Кирилл Казанцев - Судить буду сам

– Надо срочно вызвать «Скорую», – доставая телефон, озабоченно заговорил Кысенков. – Парни, как там это по мобиле?

– Да пока она приедет, Азамату будет крышка! – встревоженно отмахнулся Гаджиев. – Давайте загружаем его в машину и – ходу к ближайшей больнице. Я знаю тут одну поблизости.

Поддерживая Эдильбекова с боков, приятели усадили его на заднее сиденье его «Лексуса», и машина, резко рванув с места, помчалась в ночь. Следом, спешно прибавляя ходу, ехал «Форд Мондео».

Корчась от пронизывающей все тело жгучей боли, Азамат вдруг стал биться, словно эпилептик, у которого начался внезапный приступ. Сидевшие по бокам Кысенков и Гаджиев со страхом наблюдали за происходящим.

– Б…! По-моему, еще минута, и ему вообще кирдык! – придерживая Эдильбекова за дергающееся плечо, испуганно выдавил Казбек.

– Туды его мать! – схватившись за стрелу, Арнольд одним рывком выдернул ее из спины Азамата и хотел выкинуть в окно, но его остановил окрик Гаджиева:

– Э! Ты что?! Это же улика! Брось вон на пол. Ща менты приедут, пусть ищут этого гребаного козла. Ставлю сто против одного, что это тот самый, кто подорвал Гену с Ромахой.

На сей раз боли Эдильбеков словно не почувствовал. Он сидел, скрючившись, с перекошенным лицом, ежесекундно корчась и дергаясь. При свете плафона было видно, как по его спине хлынула кровь, стекая на сиденье. Вытащив из кармана носовой платок, Кысенков прижал его к развороченной ране в спине приятеля.

Подлетев к воротам больницы, сидевший за рулем Мовладов несколько раз нажал на сигнал. Выбежавший из сторожки вахтер возмущенно замахал руками.

– Чего раздуделся, японский городовой?! Тут больница, а не какая-нибудь забегаловка, – сердито заговорил он. – Чего надо?

– Живо открывай, старый козел, а то ща башку оторву! – выглянув из окошка, прикрикнул Казбек.

Но его слова возымели, скорее, обратное действие.

– А ну, катитесь отсюда, сучьи недоумки! – раскипятился вахтер. – А то ща не ментов, а своих ребят кликну. Они в минуту из вас отбивные сделают! – пригрозил он, доставая из кармана мобилу.

– Папаша, у нас в машине умирающий! – тоже выглянув из машины, вмешался Кысенков. – Ты извини нашего друга – все и так на нервах.

– Вот с этого бы и начинали! – сердито пробурчал вахтер, быстро отперев замок и распахивая настежь створки ворот. – Вон, к тому крыльцу гоните – там приемный покой, там больного и примут.

Забежав в помещение приемного покоя – просторную комнату, облицованную кафелем, – Мовладов с порога крикнул двум молодым женщинам в белых халатах, которые что-то перебирали в стеклянном шкафу:

– У нас умирающий! Куда его?

– Быстро давайте сюда на кушетку! – распорядилась женщина постарше. – Что с ним случилось?

– Ему в спину кто-то воткнул стрелу. Скорее всего, отравленную, – выбегая из покоя, на ходу сообщил Казбек.

Подхватив Азамата на руки, приятели толпой занесли его в помещение и положили на кушетку. Быстро проверив пульс и состояние зрачков, врач повернулась к медсестре, которая, почему-то не отрываясь, глядела на мажоров.

– Лена, быстро готовь систему для трансфузии! – распорядилась она. – Что с тобой? – удивленно спросила она, заметив, что ее помощница, словно очнувшись, с некоторой задержкой принесла стойку системы и начала готовить тонкие, прозрачные шланги с капельницей наверху.

В этот момент и приятели обратили внимание на девушку. Расспросив их о поведении больного во время пути, видимо, пытаясь понять, действительно ли стрела была отравлена и если да, то каким именно ядом, врач, наконец, что-то сказала медсестре, и та принесла из шкафа картонные коробочки с ампулами и одноразовые шприцы. Набирая лекарство в шприц, девушка вновь посмотрела в сторону мажоров и неожиданно со вздохом негромко обронила:

– Значит, бог все-таки есть… Что смотрите? Не узнаете? Уже забыли, что со мной тогда сделали?

И тут мажоры вдруг узнали в ней ту, которую полгода назад ночной порой схватили на пустынной улице и увезли далеко за город. Вспомнили и то, как она объясняла, что идет домой с дежурства, как умоляла их не трогать ее, говорила, что у нее еще никого не было, а на днях она выходит замуж… Но это еще больше распаляло их аппетит глумиться и насиловать, насиловать и глумиться. И вот теперь они снова встретились…

– Если ты его будешь лечить неправильно, ты об этом пожалеешь! – с угрозой заявил Казбек.

– А ну-ка, быстро все вышли на улицу! – нахмурилась врач. – Они еще тут пугать кого надумали.

– Идите, идите… – Не глядя на мажоров, медсестра ввела в вену Эдильбекова иглу, к которой тянулся шланг системы. – Я давала клятву Гиппократа и обязана лечить даже таких подонков, как вы.

Она с презрением посмотрела на них и отвернулась.

– Далеко не уходите, – предупредила врач. – Сейчас подъедет милиция, будете давать показания.

– Какие показания?.. – мажоры растерянно замерли в дверях.

– Что, обделались, «герои»? – Врач покачала головой. – По поводу случившегося с вашим другом. Это же подпадает под статью Уголовного кодекса – нанесение тяжкого телесного повреждения и покушение на убийство. Ну а уж если совесть проснулась, можете рассказать и про то, как зимой поступили вот с этой девушкой. В общем, ждите там.

Полчаса спустя, рассказав милиции об обстоятельствах того, что приключилось с Азаматом Эдильбековым, и отдав операм стрелу, мажоры о чем-то посовещались, после чего Гога, заглянув в приемный покой, попросил врача выйти к ним.

– Знаете… Того, что случилось, уже не исправить… – заговорил он, когда женщина вышла. – Я имею в виду Лену. Мы понимаем, что поступили очень скверно, и готовы компенсировать причиненный ей моральный ущерб. Пусть назовет сумму.

– Эх, вы… – тягостно вздохнула женщина. – Что вы ей компенсируете? У нее из-за вас жизнь рухнула. От нее ушел парень, которого она очень любила. Да и сейчас любит. А он с горя уехал куда-то на Север и там спивается, говорят. Вы две судьбы загубили. Что вы можете поправить этими бумажками? Оставьте их себе. А Лена правильно сказала: бог есть, и он воздает по заслугам.

Происшествие у ночного клуба, о котором немедленно узнал весь город, стало новостью номер один. Все сразу же припомнили взрыв «бэхи», до сих пор еще не раскрытый. Среди меднореченцев и по области загуляли слухи о том, что в противовес «неуловимой» «банде мажоров» появился по-настоящему неуловимый «Зорро», который взялся воздавать зарвавшимся подонкам, с которыми боится связываться милиция.

В Интернете замелькали злорадные комментарии по части того, что дутое всемогущество олигархов и их отпрысков оказалось заведомым блефом. События показали, что в стране, где закон перестал быть альфой и омегой бытия всех без исключения ее населяющих рано или поздно наступает момент, когда даже самые богатые оказываются безнадежно уязвимыми и подверженными опасным посягательствам на свое благополучие.