Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом

Команды на марш все не было. Зато последовала другая команда, касающаяся лично Вадима.

— Зуев, к комбату!..

Подполковник Ситников встретил его тяжелым взглядом в упор. Хмурый, опаленный огненными ветрами мужик. Афганистан, Карабах, Чечня…

— Сколько служишь, Зуев?

— Почти десять месяцев, товарищ подполковник! — бодро доложил Вадим.

— Почти год, так выходит?

— Так точно!

— Но год и почти год — это не совсем одно и то же… А есть приказ, что нельзя привлекать к ведению боевых действий военнослужащих первого года службы…

— А я здесь при чем, товарищ подполковник?

— Разве ты военнослужащий второго года службы?

— А разве меня собираются привлечь к ведению боевых действий?

— Да, Зуев, да. Полк получил боевую задачу и в самое ближайшее время отправится… На Кавказ мы отправляемся, Зуев, на Кавказ… Но тебе туда нельзя… — как от кислого лимона скривился Ситников.

— Почему?

— Потому что ты не отслужил год…

— Но ведь всех отправляют. И Марыкина, и Захарчука…

— Потому что в район боевых действий полк отправляется в полном составе. Шел бы сводный батальон, тебя бы туда не включили…

— Но ведь нет сводного батальона…

— Да, но есть люди, которые не хотят, чтобы ты воевал…

Вадим сделал удивленные глаза.

— Я не понимаю, о ком вы говорите!

— Да все ты понимаешь, Зуев… — поморщился Ситников. — Все мы понимаем… Сам комдив насчет тебя звонил. Хлопочут за тебя…

— Не надо за меня хлопотать! — Вадим упрямо мотнул головой. — Я сам за себя хлопотать буду. Перед пулями, на поле боя… Я здесь не останусь!

Не хватало еще, чтобы друзья и товарищи считали его слюнтяем и трусом. Он останется здесь, а они будут гибнуть в Чечне. Нетрудно догадаться, какими словами они будут поминать его…

— Но есть приказ… — нерешительно протянул подполковник. Он одобрительно смотрел на Вадима — как настоящий мужик на настоящего мужика…

— Но ведь нас же подняли по боевой тревоге. А там, где тревога, там все впопыхах. Не успели отдать приказ по части, и я тю-тю…

— Слова не юноши, но мужа, — одобрительно улыбнулся Ситников. — Какая у тебя штатная должность, Зуев?

— Штатная должность — стрелок!

— Звучит гордо… Это хорошо, что так звучит…

Стрелок являлся основной боевой единицей что мотострелкового, что парашютно-десантного отделения. Личное оружие — автомат… Без стрелков как без рук. Но, как ни крути, быть пулеметчиком или гранатометчиком почетнее. А еще лучше снайпером… Но Вадим был всего лишь стрелком. Впрочем, это его ничуть не смущало. Перед лицом опасности все равны, что стрелок, что летчик, что рядовой, что генерал…

После разговора с комбатом Вадим вернулся к своим. А минут через десять к комбату отправился сержант Костин. Вадим грешным делом подумал, что Ситников решил повоздействовать на него через командира отделения. Но как выяснилось чуть позже, Костина вызвали в штаб для того, чтобы объявить ему о повышении в должности. Он занимал место заместителя командира взвода взамен внезапно заболевшего сержанта Султанова. То ли у парня в самом деле приступ аппендицита случился, то ли испугался. У человека дембель через два месяца, а его в Чечню. Был бы сейчас Вадим на гражданке, он бы понял Султанова. Но сейчас он находился в боевом строю и отказывался прощать чью-то трусость, в том числе и свою. Страшно ему было. Не хотелось убивать, а тем более быть убитым. Но повернуть назад он не мог…

Костин принял взвод, а на его место был назначен…

— Вешайся, салага!

Ефрейтор Стыкин смотрел на Вадима как сытый кот на сметану. Вроде бы и сожрать его хочет, но места в брюхе нет. Да и забот полон рот. Был Стыкин старшим стрелком, а стал командиром отделения. Совсем другие обязанности, совсем другая ответственность… И от Вадима теперь требовалось недюжинное терпение. Он чувствовал в себе силы дать сдачи Стыкину, но план мести следовало перенести на другое время. Ударить своего командира, да еще в боевых условиях… Он не мог решиться на такое. Не говоря уже о том, чтобы выстрелить Стыкину в спину….

А боевые условия не заставили себя долго ждать. На исходе дня полк получил команду на марш и в полном составе выдвинулся в район железнодорожной станции…

Стыкин надрывался, как баба при родах.

— Давай, давай! Быстрей! Быстрей! — подгонял он отделение.

Десять бойцов, из них два «дембеля», три «деда» — остальные — «молодняк». Но в данном случае Артуру было все равно, кто есть кто. Сейчас для него все — солдаты, которые выполняли реальную боевую задачу.

Воздушно-десантный полк принимал участие в широкомасштабной операции по зачистке территории Дагестана от банд Хаттаба и Басаева. Бои идут нешуточные. Спецподразделения штурмуют села, уничтожают боевиков. Но батальон подполковника Ситникова в бой пока не вступал. Подразделение шло широкой фронтальной полосой по горной местности. По данным разведки, где-то здесь дрейфовало вражеское формирование численностью до пятидесяти человек. Но пока все спокойно. Один только Стыкин бесится.

— Живей, живей!

Передвижение по горной пересеченной местности не самая приятная забава для десантника. «Зеленка», подъемы, спуски, ложбины, овраги… Ладно бы это. За каждым кустом мог прятаться ощетинившийся оружием враг. И мысль об этом заставляла по-иному смотреть на мир перед глазами. Это не учения, здесь нет условий, приближенных к боевым. Есть только боевые условия. И если появится враг, стрелять придется на поражение. А допустишь просчет, умрешь по-настоящему, и никакой посредник тебя больше не воскресит…

— Давай, Зуев, давай! — не унимался Стыкин.

Вадим смотрел на него как на идиота. Сам еле ноги передвигает, пот градом за подворотничок скатывается, дыхание как у инфарктника на вершине Монблана. Ему бы силы поберечь, а он глотку рвет… А может, он самого себя подгоняет?

Вадим и сам выбивался из сил. Десять километров на своих двоих в полной выкладке да еще в форсированном режиме, под гнетом смертельной опасности — это не шутка. Но дыхалка у него мощная, ноги сильные. Он выдержит. А если откроется второе дыхание, он возьмет еще десять километров…

— Быстрей!.. — крикнул Стыкин.

И в это время где-то справа застучал тяжелый станковый пулемет. Началось!..

— Ложись! — заорал Артур.

Но никто даже не успел выполнить эту команду, как прозвучала следующая, но уже со стороны взводного:

— Вперед! Правее! Перебежками!

Это была самая настоящая атака. Без криков «ура», без толкотни и суеты. Четкое организованное передвижение. Перестук пулемета, треск автоматных очередей, взрывы гранат… Все по-настоящему. Только противника не видно. Он где-то впереди, его скрывает зелень кустарников и деревьев. Вадим готов был открыть огонь на поражение, но не знал, куда стрелять…