Сергей Алхутов - Греческая Рапсодия

– Ты вот что, друг, – сказал Мераб Кварацхелия, – я отошел от дел, и мне все это до фени. Я забуду про твою красную повязку и комсомольский значок, а ты забудешь про этого парня. Воры сук не любят, ты знаешь. Ну, давай, не кашляй.

– Мераб Кварацхелия похлопал Яшу по плечу и пошел к темно-синему джипу марки "Джи-Эм-Си Джимми".

– Все в порядке, друг, – сказал он Виктору, – живи спокойно.

– Как я могу отблагодарить вас? – спросил Виктор.

– Мераб запустил двигатель и, трогаясь с места, сказал:

– Ну что ты друг, какие могут быть разговоры. Будем живы – сочтемся.

– Что-то у вас справа постукивает, – ревниво сказал Рязанов, – надо бы поднять, посмотреть.

– По-моему, это резинка амортизатора крутится: то стучит, то не стучит.

– Приезжайте, посмотрим.

– Конечно, друг. На этой неделе заеду, посмотрим.

Мераб Кварацхелия, приехав домой, первым делом снял носки и вымыл ноги с мылом. Затем разделся до трусов и надел шелковую, фантастической расцветки пижаму. Достал из холодильника бутылку "Мукузани", тарелку с осетинским пахучим сыром, запах которого от вони отделяло совсем немногое, нарезал хлеб и отнес все это в комнату. Он чувствовал усталость после разборки. Все же годы были не те. Кварацхелия выпил два больших стакана вина, закусил сыром, затем лег на кожаный, недавно купленный диван и под едва слышный шелест лопастей люстры-вентилятора заснул.

Проспал он довольно долго. Когда прозвенел дверной звонок, были уже сумерки. Выйдя в прихожую, он посмотрел на монитор. Перед дверью стоял Ашот, снабженец, с бумажным пакетом под мышкой, в котором всегда приносили выручку. Мераб зевнул, не торопясь прошел на кухню, достал из холодильника пакет апельсинового сока, отпил из него и лишь после этого открыл дверь.

– Барев*, Мераб, вонцес**, – приветствовал его Ашот.

– Камац***, камац, ответил Кварацхелия. Как он ни зарекался, армяне все равно просачивались к нему на работу.

– Тут к тебе парень, – криво улыбаясь, сказал Ашот, – говорит дело есть интересное.

– Какой еще парень? – недовольно спросил Мераб.

На лестничной площадке, кроме Ашота, никого не было. Ашот повел рукой в сторону и вниз, Мераб шагнул из квартиры и посмотрел, куда указывал Ашот. На площадке между этажами стоял человек и целился в него из пистолета. Выстрела Мераб Кварацхелия не услышал.

Вечером Виктор Грек сел в поезд и в четыре утра следующего дня вышел на небольшой станции близ городка Торжень. Как раз начинало светать. Потянулся, зевнул, спрыгнул с платформы на насыпь из гранитного щебня и зашагал в сторону деревни. Тропинка сначала вилась вдоль шпал, а затем ушла в сторону. Пройти ему предстояло всего три километра. Удивительная сила исходила от Мераба Кварацхелии. Заряженный ею, Виктор бодро шагал по дороге. "Все уладится" – думал он, глядя на небольшой водоем в стороне, заросшей камышами. Дошел он быстро, еще не было пяти. Осторожно открыл калитку и вошел в сад. Дом стоял в глубине: небольшой, старенький, но удивительно опрятный. Мама Марины проводила здесь с внучкой каждое лето, постоянно обновляя стены и карнизы свежей краской. Все еще спали. Он не стал никого будить, полакомился малиной, затем прошел на задний двор. Там стоял небольшой стожок свежескошенного сена, он слегка разгреб его и лег, вдыхая пряный запах. Его тут же сморило, и он благополучно проспал пару часов.

Марина, увидев торчащие из сена ноги, испугалась, но тут же узнала желтые "казаки" мужа. Удивленно подняв брови и застегивая халат, она подошла и заглянула. Виктор спал, приоткрыв рот. Марина тихо засмеялась и легла рядом с ним. Когда она ткнулась носом в его ухо, Грек проснулся и принялся привычно шарить по ее телу. Под халатом у Марины была ночная рубашка, а под рубашкой – ничего. Марина не сопротивлялась, но когда Виктор стал тяжело дышать, схватила его за запястья рук и стиснула, говоря:

– Тихо, тихо, успокойся. Что ты здесь делаешь, дорогой?

Грек совладал с дыханием и сказал:

– Соскучился, – что он мог еще сказать?

– Врешь. Так быстро ты не мог соскучиться. Что случилось?

– Да ничего не случилось. Ну что ты. Вчера с Рязановым бухали. Подумал, что сейчас в пустую квартиру возвращаться, такая тоска накатила, что взял и махнул на вокзал. И вот я здесь.

– Честно?

* Здравствуйте (армянский).** Как дела (армянский).*** Потихоньку? (армянский)

– Честно.

– Спасибо, Витя. Я тоже соскучилась по тебе.

Марина крепко прижалась к мужу, но тут же отодвинулась и села, приводя себя в порядок. В любую минуту могла проснуться и выйти во двор дочь. Грек остался лежать, заложив руки за голову.

– На рыбалку ездили?

– Собираемся. Ты же знаешь Рязанова. Большего "динамиста", наверное, нигде нет. Кстати, он теперь охотничий билет выправил, ружье купил, надо и мне этим заняться.

– Давай, давай, – улыбнулась Марина, – рыбы я не вижу, может, хоть дичь будешь привозить.

– Да, он еще просил посоветоваться с тобой.

– Что это вдруг?

– Ему, понимаешь, за полцены предложили прибор ночного видения. Я в институте у ребят расспрашивал, они смеются. У тебя, мол, жена самый главный специалист по этому делу, а ты к нам пришел.

– Правильно смеются. Живешь с конструктором, а ничего об этом не знаешь.

– Ну, расскажи мне, что это за штука такая, с чем ее едят?

– Грек, – подозрительно спросила Марина, – уж не за этим ли ты сюда прискакал?

– Ты шутишь, наверное, – как можно естественней ответил Грек и схватил жену за грудь. За что тут же получил по руке.

– Ну, хорошо, я тебе верю. – Марина устроилась поудобнее и, найдя в траве под ногами проплешинку, принялась чертить палочкой схему.

– Вот примитивная схема прибора ночного видения, – начала Марина. – Имеется небольшой источник питания. Свет ночных светил, звезд, фонарей, отражаясь от объекта, проходит через фокусирующую линзу. Затем электроны, отражаясь от стенок цилиндрической трубки, покрытых для лучшего отражения сурьмой, попадают в микроканальные отверстия кремневой пластины диаметром в 0,5 микрона. В этих микроканалах они многократно увеличиваются и теперь уже попадают на отражающую линзу. Источник питания аккумулирует и умножает напряжение этих электронов, которые возвращаются к объекту, и он становится видимым глазу. Ясно?

– Все ясно, – сказал Грек, – теперь надо все запомнить и рассказать Рязанову. Слушай, а что в институте болтают, что ты изобрела прибор новый какой-то? Уникальный.

– Это потрясающе, – качая головой, сказала Марина, – ты говоришь, болтают в институте, ведь это секретная разработка. Ладно, скажу. Это же я придумала. Что же, я перед родным мужем не могу похвастаться, зачем тогда жить? В общем, мой прибор работает в абсолютной темноте, тогда как другие не могут.