меня сил не хватит прикончить его. Разве это легко... легко убить человека? Но он... чертов доктор... тоже мне, брат... тряпка, слюнтяй. – Перчик всхлипнула. – Интеллигент занюханный, трус... клятва Гиппократа... жизнь дороже всего... жизнь человеческая... Это все он, он меня удерживал, он медлил, он запрещал мне, а я... каждый вечер, когда мы с Валькой ложились в постель, я мечтала прикончить его.

– Но все же не убили, – сказала Катя.

– Я тоже тряпка, слабак... я пить от этого начала... а Валька заболел. Последние три месяца он был такой жалкий... Но все равно я...

– Гаврилов распорядился своей жизнью сам. Скажите, а он так и не догадался, кто вы, чья вы сестра?

– Нет. При нем я всегда была Наталья Литте – девочка из туманной Эстонии. А он звал меня Перчик. До самого конца.

– Больше не хотите мне ничего рассказать? – спросила Катя.

– Лучше задавайте вопросы.

– У вас есть машина, Наташа?

– Нет.

– Мы легко можем это проверить.

– Я же говорю – у меня нет никакой машины. Денег не накопила на тачку.

– А у вас, доктор?

Доктор Прохоров покачал головой.

«Из Москвы с улицы Гашека до ясногорской больницы без машины долго добираться. Не имея машины, одному не совершить убийство адвоката и убийство Полины. Выходит, что... сестра действовала в Москве, брат в больнице... Оба поклялись матери отомстить... С точки зрения логики – мотив для преступлений налицо и способ их совершения – вдвоем, на пару... Так все и подумают, уже думают, Чалов, наши оперативники... когда узнают, когда все узнают, когда я им позвоню и скажу... доложу... Но Чалов пока занят в Москве, по убийству Ведищева много работы, может, еще что откроется новое, какая-то информация... А тут, в Ясногорске, Гермес сбежал из-под стражи... сбежал в тот самый момент, когда должны были брать анализ ДНК... Черт, у этих двоих тоже необходимо взять анализ ДНК, пока эксперты не уехали. И это я должна обеспечить. Больше некому, Чалов меня сюда послал, чтобы я помогала...»

– Хорошо, что вы рассказали правду. Вы оба. – Катя поднялась на ноги. Она не знала, как относиться к этим своим словам... И к тем мыслям, что бушевали в ней. – А сейчас мы должны проехать в отдел и записать ваши показания.

– Брат Виталька однажды вот так тоже «проехал» в отдел! – процедила Наталья сквозь зубы.

– Ничего подобного, как раз он этого не сделал, он поддался на обман и бросился в бега. Неужели запамятовали? А вот брат ваш, доктор, помнит. Так ведь дело было, доктор? Если бы тогда он пришел в милицию и рассказал всю правду, что это Гаврилов убил, а они при этом присутствовали и пальцем не шевельнули, чтобы спасти мальчика, вызвать «Скорую»... А потом помогали тело в колодце прятать и связывать, когда убедились, что он еще жив, дышит... Он же, Виталий Прохоров, ваш брат, – это он его связал... Поэтому он и правду на следствии не говорил, именно поэтому – скажи об убийстве, и надо рассказывать о том, что и ты делал. Он сначала сам запутался во всем этом – наркотиках, убийстве... А потом они все запутали его, оплели, как паутиной, своей ложью, сговором. А в конце остались лишь камера да веревка... Где он только взял эту веревку там, в тюрьме...

Катя остановилась.

– Такое это дело, что все виноваты, – сказала она, помолчав. – И вы что, тоже хотите добавить свою вину в общий котел? Даже если нет никакой вашей вины?

– Что вы предлагаете? – спросил доктор Прохоров.

– Ехать в отдел и повторить ваши показания следователю прокуратуры. Пока еще не поздно. Пока и вы с сестрой во все это кем-то окончательно не впутаны.

– А если мы откажемся?

– Помните об участи брата. Броситесь в бега? Наступите на те же грабли, что и он?