Сергей Алхутов - Греческая Рапсодия

– Почему?

– В моем приборе есть устройство, излучающее инфракрасный свет, невидимый глазу. Этот свет достигает объекта, отражается от него, возвращаясь, проходит микроканальную пластинку из минерала, выращенного в космической лаборатории, в условиях сверх чистоты, и становится видимым.

– Я не знал, что моя жена гений, – улыбаясь, сказал Грек, его мучила совесть.

– Это слишком громко сказано, – грустно сказала Марина, – у моего прибора пока нет будущего. Потому что ему нет цены. Представь себе, сколько может стоить минерал, который надо на ракете отвезти в космос, вырастить и привезти обратно.

– Все равно, ты гений. Я тебя люблю и счастлив, что женился на тебе.

– Ты поживешь здесь? – осторожно спросила Марина.

– Наверное, нет. У меня дела. У Рязанова проблемы, я обещал помочь ему.

– Обедать останешься?

– Конечно, я вечером уеду. Помогу вам здесь чем-нибудь: копать, сажать, сеять. Знаешь анекдот? Пришел мужик на работу устраиваться; инспектор отдела кадров спрашивает: "Что можете делать?" Он говорит: "Могу копать…"

– Знаю, – засмеялась Марина, – там дальше – "Могу не копать". Пойдем в дом, разбудим их.

Ночным поездом Грек вернулся обратно и в семь утра уже заводил машину, оставленную у вокзала на платной стоянке. Улицы города были еще пусты. Через пятнадцать минут Виктор завернул на маленькую улочку, ведущую к дому, и сразу же увидел серебристый "Опель-сенатор", стоящий напротив подъезда. Этот автомобиль был тогда на вокзале, во время разборки. Вероятно, они дежурили здесь всю ночь.

В этот ранний час их визит не предвещал ничего хорошего. Виктор понял это сразу. Он подумал, что если сейчас остановится и начнет разворачиваться, то потеряет время. Медленно катясь по дороге, он поравнялся с подъездом и только после этого вдавил педаль газа в пол. Грек понесся по маленькой улочке, свернул направо и выскочил на шоссе. До светофора – и вновь направо, где рабочий поселок и хитрые переулки. У машины Виктора был отличный мотор, Рязанов регулировал его собственными руками, а он был большой специалист. Но тягаться с "Опелем-сенатором", имеющим три тысячи кубиков объема и спортивный режим на автоматической коробке передач, было бы смешно. Уже на следующем светофоре Грек увидел в зеркале облицовку "Опеля". И тем не менее, благодаря хорошему знанию городских улиц, Греку в течение получаса удавалось с разрывом в несколько сот метров уходить от погони. Улицы города постепенно заполнялись машинами. Появилась дорожная полиция. Но в первой же "пробке" Грек, стоящий в крайнем левом ряду, увидел, как бандиты, вырулив на встречную полосу, стремительно приближаются к нему. Грек выскочил из машины и бросился к станции метро, боковым зрением отметив, что маневр не удался: Коростыль и Янычар, лавируя между машинами, бежали за ним. Виктор в два прыжка спустился по маршевой лестнице, но в последний момент передумал входить в метро, метнулся в телефонную нишу в стене. Бегущие фигуры мелькнули в проеме. Он выглянул – подземный переход был полон народа. Смешавшись с толпой, он поднялся на верх. У его машины, заглядывая внутрь, стоял инспектор дорожной полиции. Серебристый "Опель" остановился за перекрестком. Прямо перед Греком, на остановке, открыл свои двери троллейбус. Недолго думая, Грек прыгнул на подножку и стал протискиваться в середину.

Через несколько остановок он вышел и из телефонной будки позвонил Мерабу Кварацхелия. У него был включен телефон с определителем номера, поглотив монету, аппарат долго передавал длинные гудки. Виктор набрал номер Рязанова.

– Где ты сейчас находишься? – едва услышав голос, спросил Рязанов.

– Виктор назвал улицу.

– Слушай меня внимательно, Мераба убили. Дела плохи. Меня тоже пасут, но пока не трогают. Ляг на дно, надо выждать время, я что-нибудь придумаю. Домой не езди.

Позвони мне вечером на работу или домой.

Рязанов бросил трубку.

– Ах ты, сукин сын, – сказал себе Грек, – это же надо было вляпаться в такое дерьмо!

Повесив трубку, огляделся, смертельно завидуя людям, спокойно снующим вокруг. Пошел по улице. Бесцельно. Перекусил в маленьком кафе. Выпил две кружки пива. Осматривал достопримечательности. Сфотографировался у позеленевшего памятника великому русскому поэту. Полдня подремал в кинотеатре непрерывного фильма, то и дело просыпаясь от поцелуйных звуков в задних рядах. Под вечер вновь позвонил Рязанову. Никто не ответил. Грек вновь пошел бродить по переулкам. Увидев стеклянную дверь ресторана, вошел туда и сел так, чтобы видеть улицу. Подошедшему официанту заказал салат "оливье" и большую рюмку водки. Водку выпил сразу, не дожидаясь салата, без закуски. Закурил. Когда принесли салат, стал истерично смеяться. Повар был с художественным воображением. Салат спрессовал в виде конуса, вершину которого венчал верхний срез помидора – шляпка. То есть это был гриб. Продолжая смеяться, Виктор макнул вилку в майонез и усеял красную шляпку белыми капельками. Получился мухомор.

– Ничего, ничего, – ответил Грек на вопросительный взгляд официанта, – еще одну рюмку.

Улыбаясь, оглядывающимся на него людям, он выпил вторую рюмку, с большим аппетитом съел салат и подозвал официанта.

– Можно от вас позвонить? – спросил он, рассчитываясь.

– Пожалуйста, телефон у бармена.

Грек подошел к стойке бара и набрал номер Рязанова. К телефону подошел бригадир.

– Степаныч, это ты? Не знаю, меня не было. Нет его. Наверное, к бабе какой-нибудь уехал.

– Сволочь, – сказал Грек, опуская трубку, – кобель несчастный. Это я не вам, – успокоил он удивленного бармена. – Еще один звонок, ладно?

Грек набрал телефон Бахтина, отодвинулся от стойки насколько позволял телефонный шнур и тихо сказал в трубку:

– Я приехал утром. Меня преследуют люди Грека, я вам уже объяснял. Что мне делать?

– Это ваши проблемы, – ответил помощник Бахтина (самого не было), – решайте сами. Напоминаю вам, что до выставки осталось три дня.

– Сука, – сказал Грек, давая отбой.

– Какие проблемы? – придвигаясь ближе, спросил бармен. – Могу помочь?

– Переночевать мне надо, – с надеждой сказал Виктор.

– Элементарно, – ответил бармен, – по лестнице на второй этаж.

– Сколько?

– Там есть человек, с ним рассчитаетесь.

Грек поднялся на второй этаж. Следуя извилинам коридора, дошел до пальмы в кадке, под которой сидел человек.

– Надолго? – спросил дежурный.

– Одну ночь.

– Девочку не надо?

– Сколько стоит?

– Пятьдесят зеленых.

– А номер?

– Двадцать пять.

– Нет, не надо. Платить за номер сразу?

– Можно утром.

Номер был угловым, с двумя окнами. Одно выходило на улицу. Второе – во двор. Грек внимательно оглядел все припаркованные машины. Прямо под окном, выходящим во двор, была черепичная крыша пристройки. Грек снял туфли и как-то сразу обмяк. Только сейчас он почувствовал, как устал. Не раздеваясь, Виктор лег на кровать, уверенный, что сразу заснет, а уж завтра – Бог даст.