Сергей Асанов - Ведьма

«Это надо же, в одном месте собралось столько мудаков», – снова мелькнула та идиотская мысль, и Миша куда-то провалился.

Когда микроавтобус «форд», выбросив из-под колес ошметки засохшей грязи и щебень, умчался с площадки между гаражами, Валентин Баранов в растерянности опустил руки.

– Ты что, оставил ключи в замке? – шикнул он на водителя автобуса. Тот лишь развел руками, но вместо него ответила Маришка Садовская:

– Я приказала.

У Баранова округлились глаза.

– Зачем?!

– За хреном! Я делаю телевидение! – Она отвернулась и захлопала в ладоши. – Так, мальчики, все по машинам, бегом!

Съемочная площадка зашевелилась. Операторы подхватили камеры, попрыгали по машинам. С другого конца гаражного проезда тут же рванули с места две шустрые легковушки – они помчались в объезд на перехват автобуса. Сама Садовская, вынимая на бегу мобильный телефон, помчалась к припаркованному позади гаражных боксов автофургону.

– Ты психопатка! – крикнул ей вслед опешивший Баранов.

Она ничего не ответила.

Когда-то Валентину Баранову уже приходилось давать интервью телевизионщикам. Причем случалось это не однажды, и при благоприятных условиях он вполне мог бы стать звездой криминальных репортажей, благо эти мерзкие истории из жизни окрестных маньяков, насильников, спившихся бомжей и дешевых проституток пользовались у телезрителей стабильной популярностью. Но Баранов звездой не стал. Причину он раскрыл в одном из «интервью».

Было это около полутора лет назад. Съемочная группа криминальных новостей приехала с ментами в спальный район на двойное убийство: в квартиру обычной молодой семейной пары ворвались грабители, связали хозяев, собрали в доме все самое ценное, но вместо того, чтобы спокойно уйти, решили немного развлечься. Молодую жену на глазах у супруга изнасиловали пивной бутылкой, потом перерезали ей горло, а парня сначала истыкали ножами, потом утопили в наполненной водой ванне. Бедолаги пролежали так около суток, пока взволнованные родственники после безуспешных попыток дозвониться и достучаться не взломали дверь.

Словом, в квартире работали следственная бригада и двое телевизионщиков – репортер и оператор. Баранов не склонен был давать интервью в тот день, но репортер, наглый белобрысый парнишка лет двадцати пяти от роду, крутился под ногами и все время задавал глупые вопросы. Таковы были производственные издержки: в собственной пресс-службе ГУВД не хватало кадров, поэтому время от времени помогали местные телекомпании, присылавшие своих циничных отморозков.

Белобрысый просил оператора крупным планом снять убитую девушку (хотя прекрасно знал, стервец, что это все равно не пойдет в эфир в таком виде), крутился в ванной, едва не окунувшись в воду, чтобы снять лицо мертвяка, лез к Валентину с микрофоном… и в конце концов достал его по самое не балуйся. Терпение у Баранова лопнуло в тот самый момент, когда репортер, в очередной раз склонившись над телом изнасилованной женщины, пробормотал чуть слышно, думая, что его никто не слышит: «Интересно, он кончил?..»

Капитан взял парня за локоть, отвел на лестничную площадку и там без всяких сантиментов вставил ему кулак под дых. Репортер, разумеется, не ожидал таких нравоучений, скрючился, потом прислонился к стене и медленно сполз на пол.

– Не понял… – прохрипел он, когда смог говорить, – что это было?

– Передай своему руководству, что я аннулирую вашу лицензию. – Баранов присел, сорвал с его шеи талон аккредитации. – Следующие заявки будут рассматриваться только после того, как вы предварительно будете присылать резюме своих корреспондентов. Запомнил?

Парень все еще плохо дышал, поэтому смог только фыркнуть.

– Ты чем-то недоволен, мальчик? – поинтересовался капитан.

Тот снова фыркнул, но теперь сумел вставить несколько слов:

– Не ожидал от вас…

Баранов усмехнулся и, уходя обратно в квартиру, бросил на прощание:

– Даже у профессионального цинизма есть пределы… Оператора своего забери.

…Он вспомнил этот случай сейчас, когда сидел в фургоне телекомпании «Неон-ТВ» и наблюдал по видеомониторам за несущимся по городским улицам микроавтобусом. Картинка была нечеткой, сигнал с портативных видеокамер, установленных на автомобилях преследователей, время от времени пропадал, но зато чувствовался настоящий драйв – такой драйв, о котором мечтают все телевизионщики и которого не добьешься никакими постановочными уловками.

Режиссер Евгений Ксенофонтов сосредоточенно молотил пальцами по кнопкам своего пульта, двигал ручками и отдавал какие-то загадочные команды операторам. Марина Садовская тоже не сводила глаз с мониторов, одновременно болтая с кем-то по мобильному телефону. Все куда-то неслось, мчалось, все шумело и суетилось, а он, бывший мент и человек, практически отвечающий за безопасность съемочной группы, сидел в углу и тупо хлопал ресницами. Ему все происходящее казалось фарсом.

Автобус шел с приличной скоростью, лавировал в потоках и не останавливался на светофорах, сворачивая перед красным сигналом на тротуары и газоны. Прохожие в ужасе отскакивали в разные стороны, другие участники движения притормаживали, предпочитая пропустить психа. Кого-то белый микроавтобус «форд» пару раз все-таки зацепил, но обошлось мелкими царапинами и неглубокими вмятинами.

– Как долго он сможет лететь? – спросила Садовская.

Баранов пожал плечами, но затем, поняв, что Марина на него не смотрит, ответил:

– Я могу попросить ребят его тормознуть хоть сейчас, но тогда мы теряем Катю Соболеву наверняка. Иванова надо брать нежно.

Марина поджала губы.

– Пылинки с него сдувать предлагаешь? Переговоры вести?

Она уже не просто нервничала. Кажется, она поняла, что происходит, и теперь была и взбешена и напугана одновременно. Но на Баранова это не произвело впечатления.

– Да какие переговоры, о чем ты, дорогая, – съязвил он. – Можно пальнуть по автобусу из гранатомета, по телику это будет выглядеть очень эффектно.

Садовская скривила губы, очевидно, намереваясь сказать какую-нибудь гадость, но Баранов не дал ей продолжить:

– У вас на него ничего нет, кроме подозрений экстрасенсов, которые к делу не пришьешь. Хоть положите его лицом вниз и приставьте к затылку ствол, он просто пошлет всех на хрен. Максимум, что мы сможем сделать, – это повесить на него опасное вождение.

Баранов сделал паузу. Ему самому не очень хотелось так думать, но он об этом думал постоянно.

– А если девчонка уже мертва, то он вообще чист, – закончил он.

Марина стала пепельно-серая, но ничего ответить не успела: на крайнем мониторе справа сменилась картинка.