Татьяна Степанова - Тот, кто придет за тобой

Катя ждала.

– Наташа, вставай, – сказал доктор Прохоров.

– Не решай за меня!

– Я решил за нас обоих, – твердо произнес он. – Мы поедем и будем надеяться на справедливость.

Когда патологоанатомы закончили свою работу в морге Первой градской больницы, следователь Чалов и эксперт Сиваков приехали в прокуратуру области. Здесь во внутреннем дворе их дожидался «Бентли» адвоката Ведищева, пригнанный оперативниками с улицы Гашека.

Перегоняли «Бентли» на аварийном тросе, никто из посторонних за руль не садился, как того и требовали правила осмотра.

– Может, передохнешь малость, Валерий Викентьевич? – спросил эксперт Сиваков, сочувственно глядя на Чалова.

– Вы тоже не меньше устали, вместе быстрее осмотрим. – Чалов обошел «Бентли» и открыл дверь со стороны водителя.

Папку с протоколом осмотра он положил на капот.

– Я займусь салоном, вы багажником. – Чалов наклонился к приборной панели. – Кровь тут везде.

– Выходит, отдаете это дело. – Сиваков вздохнул. – Да, жаль...

– Мы переговорили с прокурором, он считает, что так будет лучше, чтобы никаких вопросов потом о...

– Перестраховывается.

– Нет, того закон требует.

– Столько работы проделали, считай, что раскрыли...

– Вы полагаете, что мы раскрыли это дело? – спросил Чалов, осматривая салон, низко нагнувшись.

– Привезут эту девицу Наталью Литте, отыщем братца. – Сиваков сфотографировал багажник.

– Старший опергруппы мне звонил еще в морге – по ее московскому адресу пусто, они взяли квартиру под наблюдение.

– Никуда они не денутся, в общем и целом все сходится на них. – Сиваков присел на корточки и потрогал диски колес. – А диски-то какие тут, мама моя... и вообще авто хоть куда. Что делать-то будете потом с ним, Валерий Викентьевич?

– Пока приобщим к делу в качестве вещдока, поставим в бокс нашего служебного гаража, прокурор распорядился. Не оставлять же ее тут во дворе.

– Я не об этом, машина-то ведь...

– Хотите сказать, что «Бентли» теперь мой? После смерти моего дяди? – Чалов вылез из салона и потянулся к протоколу. – Хотите знать, что я сейчас чувствую? Ничего. Может, еще не осознал своего счастья... И чувства потери особой у меня нет, и горя большого я не испытываю. Он никогда меня не любил, моя дядя Ростик. Отца моего он терпеть не мог. Мать... мою мать, свою сестру, бывало, издевательски попрекал, когда она у него денег занять пыталась. Меня он учил, как жить. Я по молодости слушал его внимательно, а потом слушать перестал и зажил своим умом. Что-то плохо у меня надгробная речь складывается, а?

– Ничего, бывает, это все шок, – опытный эксперт Сиваков закурил. – Ну, каков ваш вывод, коллега?

– Зарезали прямо в машине, судя по крови на лобовом стекле.

– И я того же мнения. Убийца сидел рядом на пассажирском сиденье. И судя по тому, в каком виде мы нашли потерпевшего, тот приготовился со вкусом оттянуться... в прохладе кондиционера. Знойные ласки красотки... Интересно, что эта красотка Наталья расскажет нам, когда ее привезут?

– Если поиски затянутся, боюсь, что допрашивать ее станет уже другой следователь.

– Я вот только одного не могу взять в толк, – Сиваков открыл заднюю дверь «Бентли».

– Чего?

– Это же старые кости. Тот паренек убитый, в колодце утопленный, висельник Виталий Прохоров. Старые кости. Столько лет минуло... И вот из-за этих старых костей вспыхнула такая резня. Или правда, что для мести сроков давности нет?

– Вам не кажется, что все они получили по заслугам? В том числе и Валентин Гаврилов, распорядившийся собой сам?

– Возможно, только уж больно много крови пролилось. Неужели все из-за старых костей?

– Продиктуйте мне, пожалуйста, я запишу, так получится быстрее. – Чалов взял с капота папку с бланком. – Ой, нет, подождите, я позвоню помощнице своей, как там у нее дела?

– У Екатерины-то? Волнуетесь за нее? – Сиваков усмехнулся. – Шустрая она, сто дел в одну минуту сделать порой хочет. У меня от нее аж в глазах порой мельтешит.

– Она обещала позвонить, как там дела продвигаются по убийству Каротеевой. – Чалов снова вернул протокол на капот и достал мобильный. – Одну минуту, коллега.

Конечно, конечно же... Катя рисковала по-крупному, когда они втроем... да, втроем – она и двое подозреваемых, серьезно и основательно подозреваемых в жестоких убийствах... она, сестра и брат Прохоровы покинули квартиру и спустились во двор...

Подошли к машине...

И лишь шорох шагов по асфальту...

Лишь клочок неба над головой между кронами старых тополей...

Гаснет закат...

Где-то там, за лесом, за озером...

Полицейская сирена – очень далеко, на какой-то улице, до которой отсюда не добраться, не докричаться, если...

Если помощь все же...

Что ж, будем надеяться только на правосудие...

Единственное и неизменное...

И на чувство вины...

Никто из них не воскликнул: как можно ехать втроем в маленькой двухместной машине? Перчик просто села на колени к брату на пассажирское сиденье и обняла его за шею рукой.

Запах алкоголя...

Катя ощущала его всю дорогу.

Так и вернулись в ясногорский отдел.

Благо недалеко.

Когда Катя увидела знакомое здание, бронированные двери, припаркованные полицейские машины, она...

Она вздохнула и... да, она вздохнула с великим облегчением. Подставилась вот так по-крупному, но все еще жива. И невредима... Собственно, это тоже стало проверкой на искренность намерений. Ведь они вдвоем против нее одной, если бы захотели, могли просто выбросить ее по дороге, убить, завладеть машиной и...

И удариться в бега, как их старший брат.

Но ничего этого не случилось.

Они сами добровольно поехали с ней в отдел. Явка... не с повинной, а с намерением дать показания – как и тогда, в том старом деле... Вроде бы снова все повторилось. Явка с целью дачи показаний. Но смысл – Катя страстно надеялась на это, – смысл этого поступка был иным.

Первое, что Катя сделала в отделе, это попросила помощника дежурного позвонить в ясногорскую прокуратуру и вызвать следователя – любого, какого удастся разыскать вечером, чтобы тот в помощь Чалову произвел допрос – по всем правилам – брата и сестры Прохоровых. Как можно скорее «записать все на протокол».

В ясногорском отделе – все та же картина: все на выездах, на территории, план «Сирена». Кроме помощника дежурного, упустившего Гермеса, двух сотрудников ИВС и двух оперативников «на телефонах» – никого.

Оперативники спустились, и Катя попросила их до прихода следователя присмотреть за Прохоровыми – «пусть посидят у вас в кабинете».

И в это время ей позвонил на мобильный следователь Чалов.

– Екатерина, добрый вечер. Ну как там у вас дела?