Кирилл Казанцев - Судить буду сам

Когда «десятка» помчалась по шоссе, Денисяхин, покосившись в сторону Юрия, кое-как выдавил, с трудом двигая ушибленной челюстью:

– Зря ты это сделал! У нас своих сдавать не принято. Понял? Тебе такого коллеги никогда не простят.

– «Свои» для меня – это те, кто не превратился в криминальную гниду, которая заслуживает только одного – пули в лоб, – жестко уведомил Юрий. – Я не святой, но становиться уголовником при должности считаю последним делом. «Не простят», говоришь?.. Это что же, выходит, если я сам, став сукой, где-то напортачу, меня уже не прикроют такие же суки?

Денисяхин, хмыкнув, молча отвернулся к окну.

Когда они были на полпути к Меднореченску, сзади показался черный «Опель» с тонированными стеклами, который, мигая фарами, на бешеной скорости обогнал «Калину» и, выйдя вперед, перед самым носом начал резкое торможение. Юрий едва успел вдавить педаль своего тормоза. Из «Опеля» тут же показались подполковник и капитан, которые с угрожающим видом направились к «Калине».

– Ну, вот и все… – ухмыльнулся Денисяхин. – Это мой шеф. Я же говорил – наши своих не сдают.

Он сделал движение, чтобы открыть дверцу, но его остановил жесткий окрик Юрия:

– Сидеть! И не двигаться!

Выйдя из машины, Данилин стал у подполковника на пути с видом решительным и непреклонным.

– Ты чего себе позволяешь? А? Ты какое имел право задерживать моего сотрудника? – намереваясь шагнуть к пассажирской дверце, сипло заорал тот.

– Задержание произведено на основании распоряжения начальника областного УВД генерал-майора Чубареева, – не пропуская его, сурово уведомил Юрий.

– Он его уже отменил! – язвительно выпалил подполковник. – Мы с ним только что говорили по телефону.

– Ну, если он это распоряжение отменил, то из областного УВД своего отморозка и заберешь, – сердито рассмеялся Данилин. – А пока что он поедет со мной. Ясно?

– Ты что, мать твою, на неприятности нарываешься? Ты кто вообще такой?! – взвился подполковник, хватаясь за кобуру.

Но Юрий его опередил, вскинув свой пистолет и наведя его на переносицу подполковника. Тот, явно опешив, отступил и, растерянно опустив руку, словно ища поддержки, обернулся к капитану. Однако тот, как видно, вовремя «просек», что этого сурового майора «на понт» не возьмешь, и поэтому не стал усугублять и без того непростую ситуацию.

– Слушай, подполковник, я шутить не собираюсь! – жестко заговорил Данилин. – Этот человек задержан мною на основании распоряжения начальника управления. Учитывая твою истерическую реакцию – вон, даже за оружие хвататься надумал, – имею основания подозревать наличие в стенах запрудинского РОВД организованной преступной группировки, повязанной круговой порукой. Так что следуй за мной – и без фокусов. А уж в облУВД будем разбираться, кто есть кто.

Остервенело плюнув, подполковник зашагал к своему «Опелю». Когда Юрий сел за руль, Денисяхин, которого только что разыгравшаяся сцена окончательно протрезвила, угрюмо пробурчал:

– Ой, майор… Зря ты так круто рулишь на поворотах. Смотри, как бы не сыграл в кювет!

– Не пугай пуганого… – не глядя на него, усмехнулся Данилин. – Не ты первый мне это говоришь. Я от уголовников слышу это постоянно. Когда пару недель назад я брал Яшу-Фрезера, тот чего только не обещал! И что прихваты у него вплоть до Москвы, и что на доски меня распилят… Ничего, сел, как миленький. Так что зря пыжишься, «ужасный» ты наш.

…Прибыв в управление, он без доклада повел Денисяхина прямо в кабинет Чубареева. Следом за майорами, о чем-то вполголоса разговаривая, шли подполковник с капитаном. Молодой лейтенант, выскочивший из одного из кабинетов управления и, видимо, торопящийся по своим делам, бросил удивленный взгляд на странную процессию и слегка посторонился.

Чубареев встретил ввалившуюся в его кабинет компанию недовольным, хмурым взглядом. Подполковника, который с порога попытался ему что-то доказывать, он остановил взмахом руки и однозначно недвусмысленным:

– Подожди! Слушаю тебя, майор Данилин. Говори, что там…

Не вдаваясь в подробности, не смягчая деталей, но и не нагнетая ситуацию, Юрий сдержанно и четко изложил итоги своих встреч с подозреваемыми в Наковальском и Запрудинке, в заключение рассказав о причинах столь жестких мер, предпринятых по отношению к Денисяхину. После этого генерал дал возможность высказаться и майору Денисяхину, оказавшемуся в непривычной для себя роли задержанного. Тот, как и следовало ожидать, все отрицал и от всего отказывался. А обвинение в рукоприкладстве и вовсе назвал заведомо наглой, бессовестной ложью. Что касается его морального облика, то Данилин и здесь перегнул палку. Он, конечно, не ангел и может позволить себе пропустить рюмочку-другую в праздник или после трудового дня. А чтобы в отделении да в рабочее время – это он ни-ни…

– Ага… – выслушав его, сердито хмыкнул Чубареев. – Пока тебя слушал, сам набрался таких градусов, что впору просить соленого огурца на закуску. Ну, а ты что скажешь? – посмотрел он на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу подполковника.

Откашлявшись, как будто собирался говорить с высокой трибуны, подполковник во всех красках расписал, как зарвавшийся, зазнавшийся и забывший чувство меры Данилин угрожал ему табельным оружием.

– …Это что вообще творится? – яростно жестикулируя, бушевал он. – То, что вытворяет этот майор, – путь к расколу и внутренней конфронтации нашего областного милицейского коллектива, призванного с оружием в руках противостоять преступности…

– Послушай, – недовольно морщась, перебил его генерал, – с вверенным мне коллективом я сам как-нибудь разберусь. Ты мне, подполковник, лучше вот что скажи: почему твой подчиненный оказался пьяным в рабочее время? Это раз. И второе. Если он и пальцем не трогал этого… Как его? Сильченко… То откуда на его лице синяк и почему разбита губа?

– Да мало ли… – не сдавался подполковник. – Может, он с кем-то повздорил после того, как его уже выпустили из КПЗ? Да я думаю, что на его физиономии, скорее всего, ничего особенного и нет. Это Данилин раздувает, чтобы хоть как-то оправдать свои действия.

– Ты – думаешь. А вот лично я – вижу, – свирепо прорычал Чубареев, одарив его испепеляющим взглядом. – В Интернете откуда-то взялись снимки и Кирилла Усачева, лежащего в реанимации, и этого Сильченко с фингалом в пол-лица, и других, кто вчера был задержан по делу о взрыве «БМВ»… Кто и когда сумел их снять – неизвестно. Кто разместил снимки и, я бы сказал, скандальный комментарий к ним – непонятно. Наши сотрудники нашли компьютер, с которого все это было выложено в Интернет, но он, как оказалось, находится в интернет-кафе. Кто работал на компьютере, его сотрудники вспомнить не смогли. Все! Аминь! Теперь мне опять ловить шишки от губернатора, если не от кого повыше.